Владимир Шилейко - Пометки на полях

{4} Здесь уместно вспомнить об оказавшейся диагностически точной характеристике, которую В. Н. Топоров, еще не знавший наших материалов, дал поэтической установке Шилейко: "...сознательный выбор маргинальной позиции, дающий поэту право остаться в стороне от злобы дня и литературной полемики, избрать независимое, свое место вне направлений и мод в надежде на справедливый, хотя и скромный суд будущего..." (Топоров. С. 284).

{5} Топоров. С. 325.

{6} Гельперин Ю. М. О поэтическом наследии В. К. Шилейко // Материалы XXVII научной студенческой конференции. Литературоведение. Лингвистика. Тарту, 1972. С. 76.

{7} По причинам, оговоренным выше, мы не считали возможным учесть редакции сборника из собрания А. Ф. Маркова при определении основного текста вошедших в него стихотворений; эти редакции мы помещаем в примечаниях соответственно информации, предоставленной владельцем.

"Пометки на полях"

"Пометки на полях" были собраны автором, предположительно, осенью (или зимой, но, по датам вошедших в книгу стихотворений, не раньше весны) 1916 года, когда возобновило свою деятельность издательство "Гиперборей", начавшее подготовку "Четок" и (чуть позднее) "Белой стаи" Ахматовой, "Камня" Мандельштама, "Колчана" Гумилева, "Вереска" Г. Иванова, "Облаков" Г. Адамовича, "Горного ключа" Лозинского (четыре последние книги вышли, из-за сложностей финансирования, в издательстве "Альциона"). В эту печатную демонстрацию возможностей "поэтов "Гиперборея"" (по определению В. М. Жирмунского из статьи "Преодолевшие символизм") должна была попасть и книга Шилейко. Подготовка велась М. Л. Лозинским летом 1917 года. Книга была доведена до корректуры, которая была послана автору в Феодосию: об этом известно по переписке Шилейко и Лозинского, приведенной в предисловии. По каким причинам уже находившаяся в типографии книга не вышла, неизвестно. Вполне вероятно, что при подготовке к печати в 1917 году в нее вносились изменения, и, следовательно, рукописный макет "Пометок на полях", сохранившийся в архиве Лозинского, представляет собой первоначальный замысел. Однако этот оригинальный замысел - не "сборника" собственных, а

Макет книги оформлен В. К. Шилейко полностью: обложка, внутренние титульные листы, на которых размещены посвящение М. Л. Лозинскому и номера разделов (их в книге четыре); тексты стихотворений написаны им собственноручно (места трех стихотворений отмечены начальными или заключительными строками, что оговорено в примечаниях).

Книга в настоящем издании воспроизводится по макету, что в примечаниях к отдельным стихотворениям больше не оговаривается; специально оговорены те несколько случаев, когда в тексты внесены поправки по авторской публикации в альманахе "Тринадцать поэтов", и те три случая, где место стихотворений в макете было только обозначено. Внесенные нами поправки приводят стихотворения к их основным (окончательным) авторским редакциям.

"...И в час, когда тоску труда...".

Впервые: Г. 1913. No 9- 10, в качестве третьей строфы ст-ния "Она бледнее, чем вчера...". В Г еще три строфы:

Она - бледнее, чем вчера

Полулежала в пестром кресле.

Пока дрожали веера

Вечерних вздохов легкой песни.

Над тишиной печальных лиц

Зажглась презрительно и тонко

В свинцовом сумраке ресниц

Слеза капризного ребенка.

..................................

Пронзительно поет любовь,

Живет в словах, как в складках шали,

В простом узоре скудных снов

На черном кружеве печали.

Эта редакция из четырех строф - в автографе, под загл. "Вечерняя песня" и с пометой "22 янв. 1914. Петербург", с разночтениями; в машинописи с пометой "напечатано в "Гиперборее"", с разночтениями, и во второй публ.: СЗ. 1915. No П.

"Здесь мне миров наобещают...".

Впервые: ТП, с эпиграфом: "На Васильевском славном острове...". ЧТ. Автограф, подзагл. "В 0", с посвящением М. Лозинскому и пометой "6 октября 1914г. Петербург"; ВОЯ, с тем же загл. Машинопись, вклеенная в корректурные гранки "Аполлона" (1915. No 10) между ст-ниями "Седенький книжный торговец..." и "Я не люблю приветствий черни...", под загл. "Васильевский Остров".

Согласно сведениям Т. И. Шилейко, эпиграф в ТП взят из народной песни Петровского времени:

На Васильевском славном острове,

Как на пристани корабельные,

Молодой матрос корабли снастил,

О двенадцати белых парусах.

О перекличке со ст-нием О. Мандельштама "Смертный, откуда идешь? - Я был в гостях у Шилейки..." из "Антологии античной глупости" см.: НБП. С. 663.

"Смущенно думаю о нем...".

Впервые: ТП, без эпиграфа. Печ. с поправками по ТП. В ПП ст. 7-8: Там ионический излом Украшен листьями аканфа. Две редакции в ЧТ, обе под загл. "Эврипид", без эпиграфа. Здесь в первой редакции ст. 1-2: С печалью говорю о нем: Скульптурней всех и всех пьянее; ст. 6: Творенье - говорили - Ксан-фа. Беловой автограф, с тем же загл., без эпиграфа, с пометой: "6 октября 1914. Петербург". Здесь ст. 4: Один на улицах Элей; ст. 6-8: Созданье - помнится Бианта: Там ионический облом Увенчан листьями аканта. ВОЯ, под загл. "Другу", без эпиграфа. Эпиграф - из ст-ния О. Мандельштама "Автопортрет" (1914).

