Елизавета растроганно смотрела на нее.
Дверь приоткрылась, показалось взволнованное лицо обер-гофмейстера Лопухина.
— Ваше сиятельство, — зашептал он Бестужеву, — прибыли иностранные послы. Все в недоумении… когда же?
— Встань, — приказала императрица. — Негоже невесте наследника в ногах валяться. Приведите девочку в порядок!
Она подняла Фике с колен и хлопнула в ладоши. И сразу же в комнате появилась статс-дама в сопровождении куафёров и горничных. Они окружили Фике, увлекая ее в другую комнату.
Иоганна подалась за дочерью, но вице-канцлер, оценив ситуацию, остановил ее, ловко сняв с плеч соболя.
— Не вам подарено, сударыня, не вам и носить. — Он указал герцогине на незаметную дверь в стене. — С вами предстоит до-о-олгий разговор.
Он догнал Фике и набросил соболя на ее плечи.
Вице-канцлер остался вдвоем с императрицей. Елизавета протянула ему письмо.
— Возьмите, канцлер, оно вам еще пригодится.
— Простите, ваше величество, я всего лишь незадачливый вице-канцлер, которому следует подать в отставку.
— Что так? — весело и насмешливо произнесла Елизавета.
— Теперь вы столь мудры и опытны, что более не нуждаетесь в моих советах.
— Ах, оставьте… я ваша прилежная ученица, канцлер… Я не оговорилась. Вы достойны этого повышения. Вы оказали мне неоценимую услугу: я увидела, чего стоит эта девочка.
— Я ваш раб, ваше величество! — Бестужев припал к ее руке. — Благодарю за милость и за урок. Но мои гардемарины — что передать им, ваше величество?
— О, эти юноши достойны большой награды! Зовите их, я сама хочу говорить с ними.
Огромный зал императорского дворца.
На торжественном приеме присутствовало множество военных и гражданских лиц, иностранных послов, знатных горожан. Мужчины и женщины встали по обе стороны красной ковровой дорожки. Гости занимали места по ранжиру.
Никита, Саша и Алеша, а с ними Софья и Анастасия оказались на скромных местах, позади знатных особ, и им трудно было следить за происходящим. Но вот они услышали голос обер-гофмейстера Лопухина:
— Принцесса Ангальт-Цербстская Софья Августа Фредерика!
Обер-гофмейстер подал знак дирижеру. Грянул оркестр на галерее.
Толпа качнулась и замерла в поклоне.
Двери распахнулись, и маленькая Фике ступила на красную дорожку.
Волосы ее были уложены в замысловатую прическу, лицо искусно подкрашено, шею и плечи покрывал густой слой пудры.
— И-раз… и — два… и — три… — еле слышно произнесла принцесса и, попав в такт, торжественно пошла по ковру. С каждым шагом она обретала уверенность.
— Невеста… Невеста… Невеста наследника, — зашептали гости.
Никита, не веря своим глазам, протиснулся в первые ряды.
— Невеста… наследника? — выдохнул он непослушными губами.
— Сашка! Да это же младшая Рейнбек! — воскликнул изумленный Алеша.
— Кто такая? — ревниво поинтересовалась Софья.
— А… самозванка, — небрежно бросила Анастасия.
Перед Фике склонялись седовласые старцы… Знатные дамы… Удостоенные почестей генералы в орденах…
Внезапно ее взгляд столкнулся с потрясенным, несчастным, влюбленным взглядом Никиты, который только сейчас понял, кого он вез в Россию. Лоб Никиты «украшал» свежий шрам.
Она на мгновение задержала шаг, в глазах ее мелькнуло сострадание.
Еле заметным жестом Никита успокоил ее и перевел взгляд на Алешу и Сашу. Они озорно улыбнулись и склонили головы.
Тень улыбки скользнула по ее губам. Легким движением ладоней она прикоснулась к своим щекам, повторяя жест, знакомый одной только ей и Никите, и чуть приметно подмигнула.
— Виват принцессе! — не выдержал осчастливленный Никита.
— Виват!.. Виват!.. — подхватили гардемарины, а затем и весь зал.
Фике последовала дальше, одаривая будущих подданных благосклонной улыбкой.
Никита провожал взглядом ее тоненькую шейку, застывшую над блестящими соболями.
Сзади кто-то потянул его за камзол. Никита отмахнулся, но тут же услышал настойчивый шепот:
— Никита… Ни-ки-та…
Он оглянулся.
— Нас ждет государыня, — зашептал Саша. — Идем скорее.
— А я — то здесь при чем?
— Не скромничай. Мы без тебя никуда не пойдем, — решительно заявил Алеша.
— Кильсоны в течи…
— Брандкугелей нехватка…
— Такелаж размочился…
— Гардемарины, вперед! — произнесли они вместе, провожая взглядом принцессу.
И в тот момент, когда они двинулись было на аудиенцию, раздался голос…
Голос с экрана:
— Даже самое чуткое ухо не расслышало за легкими шагами маленькой Фике грозной поступи блистательного и страшного века Екатерины Великой.
…Фике обернулась и одарила всех — и придворных, и наших друзей, и зрителей — загадочным и глубоким взглядом поверх развернутого веера.
Грязные свиньи! (Нем.)
