златых
Последний луч небес златых
Упал на алые ланиты.
В морскую даль глядят нефриты
И ждут они вестей любых.
Давно покинул капитан
Спокойную родную гавань.
Опершись на ограды камень,
Грустит прекраснейший тюльпан.
Томленье страждущей души,
Кому подарит жар она?
Лишь одному всегда верна,
А он уплыл к брегам чужим.
Ей остается лишь страдать,
И камень орошать слезами,
И наблюдая за волнами,
О возвращении мечтать.
Прикасаясь к рассветному платью
Прикасаясь к рассветному платью,
Одеянью из счастья и шёлка,
Засыпаю в любимых объятиях,
И пусть это продлится так долго
Сколько длится история мира,
Сколько звёзды из тьмы нам сияют,
Нет на свете того ориентира,
Что тебя хоть чуть-чуть заслоняет.
И во снах мы с тобой будем вместе,
И пойдём по лазурному морю.
Там сливаются солнце и месяц,
И покрыты цветами там горы.
Их вершины в лучах утопают,
И местам этим холод неведом.
И на них облака застывают,
Окружая белёсым браслетом.
Мы взойдём на высокую самую,
И посмотрим на мир с высоты,
И коснувшись друг друга губами,
Растворимся средь этой мечты.
Прикосновенье нежных рук,
Я не забуду, милый друг.
И бархат кожи, губ сияние,
Неуловимым обаянием,
Моя душа покорена.
В плену у грез теперь она.
И шёпот, как ручья журчанье,
Голубок нежных воркованье,
Тепло груди и свет очей,
Пылает солнца горячей,
Мой необузданный порыв,
Внутри дыханье перекрыв.
Пускай продлится страсти нега,
Нам не найти того ковчега,
Что сможет пламя сохранить,
И наши чувства заключить
В темницу, где один лишь мрак.
На радость горсточке зевак.
Она своим теплом прогонит грусть
Промозглый день, с небес бежит роса,
И не желает даже сделать передышку.
В автобусе усталом, зонт под мышкой.
По мутному окну ползёт слеза.
Плывут перед глазами остановки,
Нахохлившись, по лавкам воробьи,
Что ждут давно автобусы свои,
Нетерпеливо, словно дрозд конца зимовки.
И вот — моя, добрался я до цели,
С улыбкой на лице покину транспорт
Попутчики окинут взглядом странным,
В сердцах их не поют уже свирели.
Листвой промокшей шепчут тополя,
Трава им у подножия внимает.
Меня же непогода не пугает,
Я наслаждаюсь каплями дождя.
И даже зонт свой раскрывать не буду,
К любимой я и мокрый доберусь.
Она своим теплом прогонит грусть,
И вместе с ней мы предадимся чуду.
Сердце поэта, где оно скрыто?
Бьётся в груди или где-то ещё?
В клетке златой? Среди трущоб?
Чьими слезами было омыто?
Нет, не в груди, там ему места мало,
Бьётся оно среди фьордов и скал.
Что ему нужно? Какой силы шквал?
Чтобы внутри чуть спокойнее стало.
Или летает оно над землей?
Под облаками торит воздушный,
Птицею ищет в край жгучий южный,
Путь над лесами и древней горой.
Мечется в поисках вечного лета,
Жерло вулкана ему нипочём.
Не навредить ему жарким огнём,
Сердце поэта в пламя одето.
Где же оно? В каких пантеонах?
Время настало, открыть сей секрет,
Лучшего места ему в мире нет,
Чем в Твоих мягких и тёплых ладонях.
Слившись в сердце одно, победить это хаос
Этот мир, что повсюду стоит за спиной,
Он суров и безжалостен, дик и опасен.
В непогоду любую, когда град стеной,
Тучи спрятали солнце, и путь твой неясен,
Не печалься, а просто плыви вопреки,
Волнам, бьющим в лицо, и пускай в дырах парус.
Жизнь щедра на удары, и скупа на дары.
С нетерпением ждёт, не проявишь ли слабость.
Но назвать тебя слабой, не сможет никто.
Нет таких обстоятельств, чтобы ты покорилась.
И пред самой глубокой и мутной водой,
Страха нет, никогда ни пред кем, ни склонилась.
Преклоню я колени, ты достойна того,
Вместе с силой твоей, красотой восхищаясь.
И мечтаю быть вместе, за одним очагом,
Слившись в сердце одно, победить это хаос.
Сквозь пелену туманных дней
Сквозь пелену туманных дней,
Не смея позабыть о ней,
Он продолжал любить.
И погружаясь в темноту,
Теряя веру и мечту,
Ее — боготворить.
Сквозь бури отгремевших лет,
Глядя на гаснущий рассвет,
Не смог простить себе.
И волю он, собрал в кулак,
И в руки взяв как гордый стяг,
Навстречу шел к судьбе.
Пред взглядом, глаз, не отведя,
Он прошептал: «Люблю тебя,
Прости, что столько лет.
Я ждал чего-то в пустоте,
Стремясь навстречу суете.
Мне оправданий нет».
Улыбка осветила взор,
«Уже не нужно лишних ссор,
Я жизнь ждала тебя».
И улыбнулся он в ответ,
И вновь в душе сияет свет,
Чаруя и слепя.
Гнев, обида и страх.
Превращается в прах,
Что когда-то держало нас вместе.
Верно, дни сочтены,
Были мы влюблены.
А осталась лишь грустная песня.
Ода чувствам ушедшим,
Много лет вперед ведшим.
А финал оказался печальным.
Мы считали судьбой,
Эту встречу с тобой.
Но ошибкой была изначальной.
Годы скопом идут,
Счастья нам не дают,
Почему ж не разбить эти цепи?
Неизвестность страшит,
Этим каждый грешит.
Юность… Боже, как мы были слепы.
В мой город пришёл снегопад,
Покрыв мир волшебным плащом,
Залив всё вокруг молоком,
То белой зимы листопад.
Снежинки кружатся, летят,
Их танец меня покорил.
Их танец — живая кадриль,
Пронзил сердце тёплый разряд.
К любимой я снова спешу,
Чтоб чудо вдвоём наблюдать,
И в жарки уста целовать,
Предаться любви мятежу.
И нас закружила зима,
А мы две снежинки её,
Наполнит любовь до краёв,
Таков наш с тобой снегопад.
Снежинки падают, но это не зима
Снежинки падают, но это не зима,
Подарок осени или каприз природы?
Но не страшат кульбиты непогоды,
Ведь согревает сердце девушка одна.
Укрыв меня невидимой вуалью,
Что соткана из сотен тёплых нитей,
Признателен безмерно твой Овидий.
Любовь Коринны для него сакральна.
И для меня неважно года время,
Весна иль осень, или межсезонье.
Я поклоняюсь лишь своей мадонне,
В том радость для поэта, а не бремя.
Твой каждый вздох и каждая улыбка,
И бабочек ресниц твоих
