"Осенний берег" — живописная местность в современной провинции Аньхуэй.
Желтая гора находится в провинции Аньхузй. Обезьяны тоскуют, и поэтому гора "станет белой", то есть как бы поседеет от тоски.
Яньсянь — город в провинциы Чжэцзян, где доводилось бывать Ли Бо.
Чанша — город в провинции Хунань, известный своими живописными окрестностями.
С "ОСЕННЕГО БЕРЕГА" ПОСЫЛАЮ ЖЕНЕ
Нету отдыха мне
Никогда и нигде
Путь все дальше ведет
От родимого края.
Перебрался я в лодку,
Живу на воде,
И расстроился снова,
Письмо посылая.
Не дано нам с тобою
Скитаться вдвоем,
Ты на севере,
Я — на томительном юге.
С той поры,
Как семью я покинул и дом,
Что я знаю — три года
О милой супруге?
Побледнело лицо,
На висках седина
Как вернуть бы
Твою молодую улыбку?
Гость однажды приехал,
Хмельной от вина,
И в руках он держал
"Пятицветную рыбку".
Прочитал я
Парчовые знаки твои,
И казалось,
Что иероглифы рыдают.
Сотни рек, сотни гор
Преградили пути,
Но желанья и мысли
У нас совпадают.
"Пятицветная рыбка" — образное название письма. Почтовыи конверт напоминал по форме рыбу.
НА ЗАКАТЕ СОЛНЦА ВСПОМИНАЮ ШАНЬЧЖУН
Дождь кончился,
И в дымке голубой
Открылось небо
Дивной чистоты.
Восточный ветер
Обнялся с весной
И раскрывает
Юные цветы.
Но опадут цветы
Уйдет весна.
И человек
Начнет вздыхать опять.
Хотел бы я
Все испытать сполна
И философский камень
Отыскать.
Шаньчжун — местность в современной провинции Сычуань, где Ли Бо провел свои детские годы.
Философский камень — имеется в виду киноварь, один из важнейших компонентов для приготовления даосского "эликсира бессмертия". Ли Бо часто странствовал в горах, отыскивая лечебные травы и минералы, необходимые для различных медицинских и химических опытов.
ССЫЛАЕМЫЙ В ЕЛАН, ПИШУ О ПОДСОЛНЕЧНИКЕ
Я стыжусь: ведь подсолнечник
Так защищает себя
А вот я не умею,
И снова скитаться мне надо.
Если все же когда-нибудь
Буду помилован я,
То, вернувшись, займусь
Лишь цветами любимого сада.
Елан — город на юго-западной окраине Китая, в современной провинции Гуйчжоу. Подробнее об этом стихотворении смотри в предисловии.
ПОДНЯВШИСЬ НА ФЕНИКСОВУЮ ТЕРРАСУ У ЦЗИНЬЛИНА
Когда-то бывали фениксы здесь,
Теперь — терраса пуста,
И только река, как прежде, течет,
Стремительна и чиста.
И возле дворца, что был знаменит,
Тропинка видна едва.
И там, где гремели всю ночь пиры,
Курганы, цветы, трава.
И речной поток у подножья гор
Проносится, полный сил,
Здесь остров Белой Цапли его
Надвое разделил.
Я знаю, что солнце могут закрыть
Плывущие облака:
Давно уж Чанъаня не вижу я
И гложет меня тоска.
Быстрее реки этой
Люди еще не нашли:
По ней не плывут,
А летят, как стрела, корабли.
— К десятой луне
Проплывет он три тысячи ли
И скоро ль вернется
К просторам родимой земли?
Над горами Тяньшань
Золотая восходит луна,
И плывет в облаках
Беспредельных, как море, она.
Резкий ветер, пронесшийся
Сотни и тысячи ли,
Дует здесь, на заставе,
От родины нашей вдали.
Здесь, над Ханьской дорогою,
Горы нависли в упор,
Гунны здесь проходили
К озерной воде Кукунор.
И по этой дороге
Бойцы уходили в поход,
Но домой не вернулись,
Как ныне никто не придет.
Те, кто временно здесь,
Да и весь гарнизон городской
Все горюют о родине,
Глядя на север с тоской.
