к одному единственному — разговору с молчанием, наедине, или с кем-то.
На протяжении жизни нас окружают такие же туристы, как и мы, ничего не понимающие. Люди растерянными глазами смотрят на случайно доставшуюся им жизнь. Люди пытаются ухватиться за любую ниточку, которая потенциально может привести их к успеху, и все это для того, чтобы перед смертью тебя, как и при рождении, назвали "зайчик".
Когда умирал близкий мне человек, ему тоже говорили "зайчик". "Потерпи, зайчик, все будет хорошо". А зайчик лежит, беленький весь. Красивый, как младенец. Оттого и зайчик.
Катькой звали её. Нормальная, простая девочка была. Покинула родные пенаты и переехала к нам, в город. Катя, к слову, весьма быстро забыла вкус замороженной клубники и переметнулась на мороженое с солёной карамелью и тыквенным топпингом. Утром училась в университете, а по вечерам долго смотрела в окно, надеясь вдалеке, как раньше, разглядеть свой дом. Кажется, что он должен быть за мостом, полем, рекой. На холме улица из деревянных домиков, и на ней — её дом. Красивый такой, родной. Там она знала каждый уголочек, каждую соринку и травинку.
Только ей родной дом казался красивым, остальные же относились так себе. Деревянный старый дом, из шпал и пакли, с хлипкой крышей, вкруг обитый досками и небрежно покрытый уже потрескавшейся от времени краской — чему там нравиться?
Но там так пахло цветами…
Сколько Катя не сверлила бы горизонт взглядом, но вдали не было ничего похожего. Дорога только, за ней ещё немного каменных мешков, торговый центр, куча людей с пакетами, да шум машин.
Я часто задерживался у дома Кати. Вспоминал, как мы дружили раньше. Близко и крепко.
А сейчас смотрю снизу на её окно, что на третьем этаже. Аккуратно, издалека, с подъездной лавочки соседнего дома. В институте она вся такая серъезная, а тут … Мечтательная. Загородилась своим мороженым и смотрит вдаль с лёгким флером улыбки.
Я нигде не увижу её такой, кроме как в этом окне. С подругами всегда смеётся, с преподавателями — серьезная, со мной — молчаливая и отстраненная. И только тут она — мечтательная. Такая настоящая. Такакя, какой они и запуталась в моих мыслях без каких либо шансов на спасение.
Я не рискну к ней приблизиться. Я не рискну нарушить её прекрасный покой. Пусть она и дальше пребывает в счастливом ожидании чуда.
А я так и продолжу мечтать о том, что когда-то всё-же смогу дотянуться до моей самой яркой звезды, что живёт на третьем этаже, в доме номер 8.
Там, где все интересно. Место, расположенное на краю бытности, на рубиконе детства, за чертой страха — это и есть наш дом. Место, подвластное лишь нашим мыслям. Там, где не нужна вера, чтобы быть защищенным и счастливым. Я вижу это так: посреди бурного океана стоит оплот — вечно стойкий маяк. При всем внешнем буйстве маяк спокоен, как ветер. Вокруг — буквально пару домиков для хозяйственных нужд, и всё! Более никого, лишь ты один и вечное спокойствие. Место, где нет ничего, ни законов, ни технологий, ни культуры. Есть только ты — создатель. Единый, один для всего мира, крохотного, но такого важного.
Лишь при такой же стойкости, как у маяка ты сможешь со временем создать там, на этом островке, свой собственный мир, свою культуру и свою веру.
Твой маяк излучает свет. Свет, который горит не для всех кораблей, а лишь для одного, который пришвартуется к тебе на всю твою оставшуюся жизнь. Каждый день ты смотришь вдаль, в надежде, что скоро увидишь прекрасный корабль, сделанный из хрусталя, или черного камня… Из чего-то необычного! Из самого дорогого тебе материала. Но ты пока не знаешь оюб этом, а просто стоишь на самой верхушке, смотришь на длань горизонта и ждёшь чуда.
На всю твою жизнь этот маяк — твой оплот и твоя крепость. Несгибаемая, нерушимая, самая ценная. То, что будет поддерживать тебя. То самое место, в которое никому нет входа, даже самым близким. Это твоё, это только для тебя.
Прекрасная жизнь без забот тебя там ждёт. Маяк окутывают водоросли, они буквально повсюду. Каждый уголок пронизан свежим запахом моря. Эти водоросли — есть твой дух, что укрепляет твой маяк, даря ему защиту, и спокойствие. Они режут надвигающиесся волны страха и сомнений. И солнцк осветит маяк лишь то
Место, созданное каждым из нас в собственном сознании — маяк в океане. Вдали от повседневной суеты, угрюмых тысячетонных монстров-домов и косых взглядов. Место, где живешь ты. Место, где твой дом.
Моя бабушка желает вам счастья
Я помню первое свое воспоминание в жизни. Бабушка сшила мне куклу на Новый Год. Она была немного похожа на клоуна Петрушку, да и в лоскутах узнавалась та же ткань, что пошла до этого на наперники да наволочки. У куклы было темно-зеленое платье в цветочек, волосы из вязальных нитей и носик картошкой, который напоминал маленькую подушечку для иголок. Она будто сразу была тёплая. Навсегда тёплая и нежная, из ткани, такой же как на подушке. Это воспоминание прерывается шелестом новогодней ели, утопает в мягкости носа моего первого друга Петрушки, и вот, сквозь время беспамятства, сразу — сижу на кровати, и спрашиваю у своей мамы: «Сколько мне лет?» И она ответила, слегка приоткрывая дверцу верхнего шкафа: «Четыре, Вова!». И тогда я удивился, что уже такой взрослый. Мне хвастались ребята на улице, что кому-то уже тоже четыре, и я считал их неизменно старше. Самостоятельные такие, сами гулять выходили. Взрослые совсем, колготки уже не носили.
В те времена мы жили весьма небогато. Родители экономили на всём, чем только можно. Дорога до моего детского сада пешком занимала порядка сорока минут пешком, и родители отводили меня туда, а зимой возили через поле на санках, на веревочке. Изредка, когда у мамы не было времени, она мне готовила лапшу быстрого приготовления с молоком. Мама ломала брикет на маленькие кусочки и заливала всё это горячим молоком. Я еще не понимал тогда, что это не столько от недостатка времени, сколько от невозможности иного, но всё-таки был во всём этом свой шарм.
Мои мама и папа всегда придумывали что-то эдакое, чтобы выкрутиться, ну а
