Весь наш уезд на нём танцевал.
Среди приглашённых была и цыганка;
Печально смотрела она на меня.
От взгляда её на душе моей ранка
Закровоточила… Ни слова она
Мне не сказала; и, без скандала,
Покорно, но гордо ушла.
А позже и вовсе куда-то пропала;
В другую губернию, говорят,
Семья их большая перебралась.
На этом закончилась наша связь.
Первое время мы жили с женою
Отлично; всего у нас вдоволь,
Совет да любовь в отношениях личных.
Первенца мне родила она вскоре.
Помню, как он из пелёнок нас зычно
Приветствовал во всё своё горло.
Но прожил мой сын только год,-
Он проглотил случайно стекло,
И кровью истёк. Второй наш ребёнок
Тоже случайно зарублен косой,-
Любил он в пшенице играть, пострелёнок,
В колосьях высоких… Ах, боже ты мой.
А третий ребёнок мёртвым родился,
И следом за ним жена умерла;
Роды тяжёлыми были, — открылось
Кровотеченье… Такие дела.
Нарушил я клятву кровавую;
И жизнь моя стала отравою,
Которую пью по сей день.
Давно я уже поседел;
Я стар, мне семьдесят скоро.
В жизни своей только горе
Встречал я; печальный удел
Судьба уготовила мне.
Тишина звенит
Когда звенит тишина
И мрак непроглядный мерцает,
Тогда и приходят сюда
Духи из горнего края.
Под бледной унылой луной
Они на ветрах проплывают,
Холодною, мёртвой тоской
Воздух вокруг наполняют.
Шорохом листьев осенних
Беседуют духи со мной
О том, что придёт воскресенье,
Но не настанет покой.
Они говорят мне про мир,
Про смысл бытия в мирозданьи;
Про то, как уходят с Земли,
И вновь на неё попадают:
"В лучших мирах жили мы,
Но снова вернулись назад,
И будем опять рождены
В убогих двуногих телах.
Мы выше взошли на ступень,
Нам ведома цель совершенства;
Представь, как же тяжко теперь
Лишаться добра и блаженства!
Из горней страны за грехи
Изгнали нас высшие силы;
На Землю велели они
Вернуться. Как опостылел
Ваш мир! Мы тысячи лет
Скитались по этой планете
В телах пауков и червей,
Животных, и птиц; сто столетий
Тяжко промучились, чтобы
Стать наконец-то людьми.
И надо сказать, что особой
Разницы между зверьми
И человеками нету.
(Позже мы поняли это,
Когда жили в лучших мирах;
С обителью горнего света
Сравнили мы гадкий ваш мрак).
Теперь наша песенка спета;
Снова мы станем слепыми
В тёмном безрадостном мире.
(Нельзя смысл жизни увидеть,
Когда позабыл о развитии
Прежнем; мы были богами
В сравнении с вами, земляне!)
И только ночною порой,
На лоне прекрасной природы,-
На море, иль в чаще лесной,
Мы смутно о рае припомним."
Облачная легенда
Там на синем небосклоне
Море вечного раздолья
С островками облаков,
И невидимые волны
С белой пеною ветров;
Там страна идей Платона.
(По велению Богов
Во владенье мудрецу
Выделили сто домов,-
В них философы живут.
Те дома, как облака
Кучевые, странной формы;
Вы их все наверняка
Видели на небосклоне.
Аристотель, Пифагор,
Диоген и Эпикур,
Гераклит и Протагор
Дождиками с неба льют).
Днём и ночью в облаках
Эти мудрецы витают,
И идеи обсуждают.
Нет покоя в их умах,
Сильно жажда знаний
Их одолевает.
Все они попрали прах;
Живут, не умирая.
Как-то раз Платон с Сократом
И премудрый Аристарх
Шли тихонечко по саду.
(Есть сады на небесах,-
Мир идей; там всё бывает,
Разум мысли воплощает).
Шли они, и говорили
Про известного смутьяна;
Очень сильно досадил им
Диоген. (Он, как ни странно,
И на небе против всех
Восставал; он постоянно
Поднимал других на смех).
— Что нам делать с хулиганом?
(Обратился Аристарх
К спутникам своим). Я знаю,
Что ему неведом страх,
Он теперь всё презирает.
Надо как-нибудь к изгнанью
Нам его приговорить.
— Диоген к увещеваньям
Глух; но вправе жить
С нами, (отвечал Платон),
Это решено Богами;
Я здесь как бы не при чём.
— Но поэтов же изгнали!
— Там совсем другое дело;
Я послал их всех к Гомеру,
Потому что мудрецов
Среди них почти что нету.
Кашица созвучных слов,-
Вот что в головах поэтов.
— Сократ, ну ты-то подскажи,
Что нам делать? Как же быть?
Только, проще говори.
— Что нам делать, ты спросил?
Ты задал вопрос, ведь так?
— Начинается… Ну да.
— Значит, мудрый Аристарх,
Сей вопрос ты не