Эту ночь я опять
Проведу в кабачке за вином,
Чтоб забыться на время
Не думать о доме родном.
Приводим перевод А. Ахматовой этого стихотворения, озаглавленный ею "Луна над пограничными горами":
Луна над пограничными горами
Луна над Тяньшанем восходит, светла,
И бел облаков океан,
И ветер принесся за тысячу ли
Сюда от заставы Юймынь.
С тех пор как китайцы пошли на Бодэн,
Враг рыщет у бухты Цинхай,
И с этого поля сраженья никто
Домой не вернулся живым.
И воины мрачно глядят за рубеж
Возврата на родину ждут,
А в женских покоях как раз в эту ночь
Бессонница, вздохи и грусть.
Там, где синие горы
За северной стали стеной,
Воды белой реки
Огибают наш город с востока.
На речном берегу
Предстоит нам расстаться с тобой,
Одинокий твой парус
Умчится далеко-далеко.
Словно легкое облачко,
Ветер тебя понесет.
Для меня ты — как солнце,
Ужели же время заката?
Я рукою машу тебе
Вот уже лодка плывет.
Конь мой жалобно ржет
Помнит: ездил на нем ты когда-то.
ПРОЩАЮСЬ С ДРУГОМ У БЕСЕДКИ ОМОВЕНИЯ НОГ
У той дороги,
Что ведет в Гущу,
С тобою, друг,
В беседке я сижу.
Колодец
С незапамятных времен
Здесь каменной оградой
Обнесен.
Здесь женщины,
С базара возвратясь,
Смывают с ног своих
И пыль и грязь.
Отсюда
Коль на остров поглядишь
Увидишь:
Белый там растет камыш…
Я голову
Поспешно отверну,
Чтоб ты не видел
Слез моих волну.
ПРОВОЖАЮ ДРУГА, ОТПРАВЛЯЮЩЕГОСЯ ПУТЕШЕСТВОВАТЬ В УЩЕЛЬЯ
Любуемся мы,
Как цветы озаряет рассвет.
И все же грустим:
Наступает разлука опять.
Здесь вместе с тобою
Немало мы прожили лет,
Но в разные стороны
Нам суждено уезжать.
Скитаясь в ущельях,
Услышишь ты крик обезьян,
Я стану в горах
Любоваться весенней луной.
Так выпьем по чарке
Ты молод, мой друг, и не пьян:
Не зря я сравнил тебя
С вечнозеленой сосной.
ПРОВОЖАЮ ГОСТЯ, ВОЗВРАЩАЮЩЕГОСЯ В У
Тихий дождик окончился.
Выпито наше вино,
И под парусом лодка твоя
По реке полетела.
Много будет тебе на пути
Испытаний дано,
А вернешься домой
И слоняться там станешь без дела.
Здесь, на острове нашем,
Уже расцветают цветы
И плакучие ивы
Листву над рекою склонили.
Без тебя мне осталось
Сидеть одному у воды
На речном перекате,
Где вместе мы рыбу удили.
Здесь душу ранит
Самое названье
И тем, кто провожает,
И гостям.
Но ветер,
Зная горечь расставанья,
Все не дает
Зазеленеть ветвям.
Беседка Лаолао находилась на территории современной провинции Цзянсу. В Китае существовал обычай «сун» ("проводы"), согласно которому уезжающего в дальние края друга или родственника провожали пешком до пристани или почтовой станции, останавливаясь по дороге в беседках или павильонах, сочиняя стихи на прощание и угощая друг друга вином. Беседка Лаолао служила традиционным местом расставания.
Я учителя Мэн
Почитаю навек.
Будет жить его слава
Во веки веков.
С юных лет
Он карьеру презрел и отверг
Среди сосен он спит
И среди облаков.
Он бывает
Божественно пьян под луной,
Не желая служить
Заблудился в цветах.
Он — гора.
Мы склоняемся перед горой,
Перед ликом его
Мы лишь пепел к прах.
Мэн Хаожань (689–740) — один из самых известных и почитаемых в Китае танских лириков, в юности "странствующий рыцарь", а в зрелые годы поэт-отшельник. Ли Бо был не только современником, но и другом Мэн Хаожаня.
