Владимир Пяст - Собрание стихотворений

Ты, неясных предчувствий разгадчица,
Услышь мои дальние зовы.
Разверни, обнажи то, что прячется
В предвидений тайных покровы.

До меня точно облако ладана
Домчатся и на сердце ляжет;
И тогда буду знать я: угадано,
Что словами никто не расскажет.

Он не смеет вступить в заколдованный круг;
Он своей ворожбой не достанет меня;
Буду петь и плясать я меж верных подруг;
Победила я злой и коварный недуг;
Я прошла в мой родной, мне назначенный круг,
Чистоту, и мечту, и отраду храня.

Поцелую березу родную мою;
Облетевшими листьями стань обовью;
Отряхну и вдохну с кипариса хвою;
Запою!..

Присядем на дерен, что зелень
И свеж, был прошедшей весною,
И, рады последнему зною,
Осеннее счастье разделим…

Поймем, что не нужен и странен
Быль облик вчерашней тревоги,
Что мы не бывали как боги,
Но Бога найдем и достанем.

Увидим, что прост и закончен
Черед омраченья и света,
И с листьев такого же цвета
Притворщицу бабочку сгоним…

Вновь вдыхаю запах сладкий
Свежепавшего листа,
И в родимые места
Вновь спешу, таясь, украдкой.

Те же замкнутые дали
Серых туч пролили дождь.
Очертанья тех же рощ
Предо мной приветно встали.

И по-прежнему тоска
Улеглась – и безмятежно.
Точно чья-то – нежно, нежно –
Руку тронула рука.

И опять вступаю я
В эту сумрачную осень
Все живым, как этих сосен
Все зеленая семья.

Осеребренных трав густые завитки
Стезю мою каймят парчою пышной.
Иду по ней скользя. Шаги мои легки.
Отторгнут ими хруст и шелест еле слышный.

И серебро пестрить кой-где опалый лист,
Во влажной бахроме, как сделанный из воска, —
То свернутый трубой, то сломанный, то плоский.
А воздух солнечный — морозен в иглист.

Вобрало озеро все золото лучей,
И кинуло в глаза слепящими снопами.
Я пробовала лед дрожащими стопами,
И отраженный звук был чище и звончей…

Ночь бледнеет знакомой кудесницею
Детских снов.
Я прошла развалившейся лестницею
Пять шагов.

Коростель – без движения, всхлипывая
В поле льна.
Ровный отблеск на сетчатость липовую
Льет луна.

Я в аллее. Ботинкой измоченною
Пыль слежу.
Перед каждою купою всклоченною
Вся дрожу.

Старой жутью, тревожно волнующею,
Вдруг пахнет.
И к лицу кто-то влажно целующую
Ветку гнет.

Путь не долог. Вот тень эта матовая –
Там забор.
О, все так же дыханье захватывает
– До сих пор!

Воздух влажной полон истомой,
Песня жниц стоит вдалеке.
Я прошелся вдоль по реке,
И на холм взбираюсь знакомый.

Здесь, на этом мшистом холму,
Я в блаженстве чистом прилягу, —
Буду слушать тихую влагу,
И травы шептанье пойму.

Все вокруг сверкнет, заблестит;
Защекочет мягкое ложе;
Ароматы Августа множа,
Желтый лист спадать зачастит.

И пока меня не прогонит,
Вдруг родясь из неги, гроза,
Я раскрою жадно глаза,
В них полудня чара затонет.

Я из снов и слов красоты
Воссоздам лицо херувима,
И, поймав, что в нем уловимо,
Улыбнусь, шепча: это — ты.

О, березы, родные березы
Вкруг барсучьей норы.
Вы свидетели чистой поры.
Вы видали улыбки и слезы.
О, березы
Вкруг барсучьей норы.

Я сходил с невысокой горы,
Той, где призрак Эдгара;
Целовал разрушенье коры,
Что в волненье невинной игры
Совершила влюбленная пара;
И склонялся мне призрак Эдгара.

О, невинности робкая чара!
О, богиня немеющих мест!
Сколько раз проходил я окрест —
Ярким днем, при сверкании звезд, —
Не боясь оскудения дара,
Оскудения сна этих мест.

И в последний к заветным приезд,
В дни, когда бушевавшие грозы
С корнем вырвали все не от прозы,
Я свой поднял завещанный крест
Близко мест,
Где цвели вы — когда-то! — березы.

Нет, мне песни иной не запеть, не запеть, не запеть!
Только раз, только миг, человеку все небо открыто.
И, мгновеньем одним — все безмерное сча­стье изжито.
О, безмерное счастье! иного не сметь, не уметь…

Нет, мне рощи иной не любить, не любить, не любить.
Только раз, только миг предстает обиталище рая.
В том зеленом саду — там душа остается сгорая.
О, душа остается! Остаться! Не жить… И не быть…

Нет, мне жизни иной не узнать, не узнать, не узнать.
Только раз, только миг брызжет ввысь ле­дяная громада.
Упадет — и уйдет — и пустыню покинет прохлада…
О, пустыню покинет! Покинуть! Не взять!.. И не дать!..

Созданье слов моих и музыка моя,
Тебя на вольный свет в сей день я отпускаю,
Я вдунул Дух в тебя, века его тая. —
Сегодня вольная помчится песнь твоя
Я знаю.

Сегодня ты вольна. Была в тебе душа,
Душа была моя; я к ней проникнул ухом,
И слушал рост ее, и ускорял спеша…
Дух — от Меня, не мой, — и с ним ты хороша,
Воздвигнуты в тебе и тело и душа
Единым, вечным, Духом.

Через меня к тебе прошел священный Дух —
И стала ты мне ночь, сокровная, родная…
Пройдут года. И сын твой выговорит вслух
— Я жить хочу, я сам. — И передашь ты дух,
К тебе самой в сей день дошедший через двух,
Ему, не зная…

Два раза родятся бессмертные люди
А смертный — раз;
Родятся с извечной мечтою о чуде;
За первым рожденьем – кормленье у груди;
Вторым — экстаз.

Чтоб младший крестился святою водою,
Нужны века:
Да старший расстанется с бездной седою,
Да жизнью оденется вновь молодою,
Да слово прочертит углем над водою
Его рука.