или что услышал,
Или… ну, не знаю, — что-нибудь учуял?
Или что замыслил, — словно раб усталый,
Может быть, куда-то перебраться хочешь?
В дальнюю обитель, где покой и воля,
Где у Лукоморья дуб и леший бродит…
Сам себе кажусь я: то таким же дубом,
То рабом усталым, то котом учёным.
В городе огромном, сам себе не сторож,
Со столбом веду я мысленно беседу.
А вокруг: каштаны, ясени, берёзы,
Тополя, рябины, яблони и груши.
Там вон встретишь вербу, там сосну приметишь,
Лиственницы, тисы, буки и осины,
Клёны, вязы, липы, кедры, ели, пихты…
Нет же, до столба мне надо докопаться!
Грабы и орехи, туи и платаны
ивы и ракиты, черёмухи и ольха.
Столб ты мой случайный, столб шероховатый.
Ровный, вертикальный, железобетонный…
2012
Пишущая машинка, снятая с антресолей.
И ведь как-то жили, как-то же обходились
без Alt'а, без Control'а… В особенности без Delete'а.
Попробуй сейчас представить жизнь без Delete'а.
Просто представить себе на миг жизнь без Delete'а.
Сейчас уже нельзя и представить жизнь без Delete'а.
Были: Shift, CapsLock
и эдакий Backspace — возврат на один символ.
А вместо пресловутой комбинации из трёх клавиш
нужно было менять лист или, хуже, закладку
(закладка — это несколько листов, проложенных копиркой;
копирка — это тонкая бумага, покрытая красящим составом).
Рычаг перевода каретки
(считать щелчки: три щелчка — полтора интервала).
Пропуски (считать пробелы) для вписывания латинских.
Косая черта вместо скобок (слово «слеш» не употреблялось).
Лента в катушках. 13 мм. Была дефицитом
(дефицит — нехватка к.-л. товара и сам этот редкий товар).
И так вот и писали на пишущих этих машинках.
И так вот писали… Да ведь ещё как писали!
Писали мощно. Писали обло, озорно, огромно, стозевно…
Писали как слоны, как моськи, как проказница мартышка!
Писали как сорок тысяч братьев (например, Стругацких).
Не то что нынешнее племя. Совсем не то что
нынешнее племя. (К слову, здравствуй, младое
и незнакомое. Куда ж несёшься ты, дай ответ?
Вихри ли сидят в ваших гривах? Чуткое ли ухо…
Чудным звоном заливается колокольчик…)
Пишущая машинка, снятая с антресолей.
Воспетая самим Денисовым в одном из стихотворений.
В пыльном чехле с ручками и кармашком.
Антиквариат. Раритет. Экспонат для музея.
Не так ли и наша жизнь…
2006–2012
девушка с дымящейся сигаретой в пальцах
с длинными ногтями с кислотно-ярким
маникюром и юноша в очках в хипстерской оправе
с каким-то на палочке розовым и круглым
чупа-чупсом что ли и с рюкзачком на плече долго
как в кино в замедленной съемке bullet
time обнявшись целуются около остановки
на Новосмоленской весенняя примета
хотя бы такая вот что тут поделаешь
ну какая весна такие и приметы
и такие и стихи без лишних аллегорий
и без какой-либо особенной морали
вдоль по набережной разнообразный мусор
весёлый ветер гонит вдоль парапета
2013
вакансия поэта
уже почти не опасная
разве что напрасная по-прежнему;)
и в наши дни
каких-то мелких пакостей
где места не найдёшь куда долбануть
и пробы ставить некуда
не просто оставлена
а что называется присутствует в избытке
на счастье сотен тысяч:D
(впрочем пустое и не ближе)
и значит место это свято
поскольку не пустует
и кажется не пустовало никогда
тому в истории примеров?
вот говорят ещё
что не место красит человека
(ну и ещё что люби искусство в себе и т. д.)
добавим к этому лишь что
уж тем более и не время его красит
и не время
2013
выходные двумя (разрывными) пулями у висков
медленно (как в аптеке) начавшийся понедельник
с озоновой электростатики
одеяла простыни USB-разъёма pасчёски крана шерстяных носков
с вопроса какой стороной куда поворачивать пододеяльник
что скроен и сшит во все стороны равным как те штаны
и вообще как мечта (инвертируя летовскую инвективу)
с зубной (нет про зубы лучше не будем) с отчётов про сны
с набора аэрозолей для
тела одежды обуви очков дисплеев и объективов
с припоминания
поисков
рассовывания и проверки
тысячи мелочей
(аллюзия в роли гиперболы вообще-то меньше порядка на́ два)
носового платка флешки таблеток блокнота наушников карточек
паспорта пропуска денег жетонов метро ключей
(и этого ещё как его ну для чего вообще-то всё это надо)
2014
