Юрий Максудов - Торговая война

Вдаль по матушке по Волге,
Где широкая вода,
Со времен княгини Ольги
Шли торговые суда,

Но в засаде, не журнально,
В духе Джека-Воробья,
Поджидали кровожадны
Стеньки Разина друзья

И на Стрежень выплывали
Разудалые челны,
И за борт, как сельдь, бросались
Иноземные княжны…

Миновало люто время,
Будем верить, навсегда.
И пришло иное племя,
Населило города.

От торговли и ремесел
Оживились города,
Под ударом крепких весел
Вновь запенилась вода!..

Ты рожден не робким мечтателем
В том краю у крутых берегов,
На земле отважных спасателей,
Отстоявших страну от врагов.

Для дочурок ты любящий папа,
Неясный муж; для милой жены,
Ты на зависть иному сатрапу
Обладатель персидской княжны!

Ты уже удостоен награды
Быть надежной опорой семье!
На манер благородных пиратов,
Устремлен ты навстречу судьбе.

Тридцать три – всего лишь начало,
Предвкушенье большого пути,
Провести свой корабль от причала
По маршруту, что сам прочертил.

В тридцать три можно стать капитаном
И шампанским свой борт окропить,
В тридцать три можно быть за штурвалом,
Чтоб корабль свой по жизни водить.

В тридцать три нет отсчета к возврату,
Тридцать три – это возраст Христа!
Не за тридцать монет от Пилата
Открывается в небе мечта!

Разбивается в щепы предвзятость
Об убогость обыденных дней.
Уступите дорогу фрегату,
Что за целью стремится своей!

Устремленным искателям сути
Предстоит судьба нелегка,
Их сквозь штормы обыденной жути
Магеллановы ждут облака.

На далеком тревожном распутье,
Где по курсу разверзнется тьма,
Вдруг какая-то чернь взбаламутит,
Выгребая ошметки дерьма.

Зацепившись на мачте по рее,
Попытается встать у руля.
В мраке вихри зловонные веют
Под закрашенный флаг корабля.

Из фальшивых рифмованных строчек
Компроматов настрочит тома,
В мелководье на рифы наскочит
И утонет, сошедши с ума.

Но пирату поэт не товарищ —
Править к черному полюсу дна,
Загребая из углей пожарищ
Головешкой до Судного дня.

Океана безмерное время
Отражает небес синева,
Где поэтов великое племя
Добывает живые слова!

Часов полночный перезвон
Направит время стрелок к цели,
И вздрогнет древний небосвод
Между созвездий двух Медведиц.

Вниз с неба спустится Дракон,
Слегка задев макушку ели.
По старым сказкам он знаком,
Нас им пугали с колыбели.

Он на Земле жил в мезозой,
В доисторическую эру,
Тогда здесь климат был иной,
А звезды – ближе к атмосфере.

Был горд Дракон, что он большой,
Мог испускать огонь из пасти.
Решил, что должен шар земной
Покорен быть драконьей власти.

И миллионы лет подряд
Дракон на свете куролесил,
Пока Геракл его до пят
Своим мечом отгеркулесил…

Но наш Дракон, он не таков,
Он знает новые манеры.
Стряхнет снежок, нажмет звонок,
Непринужденно влезет в двери.

С порога скажет: «Всем привет!»
Дыхнув в очаг, мечту согреет.
А от свечей зажжется свет,
Что мрак ночи лучом развеет.

Среди заснеженных планет
Гирляндой ленты небосклона,
В потоке лет Дракону вслед
Мерцают звезды благосклонно.

Из тьмы веков тот путь далек.
Движеньем стрелок отраженный,
Зовет и манит огонек,
Дракона год в душе зажженный.

Вышел месяц из тумана,
Вынул ножик из кармана,
Нес трофей, как знак почета,
Кончик носа звездочета.

Но в отместку Тихо Браге
Нарисует на бумаге
Горизонты звездной хляби
Под прицелом астролябий.

Сбросит небо с коромыслом
В реку русла короб мыслей.
Ищет Любуша Пшемысла,
Чье зерно наполнит смыслом.

Бессознательное свыше,
Зацепился Фрейд за крышу,
А под Кафкой еле дышит,
Туша страхов, бездной сшитых.

Для защиты духом слабых
Швейка трубки шуток запах
Сила жизни в славе храбрых,
Факел Гуса держит Палах.

Власть молитвы в храме Вита —
Камни чувствами увиты.
Знаний тайных створ гранита
Зданий в кружеве сокрыты.

В древней Праге веют флаги,
Книги горы, город ярок,
Карлов мост над Влтавой влаги
Веско вписан сводом арок.

Кружки пива дружно пили,
Надя Гейлова водила,
Ретушь ратуш, верхи шпили,
В башню время заточило.

В рыжих крышах черепицы
Солнце тушит свеч огарок.
И тепло, чтоб сохраниться,
Шлет поэтам стих в подарок!

Историю своей болезни
В страницу книги запишу,
И под сердечное затменье
Себе диагноз выношу:

Я так давно тобой болею,
Я так давно тебя люблю!
При имени твоем краснею,
От взгляда твоего горю!

Ночей не сплю, сержусь, ругаюсь,
Уединения ищу,
Своими чувствами терзаюсь,
Но о пощаде не прошу!

Порой, как лев, рычу, кусаюсь,
Порой добычу рвать хочу,
Порою вдаль бежать бросаюсь,
Но в тесной клетке я мечусь!

Сквозь время рамки раздвигая,
В сердечной смуте скрыта суть,
Той клетки прутья разрываю,
Чтоб лишь в глаза тебе взглянуть!

