Чтобы пламя твое ледяное Синей солью стекало со лба И внизу, как с горы, предо мною Шевелились леса и хлеба,
Чтобы кровь из-под стоп, как с предгорий, Жарким деревом вниз головой, Каждой веткой ударилась в море И несла корабли по кривой.
Чтобы вызов твой ранний сначала Прозвучал и в горах не затих. Ты в созвездья других превращала. Я и сам из преданий твоих.
**************************************************************
III
x x x
На черной трубе погорелого дома Орел отдыхает в безлюдной степи. Так вот что мне с детства так горько знакомо: Видение цезарианского Рима Горбатый орел, и ни дома, ни дыма... А ты, мое сердце, и это стерпи.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
Еще в скорлупе мы висим на хвощах Мы - ранняя проба природы, У нас еще кровь не красна, и в хрящах Шумят силурийские воды,
Еще мы в пещере костра не зажгли И мамонтов не рисовали, Ни белого неба, ни черной земли Богами еще не назвали,
А мы уже в горле у мира стоим И бомбою мстим водородной Еще не рожденным потомкам своим За собственный грех первородный.
Ну что ж, златоверхие башни смахнем, Развеем число Галилея И Моцарта флейту продуем огнем, От первого тлена хмелея.
Нам снится немая, как камень, земля И небо, нагое без птицы, И море без рыбы и без корабля, Сухие, пустые глазницы.
КНИГА ТРАВЫ
О нет, я не город с кремлем над рекой, Я разве что герб городской.
Не герб городской, а звезда над щитком На этом гербе городском.
Не гостья небесная в черни воды, Я разве что имя звезды.
Не голос, не платье на том берегу, Я только светиться могу.
Не луч световой у тебя за спиной, Я - дом, разоренный войной.
Не дом на высоком валу крепостном, Я - память о доме твоем.
Не друг твой, судьбою ниспосланный друг, Я - выстрела дальнего звук.
В приморскую степь я тебя уведу, На влажную землю паду,
И стану я книгой младенческих трав, К родимому лону припав.
МОГИЛА ПОЭТА
Памяти Н.А.Заболоцкого
1
За мертвым сиротливо и пугливо Душа тянулась из последних сил, Но мне была бессмертьем перспектива В минувшем исчезающих могил.
Листва, трава - все было слишком живо, Как будто лупу кто-то положил На этот мир смущенного порыва, На эту сеть пульсирующих жил.
Вернулся я домой, и вымыл руки, И лег, закрыв глаза. И в смутном звуке, Проникшем в комнату из-за окна,
И в сумерках, нависших, как
в предгрозье, Без всякого бессмертья, в грубой прозе И наготе стояла смерть одна.
2
Венков еловых птичьи лапки В снегу остались от живых. Твоя могила в белой шапке, Как царь, проходит мимо них, Туда, к распахнутым воротам, Где ты не прах, не человек, И в облаках за поворотом Восходит снежный твой ковчег. Не человек, а череп века, Его чело, язык и медь.
Заката огненное веко Не может в небе догореть.
ЛАСТОЧКИ
Летайте, ласточки, но в клювы не берите Ни пилки, ни сверла, не делайте открытий, Не подражайте нам; довольно и того, Что вы по-варварски свободно говорите, Что зоркие зрачки в почетной вашей свите И первой зелени святое торжество.
Я в Грузии бывал, входил и я когда-то По щебню и траве в пустынный храм Баграта В кувшин расколотый, и над жерлом его Висела ваша сеть. И Симон Чиковани (А я любил его, и был он мне как брат) Сказал, что на земле пред вами виноват Забыл стихи сложить о легком вашем стане, Что в детстве здесь играл, что, может быть, Баграт И сам с ума сходил от ваших восклицаний.
Я вместо Симона хвалу вам воздаю. Не подражайте нам, но только в том краю, Где Симон спит в земле, вы спойте, как в дурмане, На языке своем одну строку мою.
ДОРОГА
Н.Л.Степанову
Я врезался в возраст учета Не сдавшихся возрасту прав, Как в город из-за поворота Железнодорожный состав.
Еще я в дымящихся звездах И чертополохе степей, И жаркой воронкою воздух Стекает по коже моей.
Когда отдышаться сначала Не даст мне мое божество, Я так отойду от вокзала Уже без себя самого
Пойду под уклон за подмогой, Прямую сгибая в дугу И кто я пред этой дорогой? И чем похвалиться могу?
РУКОПИСЬ
А.А.Ахматовой
Я кончил книгу и поставил точку И рукопись перечитать не мог. Судьба моя сгорела между строк, Пока душа меняла оболочку.
Так блудный сын срывает с плеч сорочку, Так соль морей и пыль земных дорог Благословляет и клянет пророк, На ангелов ходивший в одиночку.
Я тот, кто жил во времена мои, Но не был мной. Я младший из семьи Людей и птиц, я пел со всеми вместе
И не покину пиршества живых Прямой гербовник из семейной чести, Прямой словарь их связей корневых.
x x x
Стелил я снежную постель, Луга и рощи обезглавил, К твоим ногам прильнуть заставил Сладчайший лавр, горчайший хмель.
