Художественно-мемуарный сборник продолжает ранее вышедшие в издательстве книги «Война. Блокада. Победа!» и «Мы шли к Победе через все преграды!». В центре внимания авторов сборника – детские судьбы времён Великой Отечественной войны. Жизненный материал отобран строго документальный.
Дети, которых на фронте, в партизанских отрядах и подпольных организациях было немало, совершали яркие подвиги, причём речь идёт не о юношах и девушках, а об учениках средних классов.
Что касается участия в трудовом фронте, то здесь счёт идет на миллионы. Ребят наскоро обучали азам профессии, и они трудились наравне с взрослыми, но никогда не жаловались. Многие девочки 10–15 лет работали в полевых госпиталях.
«На войне детей не бывает» – гласит известная поговорка. Ребята взрослели не потому, что хотели, – того требовала жизнь. На фронт уходили отцы, братья, мужья и сыновья, а вместо них помощниками становились мальчики и девочки.
Миллионы советских детей, родившихся перед войной, прошли через невероятные жизненные испытания. Горькое сиротство, разрушенные дома, вражеские лагеря, угон в фашистское рабство, бесправное голодное существование на оккупированных территориях – вот что стало их уделом. Они по праву говорят о себе: «Мы родом не из детства – из ВОЙНЫ».
…У детей войны разные судьбы, но всех их объединяет общая трагедия, невосполнимая потеря мира детства. Война стала их общей биографией.
сжалось так,
что даже не болело,
вспомнила свою
былую выучку,
память призвала свою
на выручку,
авиазавод,
посты ночные
и стволы охраны
вороные,
вспомнились приёмы рукопашные,
и она рванулась в бой
бесстрашно!..
Да слегла!
Не помогли уколы.
Но Вишняк зашёлся так от боли,
что в квартире [29] всей
в конце концов
вдвое меньше
сделалось жильцов.
…Дом второй родной свой навещаю,
кланяюсь ему и обещаю
встретить смертный час
никак не рабски,
а вот так же смело,
по-солдатски
и врагу народа
в миг последний
садануть прицельно
прямо в сердце,
выкрикнув:
«Ах, вот где полицай!
Получай!»
Светлой памяти последнего молодогвардейца, капитана I ранга Василия Ивановича Левашова
Мы с Василием Левашовым
выступаем
в Петродворце.
У него теперь что ни слово —
буря грозная на лице!
Он бывает взрывным не часто —
тих и скромен всегда на вид.
Краснодонская юность яростно
в каждом слове его горит!
Это жизни его вершина.
Остальное – равнинный путь.
Это – главный поступок в жизни.
Это прожитой жизни суть.
Я – редактор переизданья.
В свет выходит опять роман.
Так крылато его названье —
и девиз, и пароль всем нам!
Он для нас предисловье пишет
о друзьях своих боевых,
никого и ничто не забывший,
думу думает всё про них.
Память жжёт, а порой лютует.
Всё – с начала и до конца
он читателям растолкует
в самом центре
Петродворца!
Просят выступить нас подольше…
Околдован зал
тишиной.
Он себя величает подпольщиком,
про меня говорит:
«Мой связной!»
…Сколько лет с тех пор миновало.
Опорочено всё кругом.
Никого из тех не осталось,
кто прославил на мир Краснодон.
Минул век с дня рожденья Фадеева.
Гибнут книг его тиражи.
«Молодая гвардия» где его?
Отыщи мне
и покажи!
Покорив нас отважной скромностью,
навсегда незаметно ушёл
делегат в наши дни краснодонцев,
член
РКРП [30]
Левашов.
Мне осталось
навечно гордиться
этим верным знакомством
с ним.
К тем,
кто с нами,
я должен явиться
в час назначенный
словом своим.
Подворный опрос 1946–1947 годов
Об этой акции известно очень мало. И в ходе Великой Отечественной войны, и особенно после неё возник большой разнобой в так называемых похоронках; некоторые из них шли исключительно через военкоматы, другие – прямо от командиров и штабных работников непосредственно семьям погибших; сперва в работе помогали медальоны (как пластмассовые, так и самодельные – из гильз), затем их отменили; в редких случаях по домашним адресам писали сами однополчане, друзья погибшего… В послевоенные годы внезапно были ликвидированы призывные документы в райвоенкоматах. Этот момент, пожалуй, самый засекреченный и спорный. Всё остальное так или иначе нашло свое отражение в прозе, поэзии, кинодраматургии, реже – в драматургии театральной. Не перестаёт волновать такой эпизод в повести Владимира Богомолова «Зося»: молодой офицер вовсе не готов к обязанностям командира батальона, а командир бригады требует от него всё бросить и писать письма родным погибших. Пожалуй, в нашей литературе это самый драматичный пример такого заочного прощания.
Лично я видел пластмассовый медальон, найденный в середине 70-х годов на берегу Невы и написал о нём стихотворение, которое вошло в мою первую книгу «Месяц май» и в коллективный сборник стихов «Этот день Победы…». А недавно я по возможности углубился в проблему подворного опроса 1946–1947 годов…
Мне ещё только годик.
Я ни на что не годен,
Вот подрасту – узнáю,
что принесла война нам.
Сколько солдат не вернулось!
Вот как всё обернулось.
Будто бы канули в воду.
И вот по второму году
медленно и всерьёз
подворный идёт опрос.
В городе это немыслимо:
дом – как пчелиный рой!
А на селе – единственный
дом, уцелевший порой.
– Где Никифоров Степан?
– Лишь угнали, запропал!
– Не угнали, a призвали!
– Всё равно!.. В такие дали!..
Ни единой весточки
мне или невесточке.
Всё стои́т перед глазами.
Смою я его слезами —
он опять мне улыбается.
Невозможно с горем справиться!
А ведь он-то у меня – не силач.
Не играл е ровесниками в мяч.
Как его вот так забрала вдруг?
Был к тому же он левша и сухорук.
– Каждый был, мамаша, на счету.
Подо многих подвела война черту.
Поприкинул я сейчас… А небось
взять могли сыночка вашего в обоз:
как-никак, а парень сельский.
Руки-ноги – всё на месте.
Навыки имеет всякие
и под тяжестью не ахнет.
– Так-то так, но в тот же час
сильно он болел у нас…
– А война – такая сила:
очень многих закалила!
– Может, и пришла закалка.
Всё равно сыночка жалко!
Ведь нигде не значится.
Где, в какой могиле
Прячется?..
Без атак Победы не бывает
Я не люблю парадный шаг —
предпочитаю
шаг
атак,
который переходит в бег
и в ярости
объединяет всех.
Равнина это или склон,
что так похожи на ладонь,
но всё равно
в душе взята
в бою крутая высота!
Походный шаг
не так хорош,
но без него не проживёшь,
когда такие дали
таит страна родная!
А что касается парада,
то это зрителей отрада,
и тех отъявленных
