Яшка казанова - стихи

ты апельсиного цвета
ты носишь яростные майки
я ненавижу имя ***,
я очень жестко обнимаю
тебя. и каждой мертвой клеткой
запоминаю смелость впадин.
я ненавижу имя ***,
я очень мягко утопаю
в коктейле ревности и сока
из апельсинов с водкой стылой...
ах, черт, имен бывало столько
пододеяльных, подпростынных,
но выпало одно. наука
рулетки ныне мне доступна.
я губы выкушу наутро
и сердце вымучу до стука
о днище неба. череп сдавлен,
в подъезде гулко пляшет эхо –
пятиэтажный пенис зданья.
я ненавижу имя это.
2001/08/21

не жадничай, будь жарче, жаль же
пока есть силы – нужно жалить.
в нелепой позе, в позе-шарже
на страсть, я только умножаю
свою отчаянную пылкость.

мой ангел, видишь соль на теле,
ее люби... не долюбили
ее желай... не дохотели...

твой рот растерзан, мой – растоптан.
семейных поцелуев вожжи
не предаю, но жив настолько,
насколько ты меня встревожишь
своим несомкнутым истоком.
не жадничай, будь злее, бей же.
не предаю, но жив настолько,
насколько в дальнем зарубежье
клочки уставших эммигрантов,
тоскующих по водке с кислой
капустой, живы. виноградом
во мне: глаза, улыбка, кисти
твои, текущие по коже
так нежно, так по-матерински...
насколько ты меня встревожишь?

тоскующих по водке с кислой
капустой я забуду тут же,
как только выгнусь гибким зверем.
твой рот теперь безмерно уже.
люби, люби... не дозвенели
колечки. цок!
2001/08/22

нежнейшим пажом –
к тебе.
ах, кто-то вошел
к тебе.
тревожится спальня,
я трепетом спаян
с волнующим дулом замочным в единое целое.
моя госпожа,
за дверью дрожать
не сладостно, но панацея мне –
твой утренний шум.
я сердце глушу
и прячу повадки в ливрею,
бледнею, бледнею, бледнею...
в покоях твоих
одно на двоих
ночами горящее ложе,
как логово пчел...
но я ни при чем –
фантазии ярки и ложны.
ты с кем-то иным.
ты с кем-то из них,
из тех, кто, наверное, проще:
кто рифм не плетет,
кто любит лото,
кто рот после ласки полощет.
нежнейшим пажом,
почти поражен,
но все-таки жив и отважен,
с замочным глазком
слепленный тоской
люблю тебя...
2001/08/30

– о вашем пристрастии к баху, сэр...
– я пьян, я купаюсь в бахусе...
– а если подробно?
– то мужеподобно, что может быть послано на хуй, сэр
– но, сэр, вы несете бессмыслицу...
– привычка по бабам мыкаться
меня приучила
не алкать причины,
и после соития – вымыться...
– а если напомнить о фаулзе...
– все женщины в менопаузы
несносны и жарки...
попробуй вожжами
сдержать их при ветре и парусе!
– увольте, вы – просто посмешище...
– себе сочиняя посмертные
нетленные вирши,
неевший, непивший,
я верю во что-то там светлое,
во что-то манящее издали
и мученика-онаниста, и
испитого нищего...
А то, что вы ищете
воняет анахронизмами.
не смейте спешить за линию,
где были и пазолини, и
другие с проказой...
сказали бы сразу,
а то – замывать, зализывать...
вопросы подгадывать,
ответы подглядывать...
треклятая журналистика!
2001/08/31

я подарю ей осенний суп
капли дождя в желтушно-бордовым
+ воскресным утром цветы принесут
положат под двери сонного дома.

она будет думать: ах, от кого?
перебирать имена давнишних...
в осенний суп добавлю гобой,
и сумасшествие, скажем, ницше.

и, черт подери, плесневелых слов:
люблю тебя – бесконечной лентой.
осенний суп. поцелуй в висок.
спасибо за лето. спасибо за лето.
2001/09/16

я (без лишних ужимок) люблю, когда меня называют дрянью.
какого черта снимать белье перед каждой шлюхой?
оладушка из мерзлой картошки называется драник,
пощупай ее языком, мой хороший, пощупай.

