Лир (понизив голос) Конечно, это был несчастный случай. Но работа идет слишком медленно. Я должен что-то делать. Чтобы офицеры шевелились и заставляли людей работать. Я для того и приехал, иначе визит мой не имел бы смысла. А саботажники здесь есть, и в этом человеке и впрямь есть что-то подозрительное -
Бодис. Но что скажут люди! Они уже говорят, что ты ведешь себя как мальчишка, как старая дева -
Лир. Чего они ждут? Жестоко заставлять его ждать.
Офицер. Сэр… вы…
Уоррингтон. Отойдите в сторону, сэр.
ЛИР уходит с линии огня.
Бодис (громко) Слушайте меня. Я заявляю при всех, что не несу ответственности за происходящее.
Лир. Запомни, Бодис. Ты не должна так говорить в моем присутствии.
Фонтанель. А я согласна с тем, что говорит моя сестра.
Лир. О, мои бедные дети, вы слишком хороши для этого мира. (Всем прочим) Видите, как славно они станут править вами, когда я умру. Бодис, девочка моя, как хорошо, что ты такая добрая, такая милосердная; когда я умру, ты сможешь править так, как считаешь нужным — потому что у тебя будет моя стена. Ты будешь жить за каменной стеной. А у меня нет права ни на доброту, ни на милосердие. Я должен эту самую стену выстроить.
Бодис. Из-за такого пустяка, как это низко.
Лир. Я тебе все объяснил. Теперь ты должна понять!
Бодис. Какая мелочность, какая низость -
Лир. Я тебе все объяснил.
Бодис. Мелочность. И низость! Ты выдумываешь черт знает что. Герцог Корнуолл никакое не чудовище. Герцог Норт никогда и никому не клялся, что покончит с тобой. Я могу доказать каждое мое слово.
Лир. Они — мои заклятые враги. Я убил отцов, и сыновья просто обязаны ненавидеть меня. А когда я убил их отцов, там же, на поле боя, стоя среди мертвых тел, я поклялся убить и сыновей тоже! Теперь я слишком стар, они одурачили меня. Но им не захватить моей страны, им не выкопать костей моих из могилы, когда я умру. Никогда!
Фонтанель (к Бодис) Самое время сказать ему.
Бодис. Я собираюсь замуж за герцога Норта, а моя сестра собирается замуж за герцога Корнуолла.
Фонтанель. Он благороден. Он честен и заслуживает всяческого доверия. Я верю ему так, словно мы выросли вместе.
Бодис. Господи, ты боже мой! — да как же они будут тебе друзьями, если ты относишься к ним, как к врагам? Поэтому они тебе и угрожали: то была политическая необходимость. Ну, а теперь все это в прошлом! Теперь мы одна семья, и ты можешь срыть эту дурацкую стену — совсем. Вот так! (Смеется негромко) Тебе не придется делать из подданных рабов, чтобы они защищали тебя от твоих же зятьев.
Лир. Моих зятьев?
Фонтанель. Поздравь нас, отец, и благослови нас.
Бодис. Я выхожу за Норта.
Фонтанель. А я за Корнуолла.
Лир (указывает на третьего рабочего) Эй, привяжите его! Он падает!
Бодис. Теперь нет необходимости расстреливать его. В любом случае, наши мужья тебе этого и не позволят.
Фонтанель. Я знаю, с моим мужем ты прекрасно поладишь. Он очень чуткий, он знает, как вести себя со стариками.
Лир. Поставьте его прямо.
Бодис. Ты скоро их полюбишь, как собственных сыновей.
Лир. У меня нет сыновей. И дочерей у меня нет! (Пытается успокоиться) Скажите мне — (Останавливается озадаченный) — ты, значит, выходишь за Норта, а ты за — Нет, нет! Они обманули вас! Вы же не встречались с ними, нет? Когда вы встречались с ними? За моей спиной?
Фонтанель. Мы посылали друг другу фотографии, письма. Я многое могу сказать о человеке по выражению лица.
Лир. О, вот теперь я понял! Вы их не видели. Вы как дети, как слепые дети. Вы что, не понимаете, они же спят и видят, как бы пробраться за стену! Как волки в овчарню.
Бодис. Стена, стена, стена! Эту стену нужно срыть!
Фонтанель. Ну, конечно. Мой муж настаивает на этом, как на одном из условий брачного контракта.
Бодис (офицеру) Я приказываю вам не стрелять в этого человека. Наши мужья казнят любого, кто посмеет хоть пальцем до него дотронуться. Они предлагают нам мир, и мы не можем расстреливать невинного человека только потому, что нам показалось, что он их шпион!
Лир. Застрелите его!
