Егерь оказался примерно ровесником Джеймса и явно наслаждался его обществом. Глядя, как Джеймс жарит на костре бараньи ребрышки, он спросил:
— Значит, вы медик?
— Да, психиатр, — кивнул Джеймс.
— Черт возьми, ну и работка, должно быть! После такой, верно, то и дело передохнуть тянет?
— Это уж точно.
Егерь скрестил длинные загорелые ноги:
— Так вы специально проехали столько километров, чтобы кота отыскать?
— Да нет, не совсем. Просто немного передохнуть захотелось.
— Это ваш кот?
— Нет, одной девушки. Мы надеялись, может, где-нибудь здесь его встретим.
— А сама-то она где?
— Осталась в Тви-Рифирен. — Оба умолкли, поскольку один из кусочков мяса вспыхнул, когда Джеймс сбрызнул жаркое пивом из бутылки. Предваряя вопрос егеря, он пояснил: — Она нездорова.
— Ваша пациентка?
— Вроде того.
— Понятно. — Егерь, кажется, полностью удовлетворил свое любопытство и распрямил ноги. — Что ж, можете передать ей, что если этот кот действительно здесь, то при достаточном везении у него есть все шансы выжить. В этих местах полно диких котов. Так что ему нужно всего лишь поскорее приспособиться к тем условиям, в которых жили его предки. Хотя отыскать его будет трудновато… Тут я, пожалуй, ничего посоветовать не могу.
К вечеру Уиндемы вместе с Анной поехали немного покататься, но, несмотря на все ее мужество, она ничего не могла с собой поделать и оставалась вялой и равнодушной.
Миновав один из искусственных водоемов, они проехали всего в двухстах метрах от того места, где отдыхал Пятница.
Анна уснула, когда они въехали в лагерь; проспала она и все то время, пока Уиндемы готовили ужин — жарили на костре колбасу и оставшиеся бараньи ребрышки. К ночи стало весьма прохладно, и Джеймс перед ужином заглянул в комнату Анны — проверить, как она там. Позже он позвонил Мэри:
— Мэри, здравствуйте.
— Ох, это вы, Джеймс! У вас все в порядке?
— Да, все хорошо.
— Пятницу не нашли?
— Нет. Хотя здешний егерь очень помог нам. Анна в целом неплохо. В настоящий момент она спит.
Некоторое время оба молчали. Потом Джеймс спокойно предложил:
— По-моему, ее следует отвезти в Монтагью. И домой лучше не заезжать. Так будет проще. Отсюда завтра мы могли бы поехать прямо в клинику — здесь есть поворот, через двадцать километров после реки Тауз.
Мэри долго молчала.
— Вы считаете, так будет лучше?
— Да, считаю. Она будет под постоянным наблюдением врачей, да и сам я глаз с нее не спущу.
Он слышал, как звякнуло кольцо у Мэри на пальце, когда она перекладывала трубку из одной руки в другую.
— Я просто искала, чем записать, — сказала она, точно оправдываясь. — Я смогу позвонить ей? У нее будет в палате телефон?
— Да, телефон ей поставят; а я свяжусь с вами, как только мы туда доберемся. Телефонный номер клиники 2419, код 0234. Между прочим, мне очень хотелось бы помочь ей… и вам. И себе самому, если уж честно. Так что по крайней мере платить вам будет не нужно.
— Это очень мило с вашей стороны, Джеймс. Ну, там посмотрим. Спасибо, что позвонили, мне как-то сразу полегчало, даже дышать стало легче. Я ведь сразу начала беспокоиться, стоило вам уехать.
— Уверяю вас, Мэри, не стоит так волноваться. Это совершенно классический случай, и она непременно поправится!
Стопроцентная гарантия! Просто нужно время.
— А как же Билл доберется назад? Ах да, он ведь может прилететь на самолете. Передайте ему, пожалуйста, что я непременно приеду в Джордж и встречу его в аэропорту, пусть только заранее предупредит. Могу я послать Анне одежду и кое-что из вещей?
— Ну разумеется! Я попробую выяснить, что ей нужно, но она конечно же захочет сама с вами поговорить. Когда устроится.
— Да, конечно… Львов-то вы видели?
— О да! Огромный прайд — целых восемь львов, которые загнали в угол каракала и так уставились на него — можно было подумать, их разбирало любопытство, а не голод. А каракал прижался спиной, шею вытянул, словно пытался всех разом рассмотреть. Хотя поза у него была совершенно смиренная — наверно, до смерти испугался, бедняга.
— Господи! А потом?
— А потом ничего. Нам даже как-то легче стало, когда львам надоело на него смотреть и двое просто взяли и отошли в сторонку, неторопливо так, ну и старина каракал тут же этой брешью в кольце врагов воспользовался и на дерево взлетел.
— Повезло вам!
— Еще бы! Даже тамошний егерь заинтересовался.
Снова возникла пауза.
— Значит, вы приедете в Монтагью — во вторник к вечеру?
— Да, и сразу вам позвоню.
— Хорошо, буду ждать вашего звонка.
— Вот и договорились. И не волнуйтесь, пожалуйста.
— Постараюсь. Спасибо, Джеймс. А вы расскажете Анне, куда ее везете, перед отъездом из Тви-Рифирен?
— Ну разумеется. По-моему, она возражать не станет.
Мэри только вздохнула:
— Передайте ей, что я ее люблю.
— Обязательно передам.
— Как это все-таки мило с вашей стороны, Джеймс! Да, мне, безусловно, стало легче! До свидания.
— До свидания, Мэри.
Пятница, лежа в своем убежище, чувствовал все более явственно, что конец его странствий близок. Его точно магнитом тянуло в тот лагерь, который виднелся вдали и казался ему конечной точкой этого бесконечного путешествия. Однако инстинктивная осторожность не давала ему выйти в путь, пока не зажила отлично вылизанная и ухоженная рана. Он три дня не вылезал из норы, дремал, свернувшись в клубок, и даже пить не ходил.
Один раз к нему заглянули было две капские лисицы и два раза — генетты, однако он грозно зарычал, и лезть дальше никто не решился; зверьки почти вежливо удалились, шурша травой, серебрившейся в лунном свете. Вскоре беспокойство вновь овладело им, и он решил походить, пробуя, зажила ли рана.
Вокруг норы росли сплошные колючие кустарники, так что можно было не только тренировать лапу, но и отлично кормиться. Как показали два последующих дня, охотиться здесь даже днем было совершенно безопасно. Сквозь спутанные ветки и листву Пятница рассматривал таивший неведомые опасности светлый мир вокруг, и вскоре его терпение принесло свои плоды. Сперва, скользнув по прохладному песку, мимо него пробежала ящерица, и потребовался всего один удар, чтобы убить ее; потом проползла неядовитая коричневато-зеленая с желтыми полосками змея, для поимки которой потребовался довольно резвый прыжок и быстрый сильный укус в спину у самой ее головы.