Быть может, старость наступает,
Хотя ее совсем не жду,
Седины мудрость добавляет,
Стихами душу я лечу!

Я так давно тобой болею,
Я так давно тебя люблю!
С тобой душой я молодею,
Когда ты рядом, я творю!

Вновь дух свободы обретаю,
Вновь свежий воздух я ловлю!
И вновь сказать тебе пытаюсь,
Что я давно тебя люблю!

Без постороннего совета
В бездонной мгле не пропаду,
В зените солнечного лета
Я за любовью вслед иду!

Пройду по городским аллеям,
Лекарств в аптеке не куплю.
Я так давно тобой болею,
Я так давно тебя люблю!

Фотография девчушки,
Взгляд внимателен и строг,
Куковала ей кукушка,
Отмеряя жизни срок…

Фронтового дочь героя,
Что из Первой мировой,
Сколько крови, боли, горя
Повстречалось на Второй?

Сколько тягот и лишений
В доле выпало лихой,
Лишь душа в огне сражений
Оставалась молодой!

Было молодости просто
Лет прожитых не считать,
Чтоб когда-то, в девяносто,
Урожай свой пожинать.

От рассвета до заката
Жить – не поле перейти,
Прокопать его лопатой
Да детей чтоб накормить.

Быль семейного преданья
Всходы дали сквозь года,
На руках воспоминанья
От крестьянского труда.

Да теплом еще согрета
От родного очага
Келья скромная поэта,
Что корнями дорога.

В светлый возраст, в девяносто,
Отлетают беды вдаль.
Заслужила от потомства
Знака мудрости медаль!

Тетя Надя, с юбилеем!
С Верой долгих, чистых лет!
От Надежды мир светлее,
А в Любви забвенья нет!

К обители Поэта,
Словесности столпа,
Приходит по билетам
Ценителей толпа.

Закована в кавычки
«Народная тропа»,
Буклетов из страничек
Размерена стопа.

Под рамки и багеты
Исписаны листы,
Развешаны портреты —
Музейные холсты.

В рабочем кабинете
След росчерка пера,
На ножках табурета
Ушедшая пора.

От мамушки Арины
Из ветхой старины
Воспетые былины
Про праведные сны,

Про подвиги и битвы,
Про храбрых удальцов,
Про стойкость и молитвы,
Про добрых мудрецов,

Про невидаль земную
В заморском далеке,
Про рыбку золотую
И бедном рыбаке,

Про злобную царицу,
Семи богатырях,
Про спящую девицу
С невинностью в устах,

Про дуб уединенный
И цепи, что на нем,
Про путь неизреченный,
Что не отдать внаем.

Внимает ум пытливый
У пылкого птенца,
Поднявшись горделиво
Из Царского Сельца.
Витая с колыбели
Из детских светлых снов,
Разносит ветер трели
Ловца созвучий слов!

Заброшен невод в волны
В надежде на живца,
Вельможи недовольны
Проказами певца.

Направят из столицы
По ссылке налегке
На южные границы
В рубежном далеке.

Там витязей дружины
В державу на дозор
Выводит из пучины
Сам дядька Черномор.

Давнишние преданья,
Дела минувших дней,
Проходят испытанья
Правдивостью своей.

Там берег в синем море,
Где Воронцов-старик
Дворец у лукоморья
Блистательный воздвиг.

Задиристый повеса,
Поэт попался в сеть!
Судачит вся Одесса:
«Так, в этом что-то есть!»

Он вместо оправданья,
За честь свою раним,
Оставил пожеланье
Любимой быть другим.

Графини, точь гусыни,
Лепечут всякий вздор,
Их чинные мужчины
Красны как помидор.

На площади Сенатской
Созреет термидор,
И вольности бунтарской
Подпишут приговор.

Он узникам томимым,
Что были прежде с ним,
Как факел негасимый,
Зажжет свободы гимн!

Поэта путь в пустыню
Направлен ныне взор,
Под крылья Серафима,
Где дремлет Святогор.

Над дымкой звездной пыли
Возвышенный шатер,
Руслану и Людмиле
Послушен Черномор.

Речь экскурсовода,
Точь новая глава,
И тают в здешних водах
Знакомые слова.

В усадьбах барских судеб —
Быт рабского труда,
От гнева не остудит
Вид старого пруда.

Грабителей нажива
Сгорела вся дотла.
Латают книгу жизни
Хранители тепла.

Руками их согреты
Листаемы поля
И гением поэта
Воспетая земля!

Скамейка у аллеи,
Где витая лоза,
И в лике из камеи
Лучистые глаза!

Здесь чудное мгновенье
У вечности в гостях,
С восторгом вдохновенья,
С любовью на устах!

Но в лире сокровенной
Таится глубина,
Под тяжестью Вселенной
В себе погребена.

От мамушки Арины
Сказаний с древних пор
Хранят покой вершины
Святых заветных гор…

Летели лет метели,
Минуло двадцать лет.
В отстроенном отеле
Продолженный сюжет.

В деревне, что Бугрово,
Горит уюта свет,
Закаты здесь багровы
И радостен рассвет!

Для милой Акулины
Раздвинулся «Кордон»,
И кустики малины
Смешали явь и сон

Здесь живо все и ново,
Здесь Гейченко – гигант,
Художника Быстрова
Расцвеченный талант.

Здесь сам возница Пушкин!
Творцов стихов толпа.
К Поэту на опушке
Проложена тропа!

От Бога дар имея
Глаголом жечь сердца,
Доныне слово греет
Искусного творца!

В стихии нет гордыни,
Что рвется на простор.
Словесности святыни
Слагается узор!