56
Легкокрылым Гением ведомы,
Улетели птицы за моря.
Почему же мы с тобою дома
Этим хмурым утром ноября?
Может, нужно было взять котомку,
Палку, флягу, пару верных книг
И пуститься ласточкам вдогонку,
Через лес и поле напрямик!
Только тем, кто медлят, невозможно
Причаститься радостей земли.
Через все шлагбаумы, все таможни
Невидимками бы мы прошли.
И наверно б вышли мы с тобою
Завтра утром к розовым камням,
Тонким пальмам, пенному прибою -
Золотым, благословенным дням.
И наверно самой полной мерой
Было б нам, дерзнувшим, воздано
За крупицу настоящей веры, -
За одно горчичное зерно.
1949
Все мы нынче, так или иначе,
Ранены стремительной судьбой.
Но пока один зовет и плачет -
Говорит, к нему склонясь, другой:
Брат! Да будет и тебе открыто:
Никакая рана не страшна,
Если бережно она обмыта,
Перевязана и прощена.
1949
Моя душа - что мироносица
Перед разверстою гробницей:
К заветнейшему чуду просится -
И лицезреть его боится.
О, маловерная! Проникнуты
Боязнью все твои стремленья!
И если не была окликнута -
Ты не упала б на колени!
1949
Прозрачным сном прекрасна ночь моя,
Мне, пробудясь, листать не нужно сонник,
И круглым хлебцем радость бытия
Кладет мне утром Бог на подоконник.
И, посолив отрезанный ломоть
Дневной заботой, болью и тревогой,
Прияв опять мою земную плоть,
Я дальше мерю долгую дорогу.
И с каждым днем она понятней мне:
В ней поровну всего! И я доволен
Не только тем, что хлеб в моей суме,
Но также тем, что этот хлеб - присолен.
1949
Если кошка пищит у двери
И ты можешь ее впустить -
Помоги обогреться зверю,
У плиты молока попить.
Если мальчик бредет из школы
И, насупившись, смотрит вбок -
Подари ему нож веселый
Смастерить ружье и свисток.
Если девушка на рассвете
Замолчит на твоей груди,
Как молчат, наигравшись, дети -
Через жизнь ее проведи.
Это все, что во славу Бога
Можешь сделать ты на земле.
Это мало и это - много.
Это - словно цветок в скале.
1948
Нежность душная сердце жжет
Ко всему, что живет и дышит,
Норы роет и гнезда вьет,
Плод лелеет и лист колышет.
Так и взял бы весь мир себе,
Крепко к сердцу прижал, ликуя!
Только в нищей моей судьбе
Где мне силу найти такую?
Знаю: после, когда я сам
Перестану быть только тленьем,
Этим жадным моим мечтам
Отыщу я осуществленье.
А пока... А пока я здесь
Обречен лишь внимать и видеть,
Хлеб украденный молча есть,
Огорчаться и ненавидеть...
Отпусти же меня скорей
В тишину Твоей звездной рощи,
Где заветной мечты моей
Ничего нет легче и проще!
1947
Пусть дано тебе жизней много,
Но сейчас ты живешь одну.
Пусть она только слог, но слогом
Строишь слово. Служи ему.
Строй его хорошо и просто,
Как в горах одинокий дом.
Пусть доска и пила, как сестры,
Породнятся в труде твоем.
Будь расчетлив в числе и мере,
Не волнуйся и не спеши.
А построишь - над низкой дверью
Надпись четкую напиши.
Чтобы люди, прочтя, узнали,
Что в рабочие будни дней
Жил ты в радости и в печали,
Но что радость была сильней.
Что ее ты, входя сегодня
К ней хозяином на порог,
Не украл, не купил, не поднял -
Сам сработал и уберег.
1948
Вглядись в упругий стебель ржи.
Пойми его. И после, ночью,
Себе же сам перескажи
Все то, что увидал воочью.
Расчетам всем наперекор
И всем наперерез законам,
Стремит он в солнечный простор
Свою отвесную колонну
И замирает, увенчав
Ее тяжелой капителью.
Какая кладка кирпича
С такою совладала б целью?
Какой бы выдержал бетон
Такие трепетные взлеты?
Он был бы рухнуть обречен,
Дворец, закинутый в высоты!
И где бы отыскался тот,
Постигший все науки, гений,
Что хоть расчислил бы полет
Его легчайших сочленений?
А он - построен и стоит,
Нерукотворен и чудесен,
И о нездешнем говорит
Стройнее самых стройных песен.
И так обычен он в своем
Величии необъяснимом,
Что ты пригожим летним днем
Проходишь равнодушно мимо.
Ты скуден скудостью земной,
Не веришь ни в какое чудо...
А вот оно перед тобой,
Спокойным вестником «оттуда»!
Свидетелем, что есть ответ
На горечь всех твоих сомнений,
Что там, где строит вечность, нет
Невыполнимых вычислений.
1949
Это все гораздо сложнее,
Чем в мудрейшей из наших книг.
Жизнь твоя... - ты сроднился с нею,
Как к любовнице к ней привык.
Ездишь с нею по ресторанам,
И закуриваешь, не спросясь,
И на коврик ее медвяный
На ботинках приносишь грязь.
А она?.. Для нее названья,
Как ни бейся, не подберешь!
В ней и вечности замиранье,
И мгновенья живая дрожь.
В ней - минувшего тяжкий камень
И грядущего легкий пар.
Зачарованными путями
Пролегает ее тропа.
Светят солнца в нее и луны,
И пронизывают ее
Золотые, тугие струны -
Мира звонкое бытие.
И совсем не словами - песней
Говорит, наклоняясь к ней,
Светлоликий, крылатый вестник,
Верный спутник судьбы твоей.
И, от этих сияний звонких,
Этих песен, блужданий, встреч
Обессилев, она ребенком
Хочет рядом с тобой прилечь.
С ней бы надо как с самой хрупкой,
Самой кроткой и чистой быть,
Озабоченною голубкой
Над ее головой кружить;
Отдыхать на плече покорном,
Словно в бурю на берегу,
И клевать золотые зерна
Из ее приоткрытых губ.
1949
В этом замке все уже давно
Язвой тления поражено.
Бледно-розоватая стена
Празеленью мутной солона.
Солнечных часов хромой паук
Полустертый вяжет полукруг.
Статуя с отбитою рукой
Сторожит свой собственный покой.
И морщинами со всех сторон
Трещины змеятся вдоль колонн.
Никого не любят здесь, не ждут.
Смерть как будто торжествует тут.
Но вверху, на каменном гербе,
Ласточка гнездо свила себе.
Но у входа тяжкая плита
Корнем дерева приподнята.
Но зимой, в сиреневую рань,
Мох со статуй сгладывает лань.
А кругом в снегу бежит, таясь,
Заячьих следов живая вязь.
Новой жизни свежие ростки
Здесь повсюду внятны и близки.
Пусть еще несмелая, она
С виду беззащитна и нежна.
Но в веках она переживет
Твердость скал и неизбывность вод.
Слабую, беспомощную плоть
Крепче камня сделал нам Господь.
С каждым летом камни хрупче тут,
Но пышней азалии цветут.
И весенней ласточки слюна
В беге дней прочнее, чем стена.
Нетерпеньем тела и души
Подгоняемая, жизнь спешит.
Стройным сыном, словом и мечтой
Жизни ты навек причастен той.
Не пугайся тленья и могил.
Навсегда бессмертен тот, кто жил!
1947
