Семен Надсон - Полное собрание стихотворений

С тех пор как в душный гроб ты унесла с собою
Всё то, чем дорога была мне жизнь моя,
И я в чертах твоих со страхом и тоскою
   Прочел печать небытия,
С тех пор как в первый раз с загадкой мирозданья
Я встал лицом к лицу, измучен и смущен,
И горько проклял я бессилие познанья
   И проклял жизнь, как лживый сон, –
Мне снится сон иной: мое воображенье,
Еще не отдохнув от мук недавних дней,
Всё то же мертвое немое выраженье
   Кладет на лица всех людей.
Я вижу их в гробу, с закрытыми очами

Как мало прожито, как много пережито,
Давно ли верил я, любил, негодовал –
И всё оплакано, осмеяно, забыто,
И только чувствуешь, что болен и устал.
Еще я жив, но жизнь закрыла надо мною
Спуск в склеп – и душный мрак надвинулся кругом.
И уничтоженный могильной тишиною,
Я сплю томительным и безотрадным сном.
Я жив, но грудь моя мертва: ни упованья,
Ми знойных радостей, ни благотворных грез.
Покой холодного, немого отрицанья,
Позор бессилия, безверия и слез…

Темно минувшее – разбитые стремленья,
Обманутых надежд невозвратимый рой,
Года раскаянья за миг самозабвенья,
Борьба с неправдою, с судьбою и с собой…
Завеса сдернута… Сомненья и страданья
Спугнули прошлого несбыточные сны…
Жизнь не зовет вперед улыбкой обаянья,
И не прельщает даль загадкой новизны.
Я знаю наизусть, что ждет меня… Усталый,
К концу желанному я ускоряю шаг

Не приближайся ж к ней, чтоб свежесть впечатлений
Сберечь нетронутой на сердце до конца,
И не дерзай вблизи, сын мысли и сомнений,
Взглянуть в черты ее поблеклого лица:
В нем всё подкрашено: белилы и румяны,
Как в падшей женщине, едва прикрыли в ней
Недуга тайный след, – гноящиеся раны
И утомление вакхических ночей!..

Не презирай толпы: есть светлые мгновенья
И для ее больных, уродливых детей,
Узнай ее тогда – и, полный удивленья,
Как пред титаном ты склонишься перед ней!
Душа твоя больна… она еще страдает
От грез обманутых и незаживших ран,
Не верь же ей, когда она тебе внушает,
Что всё вокруг – позор, безумство и обман.

Смех отрицания бессилен над тобою,
От давности годов не меркнет твой венец,
И пред тобой, как встарь, склоняются с мольбою
И пылкий юноша и опытный мудрец.

Я молился сегодня о ней.
Утро тихим покоем дышало
И снопы золотистых лучей
В окна тихого храма бросало.
[Хор то стройно гремел, то стихал,
И под эти священные звуки
Я молился и сладко рыдал…
Но рыдал без страданья и муки]

Хмурый лес… Над сырой и холодной землею
Низко мчатся одно за другим облака;
В желтый берег угрюмой, свинцовой волною
От зари до зари ударяет река;
Солнце ль выглянет – ласка его не сгоняет
Скорби с сердца, – как будто страдающий друг,
Пересилив любовью смертельный недуг,
Взор твой слабой ответной улыбкой встречает…

Старо это, всё старо… Настанет весна –
И природа под лаской душистого мая
Оживет и проснется от долгого сна,
Как невеста нарядным убором сияя;
В скорбном сердце затихнет глухая печаль,
День и солнце спугнут и рассеют ненастье,
И потянет опять в лучезарную даль,
И поверится снова в далекое счастье…

Но скажи мне, зачем так ничтожно оно,
Это сердце, – что даже и мертвой природе
Волновать его чуткие струны дано,
И то к смерти манить, то к любви и свободе?
Отчего в нем так беглы любовь и тоска,
Как ненастной и скучной осенней порою
Этот легкий туман над свинцовой рекою
Или эти седые над ней облака?

