наконец пошевелился.
— Знаешь, не особенно. Не может быть, думаю, год прожить и под конец так глупо утонуть.
…Далеко вниз ушла из-под ног вода. Придерживая скользящую, как санки, лодку, спустились по склону. На земле борозды, оставленные льдинами, клочья пены.
Долбленка опять медленно двигалась по воде вместе с редкими запоздалыми льдинами… А ночью, пока спали у костра, уплыли и эти льдины. Едва двигая веслами, плыли теперь по чистой воде.
— Ничего, с каждым упором ближе к дому, — подбадривал Федор.
— Только поэтому и гребу.
Медленно уходили за корму плесы, пески, повороты. Вдруг Росин торопливо вскинул голову. Над ними живой, чуть колышущейся линией летели журавли.
— К гнездам вертаются. Ишь как весело машут — тоже, чай, домой-то радостно вернуться… Что-то покурить засосало!
Росин повернулся к Федору и стал подкидывать в глиняную миску сухие гнилушки. Федор вдруг перестал грести. Он смотрел поверх Росина. Росин взглянул на Федора и все понял. Обернулся, едва не опрокинув лодку, — на повороте в долбленке человек! И Федор видит — значит, не кажется! Оба разом — за весла и яростно грести: к нему, к нему!
Движение весла — и круто развернулась долбленка ханта. Уже плыла от них, быстрее от них! Росин и Федор опустили весла.
— Эй, ты куда? — крикнул Росин.
Хант перестал грести.
— Однако Купландей! — удивился Федор. — Да я же это, Купландей!
— Кто «я»?
И вдруг из лодки ханта метнулось в воду что-то бурое! Радостно визжа, к лодке плыла собака.
— Юган!.. Юган!.. — поднялся Федор.
— Ба! Федор! Живой! — Несколько взмахов весла — и хант подплыл вплотную. — Ай, ай, какой ты! Худой! Борода! Шибко плохой!
— Как дома?.. Живы?.. — спросил Федор, и рука, трепавшая загривок собаки, замерла.
— Почто не живы? Живы все. Где был? Весь Черный материк искали. Самолеты, вертолеты летал.
— Не был в материке. В Дикий урман ушли.
— Ай-ай! — качал головой Купландей и повернулся к Росину. — Зачем говорил: «Черный материк пойду»?
— Так уж получилось. — Росин не отрывал от ханта сияющих глаз.
— Сестра твой из Москвы прилетала, — улыбаясь, сказал хант.
— Сестра?! — удивился Росин. — Звать как?
— Еля. Шибко красивый. Волосы, как колонок, желтый. Смелый шибко. С нами в тайгу ходил: одна хотела искать. — Узкие глаза Купландея стали еще уже в лукавой улыбке. — Знаем, какой сестра. Наталья сказывал… И теперь, однако, письма пишет.
— Купландей, ведь мы с голода пропадаем! Давай сюда туес!
— Не, Федя. Шибко много нельзя. Худо будет.
— Знаем, давай хоть маленько.
Обо всем на свете забыли Росин и Федор, как только в руки к ним попало по ломтю настоящего ржаного хлеба.
Купландей подогнал к берегу обе лодки, вытащил из мешка и разложил в своей длинной долбленке сети.
— Сюда ложись, — показал на сети. — Домой повезу. Самим плыть долго, худой шибко, слабый. День плывем, ночь плывем — и дома.
Содержание
Мой знакомый медведь … 7
Зимовье на Тигровой … 241
Дикий урман … 301
Шикшовник — низкорослый вечнозеленый ягодник.
Кальдера — котлообразная впадина с крутыми склонами и ровным дном, образовавшаяся вследствие провала вершины вулкана.
Фумаролы — отверстия и трещинки, по которым поднимаются из-под земли струи горячих вулканических газов.
Сивуч — млекопитающее из семейства ушастых тюленей.
Алык — часть собачьей упряжи.
Кукуль — спальный мешок из оленьих шкур.
Камус — куски шкуры с ног оленя, зайца, песца и пр. Используются для изготовления и украшения меховой обуви, рукавиц, одежды.
Ильм — род деревьев, семейства ильмовых.
Обласк — легкая долбленая лодка.
Слопец — ловушка на глухаря.
