Пани Зося живет в собачьей стае
Для настоящей доброты солидная родословная и спортивные достижения — не аргумент. Наоборот, иногда неказистость и беспородность животных выявляют лучшие качества в человеке. Пример тому — красивая актриса Театра Сатиры Валентина Шарыкина. Похоже, все бродячие собаки прознали про это, и с тех пор вот уже много лет
ПАНИ ЗОСЯ ЖИВЕТ В СОБАЧЬЕЙ СТАЕ
Щенок за бутылку — Собачьи бои на актерской площади — Инвалид из Можайска
Актриса Театра Сатиры Шарыкина, известная в народе как гранд кокет из «Кабачка „13 стульев“» пани Зося, на скромной актерской жилплощади соседствует с пятью собаками, одной крольчихой и одним попугаем женского рода. Почти все собаки подобраны на улице.
— Первую мне подарили как пуделя, — рассказывает актриса. — Однако из него выросло нечто черное, беспородное и бесхвостое. Ну, не выгонять же из дома.
Бесхвостое создание демонстрировало новым хозяевам собачью преданность и недюжинный ум. Очевидно, за это пес получил имя известного литературного персонажа — Артемон. Во всяком случае, он был так же умен и талантлив, как пудели из рассказа Куприна и сказки Толстого. Не прошло и года, как к Артемону присоединится Чарли, из жалости купленный у алкаша на Птичьем рынке. Обеспокоенная ростом собачьего семейства, актриса сперва хотела предложить его соседям. А те резонно рассудили: «Старый, никому не нужный». Ненужным он был для всех, но не для семейства Шарыкиных.
Со временем из голодного и облезлого заморыша вырос настоящий боец и охотник. К тому же — верный друг.
— Стоит какому-нибудь псу начать лаять на Артемона, Чарли бросается в битву за него.
На этом собачьи приключения семьи Шарыкиных не закончились. Бог любит троицу, и еще ровно через год он послал им Кузьку. Холодным зимним вечером его подобрал у метро «Аэропорт» муж актрисы Юрий Иванович. Кузьма, еще не названный к тому времени Кузьмой, имел жалкий вид: волочил заднюю лапу и отсвечивал ввалившимися боками. И, разумеется, тоже был обласкан и показан всем врачам.
Но Кузьма внес разлад в собачью идиллию. Он не поладил с Чарли, и время от времени маленькая квартирка становилась ареной собачьих боев. Противники успокаивались только тогда, когда их разводили по разным комнатам.
Летом того же года, когда к дому прибился Кузька, у актрисы появился Гаврила, похожий на белоснежного песца, но не песец. Красивого собачонка Шарыкина сначала пристроила в хорошие руки. Но в «руках» он страшно выл, и его выставили за несносность характера. На самом деле характер у Гаврилы был покладистый, он просто тосковал, потому и выл.
Может, артистка Шарыкина сидит без работы, и разведение животных в особо крупных размерах — попытка заполнить профессиональную пустоту?
«Отнюдь, — уверяют в театре. — Пани Зося, может быть, больше всех из старой гвардии востребована в театре». Она — Анна Андреевна в новой версии «Ревизора», Чебоксарова в «Бешеных деньгах», Мать в детективе «Восемь любящих женщин». Неожиданно для всех обнаружила невероятное сходство с Мерилин Монро и поет шлягеры голливудской звезды в мюзикле «Секретарши». Она вообще шикарно поет, но, как это часто бывает в театре, до возможностей актеров режиссерам мало дела.
Но если в театре артист себе не хозяин, то в собственном доме ему никто не помешает проявить себя в полной мере. В своем доме Валентина Шарыкина хозяйка целой собачьей стаи.
— А роли они не мешают учить?
— Нет, что вы. Они клубочком свернутся рядом и слушают. Я даже иногда общаюсь с ними, как с партнерами. Собаки мои тогда пугаются, ушки поднимают…
— А, как собаки уживаются все в доме?
— Живут потрясающе. Встречаются по утрам — целуются. Даже Кузя с Чарли, если в настроении. Когда не ругаются — в доме тихо. Ругаются — все по стенкам стоят.
— А как размещаются?
— Две собаки спят в моей комнате. Две — с мужем. А Кузьма обосновался в коридоре.
Мысль об элементарных бытовых неудобствах для собачников давно неактуальна. Любой дискомфорт компенсируется радостью общения с животными.
И как только в доме установилась стабильность и все, в том числе соседи, смирились с мыслью, что четыре собаки — это предел, как в доме появился еще один жилец. Пройти в Можайске мимо него мог только равнодушный. У пса красивого каштанового окраса была перебита лапа. Она кровоточила, гноилась. Рыночные торговцы, знающие цену жестокому миру, подкармливали беднягу, но этим их сердобольность ограничивалась. Шарыкинское сердце не выдержало, и Рыжий так был окрещен можайский инвалид — поселился в квартире на «Аэропорте». Он оказался невероятным добряком, поладил со всеми собаками. Единственное — ему пришлось ампутировать лапу. Теперь Рыжий скачет на трех, часто падает, но, как утверждает хозяйка, отлежавшись, снова бежит за своей стаей.