Всех хмельнее. Ср. в инскрипте Ахматовой (на "Tristia" Мандельштама): "Вольдемару Шилейко книгу светлого хмеля и славы..." (Звезда. 1991. No 2. С. 121). Сочетание топонима Элея (города в Италии и Малой Азии) с именами Ксанфа (самый известный - Ксанф Лидийский, автор "Истории Лидии") и Бианта (один из "семи мудрецов", упоминается в "Истории" Геродота в рассказе о Крезе, см. примеч. к ст-нию "Томительно люблю цветы...", с. 137) ясной интерпретации не поддается.

"Его любовь переборолась...".

Впервые: СЗ. 1915. No 14, с посвящением М. Лозинскому. А. 1915. No 10, с таким же посвящением, в цикле "Восьмистишия", 1. Беловой автограф, без эпиграфа, с датой, с вариантами ст. 3-4: И странно слышу мертвый голос Зовущий в радостный удел; ст. 7-8: Так на темнеющем пути Ловлю слова прошедших мимо. На обороте - ст-ние "Память сердца" ("На сердце опять захолонуло..."). Беловой автограф с пометой "23 сентября 1914. Петербург", под эпиграфом - имя автора: М. Лозинский. Машинопись с посвящением. ВОЯ, с эпиграфом:

Подарилась поздняя отрада

Всё на свете разлюбившим взорам.

"Люблю живую суету...".

Печ. впервые. Эпиграф - из "Скорбных элегий" Овидия (кн. 5, поел. 13, ст. 5): "Много уж дней меня боли в боку жестоко терзают" (пер. С. Шервинского). Выбор эпиграфа обусловлен, очевидно, болезнью В. К. Шилейко.

"Еще дрожат пустые воды...".

Впервые: ТП, без эпиграфа, под загл. "Лебедь". Печ. с поправками по ТП в ст. 5-6, в ПП соответственно: Прости!.. Устам неравнодушным Дозволишь скорбное "летит"? Эта (ранняя) редакция отразилась в АЛ еще в двух источниках: в автографе (вписано в отдельный оттиск А (1915. No 10)), без эпиграфа и загл., с датой "29 февраля 1916", и в автографе цикла "Восьмистишия" из двух ст-ний (второе - "Живу томительно и трудно..."), под загл. "Лебедь". Другая (поздняя) редакция, где ст. 5-6 соответствуют ТП, - в автографе на бланке "Аполлона", под загл. "Улетающему". Здесь строфа 1:

Неугомонный, торопливый,

Вчера каким спокойным был!

Так вот он, подлинно-счастливый.

Крыла шумящие раскрыл.

Эпиграф - из ст-ния Н. Гумилева "Памяти Анненского":

Был Иннокентий Анненский последним

Из царскосельских лебедей.

"Еще болезненно-свежа...".

Впервые: Топоров. С. 317, с разночтениями, без эпиграфа и даты. ЧТ, с датой, без эпиграфа. Здесь ст. 4 первоначально: Изнемогала в долгой муке. Ст. 8: Как ветер смерти носит стрелы. Беловой автограф с пометой "4 сентября 1914. Псков"; под эпиграфом имя автора: Анна Ахматова. ВОЯ, с эпиграфом, здесь ст. 8 соответствует ЧТ. Эпиграф - из ст-ния Ахматовой "Песня последней встречи" (29 сент. 1911).

"Кругом не молкнет птичий голос...".

Впервые: А. 1915. No 10, в цикле "Восьмистишия", 2, под загл. "В манере Тютчева", без эпиграфа. Эпиграф - из ст-ния Тютчева "Весенняя гроза".

"Я не ищу приветствий черни...".

Впервые: А. 1915. No 10, в цикле "Восьмистишия", 4, без эпиграфа. Машинопись, без эпиграфа и даты. Здесь и в А ранняя редакция ст. 1: Я не люблю приветствий черни. Перевод эпиграфа: Презираю невежественную толпу (Гораций. Оды, 3, 1, 1). Сурова бедная порфира. Реминисценция из ст-ния О. Мандельштама "Петербургские строфы" (1913): И государства крепкая порфира. Как власяница грубая, бедна (Топоров. С. 298).

Иов II, 9 ("Ничего не просил у Бога...")

Впервые: Г. 1913, No 9-10. Здесь ст. 7: Похули Господне Имя. Ст. 11-12: А холодная ночь одежды Уронила на мокрый песок. ЧТ. В беловом автографе с пометой "Весна 1913. Петербург" и в машинописи текст, с мелкими отличиями, соответствует ПП. В наборной рукописи Г и второй публ.: СЗ. 1915. No 11 текст соответствует первопечатному.

Ст-ние является переложением соответствующего загл. текста Библии: "И сказала ему жена его: ты все еще тверд в вере твоей! Похули Бога и умри" (синодальный перевод).

Иезекииль, XXXVII, 1-3 ("Неживые, легли в песках...")

Впервые: А. 1915. No 10, без загл.. в цикле "Арабески", 2. Здесь и в наборной рукописи (с пометой С. Маковского о наборе) ст. 16: Но слепыми простерты ниц. В АЛ также машинопись, под загл. "Самум", с разночтениями.