там нет ничего от того, чем ты хотел бы казаться.
ты – трус, мой хороший, ты – нежный безвольный заяц

в моих ладонях, которые легко переносят уголь.
в моих рифмульках, которые сбиты так тесно и туго,
что мне бывает совсем неловко дышать, словно в корсете.
вот и новая осень, было б чего посеять...

и после – сжать ладонью, как тело любимой, восторженно.
ах, как в первую брачную ночь, задыхаясь от вдохновения.
брожу по улочкам: воздвиженка, якиманка, остоженка...
соломенная сторожка, неумытая, тихая... верная...

влюбленность номер сто семь, как и прежде – в самоубийство.
ха... сердце – уже не кулачок кровавый, но – бицепс,
закаленный – и сломанной женщиной, и другою, пьяной.
бицепс, обласканный и пальчиками, и репьями,
сжатый бедрами так, что неловко дышать, словно в корсете.
вот и новая осень, было б чего посеять...
2001/09/20

николас эрфе и николас доули
стали друзьями, да только надолго ли?

новый учебник истории ноет
новую песню. в плаще казановы

с окурками мятый прогноз на неделю
гороскопический. чтоб мы ни делали
звезды рассадят в порядке детсада:
садо на мазо и мазо на садо.

гигроскопический фантик ирисный
с ее телефоном. слезинки под линзами
копятся, длятся, стекают – осанна!
как мне не нравится имя... (ну, хором!)

гигроскопический. семь геркулесов
воюют с желанием сдаться. не лезу я
в эти мальчишечьи игры. досадно:
садо на мазо... ах!... мазо на садо.

маму – на мыло. садовника – в койку.
что делать с нежностью? Вы мне напомните.
теплые руки. гусиное сало.
ангина. горячка. и мазо на садо.
воет сирена надсадно! надсадно!

ха, повезло несказанно: на самой
важной страничке закончилась книшшка.
2001/09/25

она говорит: ну что ты что ты...
не убивает, неа.
на улице мокро. зонты – как шторы.
в преддверии первого снега
к метро несутся десятки дядек,
тетек и прочих сумок.
она говорит: оставайся блядью,
наверняка, не засудят.
тут любят блядей в золоченых рамах
на столиках для закусок.
она говорит: я останусь рядом.
я тоже хочу искусства.
и мы, на двоих поделив любовно
какие-то там награды,
поем о третьей (тело любое)...
вдвоем, в золоченых рамах.
2001/09/25

вот что странно: повсюду была не я.
не я глотала дешевый коньяк.
и губ ее перечных якобы яд
был тоже сцежен совсем не в меня.
+ не я боялась, что чай остыл –
ты кашляешь, что развели мосты,
что невские девочки ближе богинь,
что скажешь однажды не мне: «не покинь!»
+ не я забывала их имена,
коньяком из строчки второй пьяна;
не меня проклинали, когда темно
и болели тоже не мной не мной.
+ не я подарила ей два ребра
(щедрей, чем богу) за стыд и брань,
за перец выше помянутых губ,
за слабое сладкое «нет, не могу»...
не я – по ямам и по репьям.
но сейчас-то что нам до этих ям
и этих колючек. душа моя,
представляешь: повсюду была не я.
2001/09/25

нева волочилась беременной сукой.
четвертые сутки. теряла рассудок,
но все-таки шла. бесполезно и вязко,
рожая попутно щенков водолаза,
ньюфаундленда.
нет. да.
нет. да.

ты – девочка-яблоко. девочка-ссылка
в сибирь. ты не можешь быть взрослой и сильной.
а я утешаю тебя, малолетку,
неву беспорядочно путая с летой.

пока. очевидно, так проще обеим.
нева волочилась и песьи побеги
кусали мне ноги московским бронхитом
в истерзанной дымом, смоленой и хилой
клетушке грудной.
еще по одной и...
в общем, до следующих встреч.
2001/09/26