Бодис. Не сметь!
Лир. Но это невозможно. Мой приказ должен быть исполнен!
Уоррингтон. Сэр, не следует так горячиться. Многого ли добьешься, проявляя твердость по пустякам. Давайте посадим его под арест. Соберется Тайный Совет. У нас есть более важные проблемы.
Лир. Мои приказы — не пустяки! А за какого герцога ты выходишь замуж? Кому ты меня продал?
Бодис. Если король ведет себя неразумно, ваша прямая обязанность — не подчиняться ему.
Уоррингтон. Мэм, вы только усугубляете дело. разрешите мне -
Лир (выхватывает у офицера пистолет и направляет дуло на жандармов) Огонь!
Бодис. Ну, так оно все и вышло. Врачи дано предупреждали нас. (Громко) Мой отец нездоров. Уоррингтон, уведите короля обратно в лагерь.
Фонтанель. Ему вообще не следовало выходить сегодня. Такая грязь. У меня просто ноги отваливаются.
Лир. Моим врагам не уничтожить дела моего! Этим людям я отдал всю мою жизнь. Я видел армии, с оружием в руках, по колено в крови, безумных женщин, кормивших пустою грудью мертвых младенцев, умирающих, которые вместо последнего вздоха плевали в меня кровью, славных наших парней в слезах — но я все это вынес! Когда я умру, мой народ будет помнить имя мое, нет — он преклонится пред именем моим! … Они — мое стадо, и если одна из овец потеряется, я горы сверну, чтобы вернуть ее. Я любил моих детей, всех, без исключения, и заботился о них, а вы, вы продали их врагам! (Он стреляет в 3 рабочего, и тело повисает на веревках, как будто в земном поклоне) Все времени больше нет, вы уже ничему не научитесь.
Бодис. Да, ты сам подпишешь свой приговор. Наши мужья не позволят тебе терроризировать этих людей — своих людей в недалеком будущем. Они защитят их от твоего безумия.
Лир. За работу! Заставьте ваших людей работать! Все на стену!
РАБОЧИЕ, СОЛДАТЫ и ДЕСЯТНИК уходят, унося с собой два трупа.
Я знал, что этим кончится! Я знал, что вы злоумышляете против меня! Я выстроил стену и против вас тоже, как против иных моих врагов! Вы, значит, собираетесь замуж? Вы сами уничтожили род свой. Не будет больше детей. Ваши мужья — импотенты. Это не пустые слова. Вы им писали? Мои шпионы знают больше! Вы ничего не добьетесь преступлением вашим. Вы же извращенки. Я не стану потворствовать вашим извращенным страстям. Ибо это и есть извращение — получать удовольствие от страданий ближнего. Мне жаль тех мужчин, которые взойдут к вам на ложе. Вы мечтали о них; стоило вам закрыть глаза, и они ложились рядом с вами — вы думаете, я этого не замечал? Где предел властолюбию вашему? Вы станете стариков вытряхивать из постелей, ломать детям ноги, драть у старух волосок за волоском, вы отправите молодых мужчин попрошайничать в холод и снег, покуда их жены не умрут в тоске и бесплодии — я стыжусь моих слез! Вы довели меня до этого. Народ рассудит между вами и мной.
ЛИР уходит. ИНЖЕНЕР и СТАРЫЙ СОВЕТНИК идут следом.
Уоррингтон. Мне очень жаль, мэм. Если бы вам угодно было выбрать другое время -
Фонтанель. Вам следовало увести его, как только вы получили приказ -
Бодис. Вы выдали себя. Что ж, пусть это послужит вам уроком. Учится никогда не поздно. Идите, и будьте с ним рядом. Мы дадим вам знать, что делать дальше.
УОРРИНГТОН и прочие уходят. БОДИС и ФОНТАНЕЛЬ остаются одни.
Сегодня же ночью мы должны присоединиться к нашим мужьям.
Фонтанель. Счастье, наконец-то счастье! Я всегда боялась его.
Бодис. Мы должны атаковать прежде, чем стена будет достроена. Я поговорю с мужем, и ты поговори со своим. Мы вчетвером составим Военный Совет. Мы должны помогать друг другу. До свиданья.
Фонтанель. До свиданья.
ДОЧЕРИ уходят.
Сцена 2
Плац-парад.
Трибуна. ЛИР, СТАРЫЙ СОВЕТНИК, УОРРИНГТОН, ЕПИСКОП, ВОЕННЫЕ СОВЕТНИКИ. Слышен шаг проходящих колонн, маршевая музыка, голоса командиров — на всем протяжении сцены. ЛИР стоит на трибуне, поднявши обе руки в жесте приветственном и благославляющем.
