«Тигр-Топс-отепь» — пристанище туристов в Читауан-парке — издалека даже не заметен среди деревьев девственного леса. Домики установлены на высоких сваях, и сверху можно удобно перебраться сразу же на спину ездового слона. Здесь установлены специальные линзы для концентрации солнечных лучей, с помощью которых нагревается вода в резервуарах для стирки и купания
В 1970 году был открыт первый настоящий национальный парк, а именно Читауан-парк, под который на сей раз было выделено уже 546 квадратных километров (для сравнения: размер национального парка «Баварский лес» составляет 180 квадратных километров, Найроби-парк — 114 квадратных километров, Серенгети-парк — 12 950 квадратных километров). Из Африки был приглашен Джон Блоуер, опытный специалист по управлению национальными парками. Он уговорил наше «Франкфуртское зоологическое общество» выделить в 1972 году из «Фонда помощи истребляемым животным», собранного в результате моих телевизионных выступлений, 20 250 марок для оборудования Читауан-парка. После этого парк был с одной стороны отгорожен высокой изгородью, чтобы носороги не могли больше проникать на поля крестьян, а крестьяне — загонять свои стада пастись на территорию парка.
Изумительные по своей красоте древние дворцы, храмы и памятники можно увидеть в нынешней столице Непала Катманду. Согласно легенде, в этом дворце витает дух одного из прежних королей. В отдаленную комнату ему даже время от времени ставят тарелки с едой. На колонне перед дворцом изображена золотая фигура молящегося, над которым нависла змея, а на голове ее сидит птица. Когда эта птица улетит, говорит народная молва, тогда дух старого короля окончательно исчезнет из своего дворца
Постройка ограды спасла от многих неприятностей не только носорогов и оленей, но и крестьян с их рогатым скотом. Тем временем парку было выделено 140 солдат, которые и взяли на себя основную заботу о его охране.
У подножия Эвереста создан еще один национальный парк — Сагар-матха. Его организация была поручена Гордону Нихольсу, бывшему директору национальных парков Новой Зеландии. В ближайшие годы должно открыться еще несколько национальных парков. Следующий на очереди — Лангтанг-парк, расположенный несколько севернее столицы Катманду. Сейчас устанавливают его границы. А в Западном Непале швейцарскому архитектору совместно со специалистом по вопросам охраны природы поручено спроектировать парк вокруг озера Papa, лежащего на высоте три тысячи метров над уровнем моря.
Картина, изображающая охоту на тигра со спины ездового слона
Помимо этих национальных парков намечено создать еще пять резерватов, в которых останутся людские поселения. Однако там же должны находить для себя убежища и дикие животные, которым угрожает опасность истребления. К таким относится, например, азиатский дикий буйвол, поголовье которого в Непале составляет на сегодняшний день всего лишь 40 особей. Резерват Мараяни будет примыкать к национальному парку Читауан, с тем чтобы увеличить жизненное пространство для носорогов, тигров, четырех видов оленей, двух видов крокодилов, медведей, гаура, а также речных дельфинов. Будут созданы и специальные резерваты для слонов, антилоп гарн, которые в Непале считались уже окончательно истребленными, и для оленей барасинга; специальный заказник в горах предусмотрен для тибетского голубого барана [5].
Шесть молодых непальских специалистов по охране природы уже получили образование в США, Англии, Восточной Африке и Новой Зеландии; с каждым годом их будет все больше, и скоро отечественные специалисты сменят иностранных. Так что с охраной природы в Непале вроде бы все должно обстоять благополучно. Однако полной уверенности у меня нет.
Перед моим отлетом из столицы Катманду в Индию меня пригласил наследный принц Дьянендра к себе во дворец. Его отец, новый король Бирендра, и его семья сейчас уже не живут в старинных, украшенных богатой резьбой роскошных палаццо, а переехали в новые современные здания, хотя и весьма обширные, но в общем-то мало чем отличающиеся от всех других новостроек во всем мире. Наследный принц больше всех других озабочен вопросами охраны природы и хлопочет о создании новых заповедных земель.
Когда пролетаешь над горными хребтами этой страны, то видишь, как поредели леса на их склонах, как все выше в горы карабкаются искусственные террасы с обработанными пашнями. В горных долинах произрастает рис, на склонах — кукуруза, просо и бобовые культуры. Каждый квадратный метр так тщательно обработан мотыгой или плугом, что места для выпаса скота практически не остается. Ему приходится пастись на самых крутых склонах. Зато в деревнях разрешается разгуливать козам, которые обгладывают начисто все деревья и кустарники. Поэтому высаженные вдоль дорог, ведущих в Катманду, молодые деревца приходится огораживать каменными заборчиками; несколько дальше от столицы на деревья надевают пустые, открытые с обоих концов железные бочки из-под бензина, верхние края которых надрезают и отгибают неровными зигзагами. И все это только для того, чтобы козы не могли к ним подобраться.
Но ведь и людям требуется древесина для разведения огня. В Непале сводится все больше и больше лесов. Зачастую крестьяне обрубают только ветки с деревьев, оставляя одни лишь голые стволы, пока они не засохнут. Грозы и ливни вырывают затем такие мертвые деревья с корнем и смывают верхний плодородный слой почвы, уже не удерживаемый корнями. Дельцы, получившие на то разрешение властей, без зазрения совести вырубают дубовые и другие лиственные леса, высаживая на их месте легко воспламеняющиеся хвойные деревья, потому что те быстрее растут и быстрее приносят доход (точно так же, как это делают у нас дома, в ФРГ!). А ведь теперь науке уже известно, что опавшая листва превращается в гумус, который удерживает влагу в почве, чего не в состоянии сделать опавшие иголки.
Меня часто спрашивают, особенно газетчики:
— Какое животное вы больше всего любите? Горилл, львов, слонов или гепардов?
Откровенно говоря, не могу сказать, что люблю всех горилл, вместе взятых, я люблю лишь самку-гориллу Макулу, выросшую с младенческого возраста у меня в доме, в моей семье. Люблю собаку Сенту, моего волка Чингиса, гепардиху Читу. Я ведь и людей люблю не всех, вместе взятых, а только совершенно определенных из них.
Тигров я разводил у себя в зоопарке в течение почти тридцати лет и видел их буквально каждый день. Но только один из них был по-настоящему ко мне привязан, радостно, но тихо, по-тигриному, приветствовал меня каждый раз, когда я подходил к его клетке. Приветствие у тигра выглядит так: он подходит близко к решетке и отрывистым дыханием выталкивает воздух сквозь сомкнутые губы. Я ему тоже всегда отвечал таким же «тигриным» приветствием.
