В октябрьские дни Александр вновь появился в моем городе. И не один, а с В. Шугаевым. Оказалось, что сотоварищи подрядились на Иркутской студии кинохроники написать сценарий о Баргузинской долине. Это живописнейшее приречье на северо-восточном берегу Байкала знаменито, кроме природных красот, тем, что здесь рождается ветер, который упомянут в бессмертной песне. Строку из нее с трепетом повторял Твардовский: «Эй, баргузин, пошевеливай вал…» Баргузин — река при впадении в Байкал, широкая, быстрая и кипучая. Травянистая долина, вытянувшаяся по обоим ее берегам, окаймляется густыми зарослями черемухи, ивняка, за которыми чуть дальше, на песчаном взгорье, высятся вековые кедры, лиственницы, ели, сосны.
Почти уверен, что Вампилов, бывавший на Селенге, представлял сказочную красоту «таежного братца» этой реки и подбил своего приятеля отправиться в заповедные места. Путь туда лежал через Улан-Удэ, и первое, что сделали парни — зашли в молодежную газету, где я тогда работал. Разумеется, у обоих за пазухой, как выразился однажды Саня, похрустывали рукописи.
На этот раз Вампилов, как и Шугаев, был «триумфатором» знаменитого совещания. От Бурятии в нем тоже участвовало несколько наших сверстников, а один прозаик, отметившийся в Чите, даже работал рядом, в молодежной газете. Так что из их рассказов, да и из газет, широко освещавших «смотр» молодых сибирских и дальневосточных талантов, мы хорошо знали, как шел на нем разговор.
Саня предложил в газету очерк, уже печатавшийся им в Иркутске, — «Билет на Усть-Илим», а Слава — отрывок из повести «Любовь в середине лета». Порадовал Вампилова наш с ним товарищ по студенческой группе Игорь Петров, работавший тогда журналистом на республиканском радио. Позже он писал: «Незадолго до этого мы выдали в эфир все рассказы из сборника “Стечение обстоятельств”. Саня узнал об этом, и чуть ли не первой его фразой при встрече была: “Старик, ты, говорят, здесь пропагандируешь меня?” Вынул из папки журнал “Театр”, положил на стол: “А это не подойдет?” В журнале была напечатана пьеса “Дом окнами в поле”». Радиопостановку по ней в Бурятии осуществить не удалось, а вот в газете мы опубликовали пьесу в трех номерах.
Теперь приятно сознавать, что после названных публикаций и радиопередач в Бурятии запомнили имя Вампилова. Во всяком случае, когда на следующий год местный театр драмы получил текст комедии «Прощание в июне», труппа оказалась в числе нескольких сценических коллективов, первыми в стране поставивших спектакль по этой пьесе. Я видел спектакль, не раз говорил с его участниками. Они считали автора почти земляком, писателем своим, близким. Позже два драматических театра Улан-Удэ познакомили зрителей и с новыми пьесами Александра Вампилова: «Старший сын», «Провинциальные анекдоты», «Прошлым летом в Чулимске».
О своем приезде с Александром в Улан-Удэ В. Шугаев вспоминал, каждый раз связывая тогдашние впечатления с каким-нибудь происшествием. Это уже некое правило: если речь завели о Сане, значит, выудили в памяти что-нибудь необычное. В начале 1980-х годов мы, группа писателей из Бурятии, приехали в Москву с творческим отчетом. Выступали в библиотеках, вузах, даже на предприятиях столицы. На встречу с рабочими завода имени Лихачева, состоявшуюся в одном из горячих цехов предприятия, нас сопровождал Шугаев как представитель столичной писательской организации. Стоя с нами, гостями, на каком-то временном помосте невдалеке от дышащей жаром печи, Вячеслав вспомнил октябрь 1965-го, Селенгу, на берегу которой мы устроили пикник, солнечный день, почти безлиственный дремотный лесок. И Саню Вампилова. Тогда он глянул на слепящую воду и задорно сказал:
— А вот искупаться — слабо?
Никто не успел ответить, а смельчак сбросил одежду и шагнул к воде.
— Ты что, с ума сошел? Околеешь! — закричали в несколько голосов.
Саня окунулся раза два и выскочил на берег…
— Вам бы сейчас из пекла в сибирскую реку, а? — смеясь, спросил у слушателей Вячеслав.
А в книжке своей, рассказывая о тогдашнем странствии с Вампиловым, он написал:
«По дороге из Улан-Удэ к Байкалу наш автобус забуксовал, завис над краем длинного крутого обрыва, а вернее, над краем маленькой пропасти. Пассажиры, завороженно онемев и привстав, заглядывали в нее. Когда автобус справился, выполз на надежную колею, я спросил у Сани:
— Что ты думал?
— Вот случай, который может не повториться».
Что касается киносценария «Баргузин», написанного Вампиловым и Шугаевым по итогам командировки, то он оказался неприемлемым для студии. Заказчики не нашли в нем ни «человека-созидателя», ни вдохновенных «трудовых будней». Герой фильма, старый житель этих мест, молчаливо оглядывал вместе с мальчишкой-внуком земную красоту, немереный простор, приютивший вечность, передавал все это наследнику, как свое главное богатство. Авторы рассчитывали на режиссера и оператора, которые могли бы подхватить их лирическую ноту, и, думается, предложили для этого достойный текст. Почитайте хотя бы заключительные строки:
«Они подходят к сосне, и старик, обняв внука за плечи, вскидывает другую руку в щедром, дарящем жесте. Как неутомима эта рука! Смотри, внук, смотри и — принимай!
