Александр Власенко - О пижонстве

Выпендреж отличается от пижонства, как авантюра от аферы. Выпендреж – это проявление куража – того необходимого настроя, состояния духа, без которого не бывает по-настоящему красивой дрессировщицкой работы. А когда она красива? Когда сложна, когда на грани фола, но при этом риск просчитан или предугадан до мелочей. Когда мастер управляет ситуацией, которая, как показалось бы стороннему наблюдателю, не может уже оставаться подконтрольной. То есть эффектный выпендреж без сучка и задоринки – черта работы профессионала.

А пижонство произрастает не из куража, не из неодолимого стремления к совершенству, а из самоуверенности, из гонора либо из пофигизма. Оно лишь только на первый взгляд сходно с выпендрежем. Пижон не владеет в полной мере интуицией и расчетом, а надеется на ту кривую, которая вывезет. Уповать же надо на предусмотрительность и мастерство, а не на одно только случайное везение. Потому пижон может провалиться и опозориться в самой обыденной ситуации. В пижонстве нет надежности. Пижон, который таков по складу своей личности, ощущает свою несостоятельность и зачастую натужно выпячивается не в сложном, не там, где можно оценить высокий класс работы, а на дешевке, на банальном. Ему никогда не хватает скромности и здоровой самооценки. Так, например, дрессировщик, хвастающий своими шрамами, оставленными на нем собаками тогда, когда можно было с тем же результатом обучения обойтись без единой царапины, – типичный пижон. Настоящий профессионал стыдится своих ошибок.

Пижонство – свойство дилетанта, который хочет казаться профессионалом.

В Кирово-Чепецке общегородским праздником был День химика. Как сейчас – не знаю, но тогда он отмечался почти всеми кирово-чеп… (чепчиками? чепцами? а вот и неправильно – чепчанами!), потому что значительная часть городского населения трудилась на химическом комбинате, а не менее значительная по причине разногласий с советским законодательством пребывала на «химии». И немного было семей, в которых хоть кто-нибудь не относился бы к той или иной причастной празднику категории. На таких торжествах заведено предварять истинно народные гуляния всякими более культурными мероприятиями, не связанными напрямую с обычаем неумеренного потребления горячительных напитков. Наряду с самодеятельностью и спортсменами для показательных выступлений иногда приглашали и собаководов из общественных организаций. Но поскольку о нас вспоминали в последнюю очередь (как правило, лишь когда выяснялось, что нужно заткнуть какие-то не предусмотренные сценарием дыры), то редко упреждали об этом заранее. А ведь показуха с собаками, какая бы ни была она простая, времени на подготовку все равно требует.

И вот, огорошенный за три дня до праздника такой новостью, заседал как-то актив общества «Содействие» и обдумывал программу выступления. За такой срок, все понимают, не то что стоящих номеров не подготовить, но даже и людей с приличными собаками собрать вместе невозможно. Но так или иначе, а выкручиваться надо. Решили ограничиться примитивом: для разогрева публики – одновременной работой щенков, благо они как раз обучение по курсу послушания заканчивают, ну и – основным блюдом – кусанину покрасивее надо изобразить, без нее никак. Любит народ атавизмы свои пещерные насытить, посмотреть на телесные терзания и лязг зубовный в исполнении ближнего своего и группы свирепых хищников. Не сомневаюсь, что в массе своей зрители предпочли бы на месте собак видеть берберийских львов. Увы, за неимением последних, а также ввиду неумолимого прогресса общечеловеческой морали им приходится довольствоваться лишь нашим нынешним, слишком цивилизованным и хилым эрзацем гладиаторского единоборства, где кровь может пролиться только исключительно случайно. Но ведь надежда остается! Опытным путем определено и многочисленными наблюдениями установлено: народу можно любой красоты и сложности показуху предложить, но если не будет в ней «кусачек», то невелика в его глазах цена будет этой показухе. Что тут поделаешь, всякий релаксирует в меру недостатков своего воспитания, и данный выбор еще не из худших. Как гласит вечно живая мудрость, «чем бы дитя не тешилось, лишь бы не», а далее по вкусу: героином, однополой любовью, политикой, ядерным чемоданчиком… В общем, альтернатив в избытке. Но руководству клуба углубляться в социально-моральные проблемы ни к чему, для нас главное то, что надо угождать публике, потакать ее пристрастиям – тогда и без качества можно обойтись. Этот основной закон шоу-бизнеса и в ту пору был прекрасно известен в любом клубе служебного собаководства. И, естественно, дрессировщики, которые занимались показухами, никогда не отнимали у народа его последней надежды на кровопролитие – самим невыгодно.

Кого будут кусать, это понятно – меня. А кто? Давайте, говорят, Иргу попробуем.

Ирга – матерая «немка», не шибко ладно скроенная, но зато из очень прочного материала. А башку ее из-за размеров иначе как чайником и не называют. Пару клыков к тому времени она себе уже наполовину обломала, но радости кусаться от этого не утратила. Давно ее, правда, по-серьезному не проверяли, да и скоростью атаки она никогда не отличалась, однако челюсти у нее что надо.

Одно плохо – защитный рукав поистрепался, совершенно непрезентабельно выглядит, стыдно с таким на люди выходить. «Ничего, – думаю, – сошью другой. Хороший – не успею, но, чтобы разок сработать под собачкой хватило, какой-никакой сварганю». И сварганил, именно что «какой-никакой», на скорую руку. Мы как раз на питомник новый дрессировочный костюм получили. А эти дрески тогда стали делать ну до того пакостно, совсем не так, как раньше. Прежние-то крыли толстенной парусиной, ваты на подкладку тоже не жалели и прошивали на совесть – настоящим льняным суровьем. Оно, конечно, все равно не современная синтетика, но запас прочности был изрядный – рукава и штанины поначалу еле гнулись, приходилось палками полдня расколачивать, чтобы пользоваться можно было. А потом, по мере того, как экономика становилась все более экономной, парусину заменили хлипким брезентиком, ваты здорово поубавили, вместо суровых ниток стали использовать обычные, какими рубашки шьют. Дошли до того, что по скаредности и припуска на швах не предусматривали, и немало из-за этого было случаев, когда собака первой же хваткой отрывала напрочь рукав, оставляя фигуранта в состоянии крайнего недоумения и повышенной опасности. В общем, ситуация как в советском автомобилестроении с выпуском «жигулей»: первая партия – катайся на здоровье, а тем добром, что потом начинали гнать на поток, без превентивного ремонта мог пользоваться только доверчивый дурак или самоубийца. Вот и у нас, в служебном собаководстве, идиотов да мазохистов вращалось не то чтобы очень уж много, а поэтому дрескостюмы сразу по получении пускались в творческую переработку: тут подшить, там усилить…