Но марта не сменил апрель На страже росписей и правил. Я памятник тебе поставил На самой слезной из земель.
Под небом северным стою Пред белой, бедной, непокорной Твоею высотою горной
И сам себя не узнаю, Один, один в рубахе черной В твоем грядущем, как в раю.
x x x
Когда у Николы Морского Лежала в цветах нищета, Смиренное чуждое слово Светилось темно и сурово На воске державного рта.
Но смысл его был непонятен, А если понять - не сберечь, И был он, как небыль, невнятен И разве что - в трепете пятен Вокруг оплывающих свеч.
И тень бездомовной гордыни По черному невскому льду, По снежной балтийской пустыне И по Адриатике синей Летела у всех ни виду.
x x x
Домой, домой, домой, Под сосны в Комарове... О смертный ангел мой С венками в изголовье, В косынке кружевной, С крылами наготове!
Как для деревьев снег, Так для земли не бремя Открытый твой ковчег, Плывущий перед всеми В твой двадцать первый век, Из времени во время.
Последний луч несла Зима над головою, Как первый взмах крыла Из-под карельской хвои, И звезды ночь зажгла Над снежной синевою.
И мы тебе всю ночь Бессмертье обещали, Просили нам помочь Покинуть дом печали, Всю ночь, всю ночь, всю ночь. И снова ночь в начале.
x x x
По льду, по снегу, по жасмину, На ладони, снега бледней, Унесла в свою домовину Половину души, половину Лучшей песни, спетой о ней.
Похвалам земным не доверясь, Завершив земной полукруг, Полупризнанная, как ересь, Через полог морозный, через Вихри света
смотрит на юг.
Что же видят незримые взоры Недоверчивых светлых глаз? Раздвигающиеся створы Верст и зим иль костер, который Заключает в объятья нас?
x x x
И эту тень я проводил в дорогу Последнюю - к последнему порогу, И два крыла у тени за спиной, Как два луча, померкли понемногу.
И год прошел по кругу стороной. Зима трубит из просеки лесной. Нестройным звоном отвечает рогу Карельских сосен морок слюдяной.
Что, если память вне земных условий Бессильна день восстановить в ночи? Что, если тень, покинув землю, в слове Не пьет бессмертья?
Сердце, замолчи, Не лги, глотни еще немного крови, Благослови рассветные лучи.
****************************************************************
IV
НОВОГОДНЯЯ НОЧЬ
Я не буду спать Ночью новогодней, Новую тетрадь Я начну сегодня.
Ради смысла дат И преображенья С головы до пят В плоть стихотворенья
Год переберу, Месяцы по строчке Передам перу До последней точки.
Где оно - во мне Или за дверями, В яви или сне За семью морями,
В пляске по снегам Белой круговерти, Я не знаю сам, В чем мое бессмертье,
Но из декабря Брошусь к вам, живущим Вне календаря, Наравне с грядущим.
О, когда бы рук Мне достало на год Кончить новый круг!.. Строчки сами лягут...
x x x
Стол накрыт на шестерых Розы да хрусталь... А среди гостей моих Горе да печаль.
И со мною мой отец, И со мною брат. Час проходит. Наконец У дверей стучат.
Как двенадцать лет назад, Холодна рука, И немодные шумят Синие шелка.
И вино поет из тьмы, И звенит стекло: "Как тебя любили мы, Сколько лет прошло".
Улыбнется мне отец, Брат нальет вина, Даст мне руку без колец, Скажет мне она:
"Каблучки мои в пыли, Выцвела коса, И звучат из-под земли Наши голоса".
ОРБИТА
1
Во вселенной наш разум счастливый Ненадежное строит жилье, Люди, звезды и ангелы живы Шаровым натяженьем ее. Мы еще не зачали ребенка, А уже у него под ногой Никуда выгибается пленка На орбите его круговой.
2
Наша кровь не ревнует по дому, Но зияет в грядущем пробел, Потому что земное земному На земле полагает предел. Обезумевшей матери снится Верещанье четверки коней, Фаэтон, и его колесница, И багровые кубы камней.
3
На пространство и время ладони Мы наложим еще с высоты, Но поймем, что в державной короне Драгоценней звезда нищеты, Нищеты, и тщеты, и заботы О нерадостном хлебе своем, И с чужими созвездьями счеты На земле материнской сведем.
x x x
Порой по улице бредешь Нахлынет вдруг невесть откуда И по спине пройдет, как дрожь, Бессмысленная жажда чуда.
Не то чтоб встал кентавр какой У магазина под часами, Не то чтоб на Серпуховской Открылось море с парусами,
Не то чтоб захотеть - и ввысь Кометой взвиться над Москвою, Нет, ты попробуй-ка пройдись На полвершка над мостовою,
Когда комета не взвилась, И это назови удачей. Жаль, у пространств иная связь И времена живут иначе.
