Михаил Херасков - Собрание сочинений

                   Не знаю, может ли она его любить,
                   Но здесь назначено помолвке скоро быть.

                   Упрямства большего не видывал я в свете.
                   Чего не сыщется, не я тогда в ответе,
                   Затем, что их отсель не в силах выслать я.

                   О! это барские известные друзья!
                   Оставим их.

                               Друзья! ин к вашим я услугам,
                   Простите маленьким боярским недосугам.
                   Извольте посидеть, он тотчас прибежит.
                   А! вот и вышел он!

                                      Он бледен, весь дрожит,
                   Пропали мы теперь!

                                        Погибельные вести!
                   Возможно ли в наш век хранить законы чести?
                   Зарос обманами, в пороках тонет свет.
                   Пресущий тот дурак, кто правдою живет.

                   Какие-то его дурные вести жалят!

                   Что сделалося вам?

                                      Моих злодеев хвалят!

                   Но вас вить не бранят, о чем же вам тужить?

                   Так разве в мире мне спокойно можно жить,
                   Когда врагов моих повсюду величают?
                   Когда хвалы мои злодеи получают?
                   Когда со мной равно считают дураков?
                   Нет! нет! мучителен и вреден яд таков!
                   Достоинства у нас прямые ненавидят,
                   И люди всё не то и всё превратно видят,
                   Не смыслят отличить от шапки головы;
                   А этому всему, всему причиной вы!
                   Когда начнут хвалить невежей, вы молчите.

                   Что ж делать?

                                  Режьтеся, бранитесь и кричите!
                   Не так ли поступать заочно вам велю,
                   За то я в доме вас питаю и кормлю;
                   На то вы мне себя к услугам учредили,
                   Чтобы ничьи хвалы ко мне не доходили.
                   Вы все злодеи мне, бесстыдны, гнусны, злы!

                   Когда не слышу я о вас нигде хулы,
                   Так мне чужих похвал оспоривать несродно,
                   А впрочем, сделаю всё то, что вам угодно.

                   Всё делай, что велю, тебе защитник я;
                   Мы, будучи умны и будучи друзья,
                   О ближних как хотим свободно, так и судим,
                   И тем-то мы одни в почтении и будем.
                   Учися у меня и толки рассевай;
                   Кого зовут честным, ты плутом называй.
                   Когда хвалить хотят не нас, кого другого,
                   Не дай ты вымолвить похлебщику ни слова.
                   Нас только ты хвали, а прочих всех ругай
                   И славу нашу нам расширить помогай.

                   Мой разум чистится полезным сим уроком;
                   Я, право, почитал злословие пороком,
                   Как хвалят их такие господа,
                   Так знать, что польза в нем, и знать, что нет вреда.

                   Вреда, конечно, нет, когда ты слово скажешь,
                   Которым дурака как пальцами укажешь.
                   Не очень надобно на брани скромну быть,
                   Словцо о ком сказать — не до смерти убить.
                   Когда вы мне друзья, вот этим мне служите.

                   Хочу я вам служить, да только в чем, скажите?

                   Ах! льзя ли вымолвить! Мне писано в письме.
                   Да то диковинка ль, живем еще во тьме:
                   Мне писано, кого та весть не опечалит,
                   Мне писано, что двор Премидов разум хвалит.
                   Еще страшнее той ко мне доходит весть:
                   Как будто бы Дармысл в большую входит, честь,
                   Который нашего почтения не стоит.
                   Ах! сердце у меня от этих слухов ноет!
                   Я руки у себя от злости искусал,
                   Услыша, что Преум два дела написал,
                   Которы будто бы отечеству полезны.
                   Не золотые дни у нас текут, железны!
                   Пороки видимы здесь в пущем торжестве,
                   Скорее я стерплю хулы о Божестве,
                   Чем слабую хвалу злодею слушать стану,
                   Развед! не будь всегда подобен истукану,
                   От горькой ты меня печали излечи.
                   Поди, злословь их всех, бранися, спорь, кричи,
                   И этим докажи, что ты Змеяда любишь,
                   Иль милости мои навеки ты погубишь.

                   Готов я ко всему.

                                       Постой! Я слова два
                   Хочу тебе сказать. Кружится голова,
                   И сердце стиснулось; претяжкая обида!
                   Послушай, где хвалить начнут когда Премида,
                   Скажи, что он дурак! иль нет, что он злодей,
                   Что хуже нет его на свете из людей.
                   Скажи, что это ты от всех разумных слышал,
                   Но чтоб не от меня толь едкий умысл вышел.
                   Ты ведаешь, что стал совсем испорчен свет.
                   Меня клеветником в отмщенье назовет.
                   Поди… Постой на час, еще скажу два слова.
                   Но память у меня смутна и нездорова.
                   Скажи, что слышал ты, и сам к тому прибавь.
                   Дармысла поноси, Преума обесславь.
                   Рассей по всем домам о них такие толки,
                   Которы б были им обидны, вредны, колки.
                   Поди! поди!

                                Когда кто вступится за них,
                   Так я могу пропасть за порицанье их.

                   Пропасть! пропасть за то, что истину ты скажешь,
                   И все безумства их, как пальцами, докажешь,
                   Пропасть за то, что я порокам не польщу?
                   Не бойся, я тебя как друга защищу.

                   И впрямь, такая мысль одних трусов стращает.
                   Злословит кто порок — тот честность защищает.
                   Какая от того родится мне беда,
                   Что целый свет бранит — я то браню всегда.
                   Когда о людях злых я думать начинаю,
                   Я злого по духу на улице узнаю.
                   Извольте, я, сударь, сейчас, без дальних слов,
                   К спокойству вашему злоречить мир готов.
                   Велите мне идти.