Борис Евсеев - Ночи безумные. Русская любовная лирика XIX века

Твоя прелестная стыдливость,

Твой простодушный разговор,

И чувств младенческая живость,

И гибкий стан, и светлый взор —

Они прельстят питомца света,

Ему весь рай твоей любви;

Но горделивого поэта

В твои объятья не зови!

Напрасно пылкий и свободный,

Душой невинный, он желал

В тебе найти свой идеал

И чувство гордости народной.

Ищи неславного венка —

Ты недостойна вдохновений,

Простая жажда наслаждений

Жрецу изящного – низка.

На петербургскую дорогу

С надеждой милою смотрю

И путешественников Богу

Свои молитвы говорю:

Пускай от холода и вора

Он днем и ночью вас хранит;

Пускай пленительного взора

Вьюга́ лихая не гневит!

Пускай зима крутые враги

Засыплет бисером своим,

И кони, полные отваги,

По гладким долам снеговым,

Под голубыми небесами,

Быстрей поэтовой мечты,

Служа богине красоты,

Летят с уютными санями…

Клянусь моими божествами:

Я непритворно вас зову!

Уж долго грешными стихами

Я занимал свою молву!

Вы сильны дать огонь и живость

Певцу, молящемуся вам,

И благородство и стыдливость

Его уму, его мечтам.

Приму с улыбкой ваши узы;

Не буду петь моих проказ:

Я, видя вас, – любимец музы,

Я только трубадур без вас.

Февраль 1825

Она меня очаровала,

Я в ней нашел все красоты,

Все совершенства идеала

Моей возвышенной мечты.

Напрасно я простую долю

У небожителей просил,

И мир души, и сердца волю

Как драгоценности хранил.

Любви чарующая сила,

Как искра Зевсова огня,

Всего меня воспламенила,

Всего проникнула меня.

Пускай не мне ее награды, —

Она мой рай, моя звезда

В часы вакхической отрады,

В часы покоя и труда.

Я бескорыстно повинуюсь

Порывам страсти молодой,

И восхищаюсь и любуюсь

Непобедимою красой…

1 апреля 1825 г.

Свободен я; уже не трачу

Ни дня, ни ночи, ни стихов

За милый взгляд, за пару слов,

Мне подарённых наудачу

В часы бездушных вечеров;

Мои светлеют упованья,

Печаль от сердца отошла,

И с ней любовь: – так пар дыханья

Слетает с чистого стекла!

Я знал живое заблужденье,

Любовь певал я; были дни —

Теперь умчалися они,

Теперь кляну ее волненье,

Ее блудящие огни.

Я понял ветреность прекрасной,

Пустые взгляды и слова —

И в сердце стихнул жар опасный,

И не кружится голова:

Гляжу с улыбкою, как прежде,

В глаза кумиру моему;

Но я не верую надежде,

Но я молюся не ему!

Моя камена [11] ей певала,

Но сила взоров красоты

Не мучила, не услаждала

Моей надежды и мечты;

Но чувства пылкого, живого,

Любви не знал я, – так волна

В лучах светила золотого

Блестит, кипит, – но холодна!

Апрель 1825

Не жив поток под сумраком туманов,

Не ярок взгляд заплаканных очей;

Медлительно в безмолвии ночей

С холма на холм порхает стая вранов.

Не скоро сна тревожного мечты

От юноши денница прогоняет;

Не скоро он волшебные черты

И горькие обиды забывает:

Свободен, быстр, пленителен полет

Часов любви, надеждой окрыленных,

Когда душа кипит, чего-то ждет

И вся полна желаний вдохновенных!

Забуду ль вас когда-нибудь

Я, вами созданный? Не вы ли

Мне песни первые внушили,

Мне светлый указали путь

И сердце биться научили?

Я берегу в душе моей

Неизъяснимые, живые

Воспоминанья прошлых дней,

Воспоминанья золотые.

Тогда для вас я призывал,

Для вас любил богиню пенья,

Для вас делами вдохновенья

Я возвеличиться желал;

И ярко – вами пробужденный,

Прекрасный, сильный и священный —

Во мне огонь его пылал.

Как волны, высились, мешались,

Играли быстрые мечты;

Как образ волн, их красоты,

Их рост и силы изменялись —

И был я полон божества,

Могуч восстать до идеала,

И сладкозвучные слова,

Как перлы, память набирала.

Тогда я ждал… но где ж они,

Мои пленительные дни,

Восторгов пламенная сила

И жажда славного труда?

Исчезло все, – меня забыла

Моя высокая звезда.

