Ознакомительная версия.
Но японцы, опрокинув расчёты российских стратегов, пошли напролом.
24 января (6 февраля) 1904 года дипломатические отношения между Россией и Японией были разорваны, и в тот же день японский флот двинулся с базы в Сасэбо к Порт-Артуру. 26 января отдельная эскадра контр-адмирала С. Уриу окружила сеульскую гавань Чемульпо и высадила десант. Находившийся в гавани отряд русских кораблей – быстроходный крейсер «Варяг», канонерская лодка «Кореец» и пароход «Сунгари» – оказался в западне. Всё же командир «Варяга» Всеволод Федорович Руднев, помня распоряжение Петербурга, хладнокровно выжидал.
За тридцать без малого лет, прошедшие после выпуска Морского училища в 1876-м, этот ученик Андрея Антоновича Горенко дослужился до капитана 1-го ранга, пройдя службу на семнадцати кораблях и совершив три кругосветных плавания. «Варяг» был десятым кораблем, на котором Руднев принял командование, вероятно, самое нелёгкое в своей карьере.
Бронепалубный четырёхтрубный крейсер 1-го ранга, в 1901 году вошедший в 1-ю Тихоокеанскую эскадру, считался очень сложным в эксплуатации, ибо имел в конструкции целый ряд экспериментальных технических новинок, которые предстояло ещё оценить в действии. За год командования Руднев подчинил своей воле строптивый корабль и, несмотря на хроническую нехватку офицерских кадров, сумел создать образцовую команду, составляющую с орудиями и механизмами как бы единое целое. В качестве действенного аргумента в напряжённой, чреватой всевозможными провокациями дипломатической игре присутствие стационером[182] в портовом пригороде Сеула новейшего русского крейсера с блестящим, вышколенным экипажем было сильным ходом: «Варяг» должен был стоять и пугать. Однако для глобального военного противостояния русских сил в Чемульпо явно недоставало, что также, очевидно, входило в замысел российской стороны, не желавшей провоцировать эскалацию конфликта. Но теперь, когда японцы, не обременяя себя европейскими условностями, в одночасье, без ультимативных нот и назначенных сроков, перешли от дипломатии к боевому развертыванию в Корее, вся эта хитроумная политическая вязь Петербурга и Владивостока превратилась в роковой просчёт, поставивший один из лучших кораблей русского флота и приданные ему суда на грань гибели.
Накануне Руднев побывал в Сеуле, где посланник Павлов, полагая происходящее изощрённой политической провокацией, вновь выразил твёрдую уверенность в скором возобновлении мирных переговоров. Однако утром 27 января на экстренном совете командиров иностранных судов, собранном на английском крейсере «Ищейка» («Talbot»), каперангу вручили ультиматум, полученный от адмирала Уриу: японцы намеревались атаковать русские военные корабли немедленно, даже если для этого эскадре придётся, нарушая все международные договорённости, вести боевые действия непосредственно в нейтральных водах порта, среди кораблей других, непричастных к конфликту, держав. Ситуация, наконец, прояснилась.
– Уриу прислал мне вызов на бой, – лаконично подытожил услышанное Всеволод Фёдорович. – Я принимаю вызов и выйду в открытое море до полудня. Я приму бой с его эскадрой, как бы она велика ни была, но сдаваться никогда не буду, равно как не буду и сражаться на нейтральном рейде…
Вернувшись на «Варяг», Руднев, сообщил команде об открытии боевых действий.
– Мы идём на прорыв и вступим в бой с эскадрой, как бы она сильна ни была, – повторил он. – Никаких вопросов о сдаче не может быть. Мы не сдадим ни крейсера, ни самих себя и будем сражаться до последней возможности и до последней капли крови. Исполняйте каждый обязанности точно, спокойно, не торопясь, особенно комендоры, помня, что каждый снаряд должен нанести вред неприятелю.
В одиннадцать двадцать утра «Варяг» двинулся к выходу с рейда; в кильватере шёл «Кореец»:
Наверх вы, товарищи, все по местам!
Последний парад наступает…
Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»,
Пощады никто не желает.
Все вымпелы вьются, и цепи гремят,
Наверх якоря поднимают,
Готовьтеся к бою, орудия в ряд
На солнце зловеще сверкают.
Видя, что на всех иностранных судах, стоявших в Чемульпо, команды выстроились во фронт, салютуя отважным русским, Руднев отдал приказ поднять на крейсере флажный сигнал по международному своду: «Не поминайте лихом!». В ответ с итальянской «Эльбы» раздался имперский гимн «Боже, Царя храни!..», подхваченный затем на других кораблях; «Ура!» гремело со всех сторон:
И с пристани верной мы в битву пойдём,
Навстречу грядущей нам смерти.