Казалось бы, собачий коллектив был укомплектован. Но все та же коллективная агрессия по-своему откорректировала ситуацию. Дети, родителей которых следовало бы хорошенько выпороть, во дворе сначала повесили кошку, а потом камнями начали обстреливать ни в чем не повинного щенка. Когда тот уже истекал кровью, его подобрал муж актрисы. Нового жильца окрестили Малыш и выходили, как всех его предшественников. А в 2000 году к дому прибилось еще одно грязное немытое существо, прозванное Чукчей, впоследствии ставшее просто Чуком.
— Валентина Дмитриевна, вы отдаете себе отчет в том, что всех бездомных собак осчастливить нельзя?
— Да, я все понимаю. Но как оставить на улице истекающую кровью собаку? Вы смогли бы? Мы обратились в специальную службу, через которую распространили информацию о двух последних собаках. Надеемся, что кто-то их захочет взять. Что нам позвонят.
— А если не позвонят?
— Ну не выкидывать же их на улицу. Разве что вместе с нами.
Жизнь семьи полностью подчинена собачьим интересам. Муж актрисы даже оставил инженерную должность и летом пребывает со всеми собаками на даче. Делает запасы на зиму, лечит своих питомцев…
Собаки живут так, как хотят. А актриса живет так, как хочется им. И при этом не считает свою жизнь собачьей.
— Если я плачу, то черный Тошка подходит, кладет мне лапу на колено и утешает; так ни один человек не пожалеет.
Таких трогательных историй из жизни актеров-животноводов можно рассказать множество. Наталья Фатеева, Валентина Талызина и многие другие спасли жизнь не одному живому существу.
А еще говорят, что актер — это эгоистическая профессия.
В старом русском театре, не избалованном государственной поддержкой, спектакли выпекались как блины на масленицу: новую пьесу начинали репетировать в понедельник, а в субботу и в воскресенье уже давали премьеру. Актерам в месяц приходилось выучивать по 120 листов текста, а в сезон, длившийся полгода, — до 780. Если к этому числу прибавить товарищеские бенефисы, когда за вечер играли аж по две пьесы, то количество текста доходило до тысячи. Такая статистика невероятна для современного актера, который может рассчитывать в лучшем случае на одну роль в сезоне.
Кто при таких нечеловеческих условиях борьбы за выживание был в театре главным? Его величество… суфлер, который как мышь сидел под сценой, хватал на сквозняках ревматизм и был спасательным кругом для первого любовника, кокетливых инженю и молчаливых статистов. И кто бы мог подумать, что в конце ХХ века театр с легкой беспечностью сдаст в музей истории свою главную фигуру. Был ли этот поступок необдуманным и роковым? И что это вообще за люди, которых в глаза и за глаза называли
ДЕТИ ПОДЗЕМЕЛЬЯ
Проклятье суфлерского цеха — Трагик требует: «Громче!» — Гастролер избил суфлера — Грибов любил человека из будки — Ефремов всегда выпутывался сам — Месть суфлера — Эзоп весь в саже — Оплатите детский труд
Время суфлеров — это старинные открытки с выцветшими персонажами. Это черно-белое кино с рвущейся от времени пленкой. Раритет. Антиквариат, который сегодня достать труднее, чем какой-нибудь комод из карельской березы с бронзовыми ручками. Ностальгия по чему-то безвозвратно утерянному с запахом домашнего уюта и тепла.
В самом деле, что это за человек — суфлер? Если верить киноводевилям нашего времени, то это весьма комичный персонаж — волосы торчат в разные стороны, дешевенький галстук сбился на сторону. Он шипит из своей будки, да так, что шипение слышат не только на сцене, но и зрители богатых первых рядов. Он машет руками. Хватается за голову. И выпучивает глаза, если на сцене стряслось что-то из ряда вон выходящее. Насколько он достоверен — этот образ из цветного кино? Если в нем и есть доля правды, то только минимальная.
I
«Это одна из тех обязанностей, которую можно переносить, но не любить», в приступе дурной правды писал суфлер XIX века. А за что, собственно, ее было любить, если условия труда были адские? Вот, скажем, будка суфлера, на экране всегда красивая, как морская раковина. Эта притча во языцех, проклятие суфлерского цеха выглядела так — внизу под сценой устанавливалось сиденье для суфлера, который не был защищен ни от сквозняков, ни от пыли, ни от холода. Прижимистые антрепренеры, как правило, экономили на отоплении и доводили до того, что в гримерных вода замерзала в графинах. Можно только представить, какая холодрыга стояла под сценой. Лето тоже суфлерам медом не казалось. Если верить сообщению проныры-репортера, то в провинциальном городе С. в летнем театре для суфлера «вырыли яму глубокую без деревянных подстилок для ног, без облицованных стенок, и во время дождя он сидел по колено в воде. Этот самый суфлер вынужден был часто переодеваться в сухое платье».
