Два огромных штыка полоснули морозом по коже,
Остриями – по мирному кверху, а не накренясь.
~•~•~
Здесь, на трассе прямой, мне, не знавшему пуль, показалось,
Что и я где-то здесь довоёвывал невдалеке.
Потому для меня и шоссе, словно штык, заострялось,
И лохмотия свастик болтались на этом штыке.
1973г.
ПЕСНЯ О МОЁМ СТАРШИНЕ
Я помню райвоенкомат.
«В десант не годен. Так-то, брат.
Таким как ты, там невпротык…» – И дальше – смех.
«Мол, из тебя какой солдат,
Тебя – так сразу в медсанбат…»
А из меня такой солдат, как изо всех.
~•~•~
А на войне, как на войне.
А мне и вовсе, мне – вдвойне.
Присохла к телу гимнастёрка на спине.
Я отставал, сбоил в строю.
Но как-то раз в одном бою,
Не знаю чем, я приглянулся старшине.
~•~•~
Шумит окопная братва:
«Студент, а сколько дважды два?
Эй, холостой! А правда графом был Толстой?
И кто евоная жена?..»
Но тут встревал мой старшина:
«Иди поспи, ты ж не святой, а утром – бой».
~•~•~
И только раз, когда я встал
Во весь свой рост, он мне сказал:
«Ложись!..» – и дальше пару слов без падежей.
«К чему те дырка в голове?!»
И вдруг спросил: «А что, в Москве
Неужто вправду есть дома в пять этажей?..»
~•~•~
Над нами шквал. Он застонал,
И в нём осколок остывал,
И на вопрос его ответить я не смог.
Он в землю лёг за пять шагов,
За пять ночей, и за пять снов,
Лицом на запад и ногами на восток.
1970г.
ЧЁРНЫЕ БУШЛАТЫ
Посвящается Евпаторийскому десанту
За нашей спиною остались паденья, закаты,
Ну хоть бы ничтожный, ну хоть бы невидимый взлёт!
Мне хочется верить, что чёрные наши бушлаты
Дадут нам возможность сегодня увидеть восход.
~•~•~
Сегодня на людях сказали: «Умрите геройски!»
Попробуем, ладно, увидим, какой оборот.
Я только подумал, чужие куря папироски:
Тут кто как сумеет, мне важно увидеть восход.
~•~•~
Особая рота – особый почёт для сапёра.
Не прыгайте с финкой на спину мою из ветвей.
Напрасно стараться, я и с перерезанным горлом
Сегодня увижу восход до развязки своей.
~•~•~
Прошлись по тылам мы, держась, чтоб не резать их сонных,
И тут я заметил, когда прокусили проход:
Ещё несмышлёный, зелёный, но чуткий подсолнух
Уже повернулся верхушкой своей на восход.
~•~•~
За нашей спиною в шесть тридцать остались, я знаю,
Не только паденья, закаты, но взлёт и восход.
Два провода голых, зубами скрипя, зачищаю.
Восхода не видел, но понял: Вот-вот и взойдёт.
~•~•~
Уходит обратно на нас поредевшая рота.
Что было – не важно, а важен лишь взорванный форт.
Мне хочется верить, что чёрная наша работа
Вам дарит возможность беспошлинно видеть восход.
1972г.
ВЫСОТА
Вцепились они в высоту, как в своё.
Огонь миномётный, шквальный
Но снова мы лезем, хрипя, на неё
За вспышкой ракеты сигнальной.
~•~•~
Ползли к высоте в огневой полосе,
Бежали и снова ложились,
Как будто на этой высотке все-все
Дороги и судьбы скрепились.
~•~•~
И крики «Ура!» застывали во рту,
Когда мы пули глотали.
Шесть раз занимали мы ту высоту,
Шесть раз мы её оставляли.
~•~•~
И снова в атаку не хочется всем,
Земля – как горелая каша.
В седьмой – мы возьмём её насовсем.
Свое возьмём, кровное, наше.
~•~•~
А может, её стороной обойти.
Да что мы к ней так прицепились?!
Но, видно, уж точно все судьбы-пути
На этой высотке скрестились.
~•~•~
Все наши деревни, леса, города
В одну высоту эту слились.
В одну высоту, на которой тогда
Все судьбы с путями скрестились.
1965г.
АЛЬПИЙСКИЕ СТРЕЛКИ́[*]
Мерцал закат, как блеск клинка,