Взываю к вам: без вдохновений

Мне скучно в поле бытия;

Пускай пробудится мой гений,

Пускай почувствую, кто я!

14 ноября 1825

В прозрачной мгле безмолвствует столица;

Лишь изредка на шум и глас ночной

Откликнется дремавший часовой,

Иль топнет конь, и быстро колесница

Продребезжит по звонкой мостовой.

Как я люблю приют мой одинокий!

Как здесь мила весенняя луна:

Сребристыми узорами она

Рассыпалась на пол его широкий

Во весь объем трехрамного окна!

Сей лунный свет, таинственный и нежный,

Сей полумрак, лелеющий мечты,

Исполнены соблазнов… Где же ты,

Как поцелуй насильный и мятежный

Разгульная и чудо красоты?

Во мне душа трепещет и пылает,

Когда, к тебе склоняясь головой,

Я слушаю, как дивный голос твой,

Томительный – журчит и замирает,

Как он кипит – веселый и живой!

Или когда твои родные звуки

Тебя зовут – и, буйная, летишь,

Крутишь главой, сверкаешь и дрожишь,

И прыгаешь, и вскидываешь руки,

И топаешь, и свищешь, и визжишь!

Приди! Тебя улыбкой задушевной,

Объятьями восторга встречу я,

Желанная и добрая моя,

Мой лучший сон, мой ангел

       сладкопевный,

Поэзия московского житья!

Приди, утешь мое уединенье,

Счастливою рукой благослови

Труды и дни грядущие мои

На светлое, святое вдохновенье,

На праздники и шалости любви!

25 марта 1831

Влюблен я, дева-красота!

В твой разговор живой и страстный,

В твой голос ангельски-прекрасный,

В твои румяные уста!

Дай мне тобой налюбоваться,

Твоих наслушаться речей,

Упиться песнию твоей,

Твоим дыханьем надышаться.

1829

Прошла суровая година вьюг и бурь,

Над пробудившейся землею,

Полна теплом и тишиною,

Сияет вешняя лазурь.

Ее растаяны лучами,

Сбежали с гор на дол глубокиe снега;

        Ручей, усиленный водами,

Сверкает и кипит гремучими волнами,

        И пеной плещет в бepeгa.

И скоро холм и дол в свои ковры зeлены

Роскошно уберет царица красных дней,

И в лиственной тени засвищет соловей

        И сладкогласный и влюбленный.

Как хороша весна! Как я люблю ее

        Здесь, в стороне моей родимой,

        Где льется мирно и незримо

        Мое привольное житье;

Где я могу таким покоем наслаждаться,

Какого я не знал нигде и никогда,

И мыслить, и мечтать, и страстно забываться

        Перед светильником труда;

Где озарен его сияньем величавым,

Поникнув на руку безоблачным челом,

        Я миру чужд и радостям лукавым,

        И суетам, господствующим в нем:

И счастлив: не хочу ни в мраморны палаты,

        Ни в шум блистательных пиров!

И вас зову сюда – под мой наследный кров,

        Уединением богатый,

        В простор и тишь, на злачны скаты

        Моих березовых садов,

        В лес и поляны за дорогой,

И к речке, шепчущей под сумраком ракит,

И к зыбким берегам, где аист красноногий

        Беспечно бродит цел и сыт;

Зову на светлый пруд, туда, где тень густую

        Склонил к водам нагорный сад,

Туда – и на мостки, и в лодку удалую,

        И весла дружно загремят!

Я вас сюда зову гулять и прохлаждаться,

Пить мед свободного и мирного житья,

        Закатом солнца любоваться

И засыпать под трели соловья.

25 марта 1836

Ты любишь, ты притворствовать умеешь, —

Когда в толпе, украдкой от людей,

Моя нога касается твоей,

Ты мне ответ даешь – и не краснеешь!

Все тот же вид рассеянный, бездушный,

Движенье персей, взор, улыбка та ж…

Меж тем твой муж, сей ненавистный страж,

Любуется твоей красой послушной.

Благодаря и людям и судьбе,

Ты тайным радостям узнала цену,

Узнала свет: он ставит нам в измену

Все радости… Измена льстит тебе.

Стыдливости румянец невозвратный,

Он улетел с твоих младых ланит —

Так с юных роз Авроры луч бежит

С их чистою душою ароматной.

Но так и быть! в палящий летний зной

Лестней для чувств, приманчивей для взгляда

Смотреть, в тени, как в кисти винограда

Сверкает кровь сквозь зелени густой.

<1829>

Сей день, я помню, для меня