За родину в море открытом умрём,
Где ждут желтолицые черти.
Японская эскадра расположилась в строе пеленга[183] от видневшегося на горизонте острова Риху. Руднев насчитал четырнадцать кораблей: шесть крейсеров и восемь миноносцев. В 11 часов 45 минут с флагманского крейсера «Асама» был сделан пристрельный выстрел (это был первый выстрел в русско-японской войне) и… началось.
За один час самого знаменитого боя в военно-морской истории с «Варяга» было выпущено 1105 снарядов 152-, 75-и 47-милиметровых калибров. Комендоры крейсера творили невиданное чудо, повинуясь той высшей степени вдохновенного порыва, который вдруг наступает на поле боя, на сцене или в мастерской лишь для избранных и только раз в жизни. Крейсер накрыла лавина огня, однако синхронное волевое усилие, осуществлённое разом всей вступившей в бой командой, на эти десятки минут сообщило каждому эйфорическую нечувствительность к боли и страху, и все моряки действовали потому точно, спокойно, не торопясь, как и желал их командир. Сам каперанг чуть не погиб в разгар сражения, когда пополудни снаряд, разорвавшийся у фок-мачты, осыпал осколками рубку, поразив наповал находившихся рядом горниста и барабанщика. Раненный в голову, в окровавленном мундире Руднев азартно поднялся на мостик:
– Братцы, я жив! Целься верней!
Управление кораблём он не терял ни на минуту. И японцы дрогнули.
Вся японская эскадра за время боя смогла произвести около полутысячи выстрелов. Суда Уриу не поспевали за молниеносными маневренными эволюциями сумасшедшего русского крейсера (которые с исключительным мастерством прикрывал «Кореец», вступивший в бой чуть позже), и поэтому скоростную артиллерийскую дуэль невиданной ожесточённости вели с «Варягом», в сущности, лишь крейсера «Асама» и «Нанива». Эпизодически их пытались активно поддержать «Чиода» и «Ниитака». Остальные японские корабли реагировали на происходящее беспорядочной редкой стрельбой: всё происходило слишком быстро. В 12. 05. «Варяг», сотрясаемый ударами снарядов, проскочил траверз острова Иодолми и на несколько минут оказался вне зоны огня эскадры. Кормовой мостик и орудийная башня оставшегося позади «Асамы» были разрушены и охвачены пламенем. Путь на Порт-Артур был открыт, но «Варяг» на глазах ужаснувшихся японцев развернулся и вновь пошел на сближение!
Верный «Кореец» совершил оверштаг вслед за своим флагманом.
Второй раз сквозь японский строй «Варяг» прошёл, как раскаленный нож сквозь масло. Горели «Чиода» и «Такачихо», шёл ко дну метнувшийся в атаку миноносец, а русский крейсер начал оседать и крениться на левый борт, словно наскочив в узком фарватере на мель. Затем «Варяг» рванулся к Чемульпо и, оторвавшись от двух выкатывающихся на линию стрельбы японцев, оказался в нейтральных водах. «Кореец», невредимый, беспрепятственно вернулся за ним к месту прежней стоянки.
После этого японские корабли вновь отошли к Иодолми и бой закончился.
Несколько часов, которые понадобились японской эскадре, чтобы прийти в себя после сражения, Руднев использовал для того, чтобы не доставить противнику ни пленных, ни трофеев: «Кореец» был взорван, а «Варяг» затоплен. Вместе с «Варягом» был затоплен и «Сунгари», безоружный, но также не спустивший российский флаг перед противником. Все команды до занятия гавани японцами рассредоточились по экипажам иностранных судов. Подводя итог своей миссии в Чемульпо, Руднев мог констатировать, что в сложившейся ситуации сделал всё, зависящее от него. Он до последней возможности обеспечивал дипломатические манёвры российского МИДа, попытался в условиях внезапно начавшейся войны осуществить прорыв, а убедившись в невозможности такового (когда были перебиты рулевые приводы и крейсер на ручном управлении стал терять скорость), возобновил бой, стремясь нанести противнику максимальный урон:
По сведениям, полученным в Шанхае, японцы понесли большие потери в людях и имели аварии на судах, особенно пострадал крейсер «Асама», который ушел в док. Также пострадал крейсер «Такачихо», получивший пробоину; крейсер взял 200 раненых и пошел в Сасебо, но дорóгой лопнул пластырь и не выдержали переборки, так что крейсер «Такачихо» затонул в море. Миноносец затонул во время боя. Донося о вышеизложенном, считаю долгом доложить, что суда вверенного мне отряда с достоинством поддержали честь Российского флага, исчерпали все средства к прорыву, не дали возможности японцам одержать победу, нанесли много убытков неприятелю и спасли оставшуюся команду.
Ознакомительная версия.