Всё мгновенно в нем, друг мой, надежды и силы
Невозвратно уносит глухая борьба,
Гаснет пламя любви под землею могилы,
Глохнет жажда свободы в груди у раба…
Всё мгновенно – но жалкие люди боятся
Эту правду признать и, не глядя назад,
Всё к чему-то иному упорно стремятся,
Всё какого-то вечного счастья хотят!..

Умирает природа… Снега и морозы
Не далеко… Они уж грозят и идут
И готовят оковы – и тяжкие слезы
   По лицу ее тихо бегут.

Я люблю это время… Морозной зарею
Я люблю наблюдать лучезарный восход,
Лес, сквозящий на солнце поблекшей листвою

Уронивши ресницы на пламенный взор,
   С ароматным венком на челе,
Сходит знойная ночь с отуманенных гор
   К полной неги и мрака земле…
Расплелись ее косы… С нагого плеча
   Дымка звездной одежды скользит,
Веет страстью с лица, и, как страсть горяча,
   На устах чуть улыбка дрожит…
Здравствуй, ночь, молодая вакханка!.. Взгляни:
   Мир заждался объятий твоих;
Сколько роз тебя жаждет в душистой тени,
   Сколько ждет тебя лилий речных!..
Протяни ж серебристые нити лучей
   В этой, дышащей негою, мгле…
Но бледна ты… бледна от несчетных огней,
   Словно яркие звенья блестящих цепей,
Запылавших на темной земле.
   Вся долина в огнях, – и роскошней других
Старый замок сияньем залит,
   Старый замок, зарывшись в аллеях густых,
Многолюдной толпою шумит.
   Веют перья беретов и шпоры звенят,
Зал плющом и цветами увит,
   И веселый гавот, оглашая весь сад,
Из готических окон гремит.

Как вакханка, склонясь над горячей землей,
Дышит полночь желаньем и негой любви,
Начало И ласкает, и жжет, и зовет за собой,
И дарит молодые лобзанья свои.
Старый замок, и сад, и на тихих водах
Грациозные тени скользящих челнов –
Всё залито вокруг в разноцветных огнях,
Всюду говор и смех и дыханье цветов.
В замке – настежь и окна, и двери… Гремит
Опьяняющий танец звучней и звучней,
И за парою новая пара скользит,
Исчезая в толпе разряженных гостей.

Шумен праздник; не счесть приглашенных гостей;
   Море звуков и море огней…
Их цветною каймой, как гирляндой, обвит,
   Пруд – и спит, и как будто не спит…
А из сада над замком и светлым прудом,
   Замирая в затишье ночном,
Долетая до звезд и до горных громад,
   Звуки флейт и литавров гремят…
Шумен праздник и весел, и только грустна
   На пиру королева одна.

День прошел как в чаду, и во весь этот день
   Оживленных торжеств без конца
Не сбегала с чела ее грустная тень,
   Не сходило раздумье с лица.
И когда на охоте, за шумным столом,
   Из блестящего круга гостей
Встал прекраснейший рыцарь и чашу с вином
   Поднял в честь королевы своей,
И раздался в лесу вдохновенный привет,
   Светлый гимн красоте и венцу, –
Королева едва улыбнулась в ответ,
   Не промолвив ни слова певцу.

Но настала душистая ночь – и кругом,
   По карнизам и в мраке аллей,
Вкруг фонтанов и ниш и над тихим прудом,
   Засверкали мильоны огней…
Веют перья беретов, и шпоры звенят,
   Зал плющом и цветами обвит,
И веселый гавот, оглашая весь сад,
   Из готических окон звучит.
А над садом встает золотая лупа
   Из-за граней далеких высот…
Ароматная ночь, как вакханка, пьяна,
   Как лобзанья, ласкает и жжет!