Разве все это не принадлежит тебе? Разве не ты будущий хозяин этой быстрой реки, цветущих лугов, тайги, гудящей на ветру? Смотри, внук, смотри и выбирай дело по вкусу.
Вот пашни, которые засевают сейчас хлеборобы, может быть, твои будущие друзья и наставники…
Вот отары овец, пасущиеся по сочным склонам, за ними нужен глаз да глаз — обрати внимание…
А вот табун. Он пасется на заливных лугах, потому что есть у нас и заливные луга. Смотри, это очень красиво, когда лошади пасутся на лугу, когда отставший от табуна жеребенок, как ветер, несется по зеленой земле.
А? Что ты скажешь?
Прошлое и будущее, дед и внук смотрят на родную долину с песчаного кургана, где вдвоем они стоят на ветру, название которого — баргузин!
И упрямствует ветер в долине Баргузина, и уплывает под его натиском, как корабль, старый курган с сосной на вершине. И все дальше и дальше от нас старый Домбаев, его внук с огненными крылышками на плечах».
Но фильм не состоялся. В некоторых публикациях утверждается, что сценарий будто бы не был закончен авторами. На самом деле он был опубликован в 1979 году в книге Вампилова «Белые города» вместе с давнишним письмом молодых писателей, отказавшихся переделывать текст «ввиду неприемлемости для авторов рекомендаций студии».
* * *
Вампилов понимал, что, находясь за тысячи километров от Москвы, трудно бороться за свои пьесы. Мучительно постоянно писать или звонить в Министерство культуры, репертуарная комиссия которого может дать (а может и не дать) разрешение на постановку; в театры, режиссеры которых не торопятся прочитать сочинение молодого автора. Надо быть в столице!
Повод нашелся. Александр решил поступить на двухгодичные Высшие литературные курсы, действующие при Московском литературном институте им. Горького. Правда, слушателем курсов мог стать только член Союза писателей. Что ж, нужно подождать, документы о приеме уже лежат в правлении творческого союза. В конце 1965 года Вампилов уезжает в Ялту, в писательский Дом творчества имени Чехова. Оттуда он пишет жене:
«Здравствуй, Оля!..
Дела мои таковы: сижу в Ялте, пишу помаленьку пьесу под названием “Кладбище слонов”. В Ялте тепло, по-нашему то ли конец мая, то ли начало сентября. Трава, во всяком случае, зеленая. В море, правда, уже не купаются. Деньги по дороге в Ялту я не получил, не получу и тотчас по возвращении. Перед отправкой в цензуру надо будет еще кое-что сделать, причем сделать это я могу только по возвращении в Москву. А потом еще перепечатать, а там они неделю-две читают, таким образом, деньги из Иркутского издательства придут тебе раньше…
Ну вот. Как твои дела? Как здоровье? Что экзамены? Напиши мне срочно…
Жду писем. Целую.
Александр».
К этому письму тоже необходимы краткие комментарии. Деньги за пьесу, о которых говорит Александр, — это ожидаемый гонорар за комедию «Прощание в июне», еще не разрешенную к постановке цензурой. А деньги из Иркутского издательства — гонорар за публикацию той же пьесы в первом номере альманаха «Ангара» за 1966 год. Альманах выпускался тогда в родном городе драматурга местным издательством.
Наконец, в карманной книжице Вампилова появляется запись, относящаяся к 1966 году: «14 февраля. Три происшествия. Видел 8½ Феллини, меня приняли в Союз писателей, Синявскому и Даниэлю дали соответственно семь и пять лет[29]. 8½ Феллини сбивает с ног, являет желание начать все с начала или молчать в тряпочку».
О фильме Феллини нужно сказать особо: он произвел на Вампилова сильное впечатление.
Александр не упускал ни одной возможности посмотреть фильмы европейских мастеров, прочесть только что изданную книгу знаменитого зарубежного писателя, особенно драматурга. Геннадий Машкин, к примеру, отметил в своих мемуарах: «Мы с Вампиловым посмотрели в Доме кино “Андалузский пес”, поставленный Бунюэлем в соавторстве с Дали, и фильм ошеломил нас своей сюрреалистической грандиозностью». И еще: «Вампилов был читателем высокой культуры, о чем свидетельствует, конечно, любовь к чтению не только беллетристики, но и пьес, сценариев. Часто он открывал для нас новых драматургов, а то и хорошо забытых старых мастеров. Так, мы, кроме русских классиков и советских драматургов, смогли прочесть Юджина О. Нила, Теннесси Уильямса, Артура Миллера, Эдуарда де Филиппо, Олби, Беккета, Дюрренматта, Ионеску, Кокто… Я храню как самый дорогой “презент” сборник сценариев Чарли Чаплина, который привез мне Саша в подарок из Москвы».
