Полное собрание стихотворений и поэм. Том II - Эдуард Вениаминович Лимонов

Меж теми же садами, и в тех самых вишнях

при свете океана является скала

Дотоле видно не было из-за причин тумана

а ныне она буйно проросла.

На кромке домик малый

Окно его свети́тся

Кто это любит ночи

и к ним кто прислонён

Какого ночь имеет другого очевидца

чем я, чем ты, который глядит на водоём

Все женщины, все волны

холодной ночью этой

ползут на белом брюхе

и страстно бормоча́т

Хожу, как офицер я по пристани дощат

Как будто у военного, шаги мои стучат.

Ветхие дни разрушаются мною тихо и смирно

Вот я сегодня был и было много всяких

Но не видал их я, совсем не видел

Только их тени по полу бегали, бились

Господи, где это всё и в какой это книге зловредной

Что это, разве же иначе как-нибудь с мною нельзя

Может быть, медленней можно и где это, в чьей это книге

Быстро так, быстро так — раз! и уже стариком…

Вот я недавно, вчера ведь почти ведь вчера ведь

Только лишь помню, купался в морской самой свежей воде

Тело моё так твердо было, так энергично

А уж сегодня как рыбка, на берег снесло бледную, вот и лежу

Будьте любезны, поймите, ах нет, прошу милость

Всё что хотите возьмите, но только не надо спешить

Всё что хотите, возьмите хотя бы другого,

или меня, но не счас, а когда-нибудь дальше, потом…

Стаи деревьев холо́дны и будто не богом созда́ны

Будто бы их сделал из дерева, выкрасил, взял человек

снег это тоже система их козней, их козней, я знаю

Да, они снег привезли, всё включили в своё колесо…

Крутят и вертят и к смерти меня подтолкают

или манят, обманут, обманут, обманут!

Нет, не пойду, отпустите мне белые руки

шапку отдайте, куда вы несёте меня

Я же не главный, бывают меня покрупнее

их и берите, тащите, давите им шеи им! им!

Я же из бани, вот мой чемоданчик фанерный

Вы перепутали, я же не тот человек

Ну, я ж не тот, моя вовсе другая фамилья

Я же портной лишь, ошибка в системе у вас

взгляньте скорей в свои книги, и в механизмы

стрелки приборов вам ясно качнутся: не он!

Что? для чего? Мне крюки ваши страшно увидеть

Ай! отвинтите вы это кольцо от меня

Боже, зачем тут у вас помещается холод

Как он ужасен… он остр, как кинжал…

Для меры для веселья не нужно ничего

из окон в него смотрят шестнадцать человек

они все манекены и служат навсегда

пока червь не поест их деревянные тела.

Из рук перчаток чёрных не в силах уронить

в пальто с холодной шерстью, оскалив рот смело

дышала армия людей и подвигалась

Они стояли. На них ничто не отображалось

И вот идёт студент Казарин

Бегущей плоскостью своей

Фигуркой стоптанной мигает

в глазах стекла в очах людей

Под Новый год его несла всех деревянных дел

какая-то его такая в квартире мгла,

что он уйти от дома захотел

Он движется под звуки тел…

Парадной жёлтостью своей его лицо отъединялось

иных оно и форм было́,

чем это всеми дозволялось

по мере хода он налево

заметил вывеску что Рыба

и лежали мороженные белые перья рыб

и на нитках спускались вниз

маленькие сушёные детки…

А Казарин был в калошах внутри красных

сколько лет они служили не снимаясь

в белой голове снимая шапку

обнажил он след опавших своих дней.

Вот недавно он был близок из столовой

тётей Варей низкого происхожденья

Она кормила пищею его готовой

и просила, чтоб читал стихотворенья

Её живот огромный был запрятан

под юбкою суконною, и он не видел,

но вывалила на первом же свиданье

живот наружу, и не только, а вот как

Жила она отдельно и просила

чтоб он её когда-то навестил.

«Ты приходи, а я бы угостила».

И как найти, она ему всё объяснила.

И он пришёл к ней, в воскресенье загрустив…

и когда вошёл, то увидел небольшую комнату

зелёного цвета и тётю Варю,

которая стояла в этот момент перед шкафом

и доставала оттуда какой-то предмет

студент Казарин был уже не в первом возрасте

потому он без всяких чепух

перешёл к её телу

и схватил руками эту тётю Варю неизвестную,

чтобы поскорее выполнить дело

и очень быстро сосняв её одежды

и она тогда вывалилась из них

он запыхавшись прихватил её поцелуем

отметив запах весёлый котлет из рта…

на кружевных оборках её одинокой постели

он стал воздействовать всеми своими силами.

Половой орган вошёл в тётю Варю свободно

и то, что было предназначено, у ней отворилось.

Наконец тётя Варя похорошела

Они встали, разошлись и одеваются

или делают над