Настроение у ребят сразу улучшилось.
— Так, — потер рука об руку Алешка. — Ты, Лерка, садись и отдыхай пока, а я заборчик поставлю.
— А покажешь, как силок делать? — спросил Валерка.
Разумеется, он и не собирался отдыхать, хотя нога не переставала ныть и вообще за полдня он так натопался, что в пору было не только посидеть, но и полежать. Но кто же станет отлеживаться, если предстоит такая увлекательная охота?
Валерка ковылял вслед за братом, позабыв на какое-то время о ноющей ноге и мучившем голоде, он только напился из того же ручья, в котором, наверно, купались рябчики. Вода оказалась чистой и очень вкусной.
— Покажешь? — не отставал Валерка. Ему и невдомек было, какой трудный вопрос он поставил перед Алешкой. Занятый мыслями о заборчике, Алешка не подумал о силке, а ведь без него нечего и думать об успешной охоте. Для силка нужен конский волос, хорошая нитка, но где их найдешь в лесу? Задача не из легких.
— Ничего не выходит? — обеспокоенно спросил Валерка, заметив, что Алешка чем-то встревожен.
— Не выходит.
— Почему?
— Волоса нет и нитки… Ничего нет.
— Волоса? Волоса, — бормотал Валерка и, сидя возле ручья, дергал одну травинку за другой.
— А что, если?..
— Ты что сказал?
— Я думаю… Я думаю. — Валерка вдруг с силой дернул волосок у себя на макушке. — Во! Есть!
— Что? — не понял Алешка.
— Дерни и ты… Я вытерплю. — Валерка нагнул голову. — Ну!
Алешка невольно усмехнулся; бывало, дома брат мог пожаловаться отцу, если его нечаянно толкнули, а тут сам просил, чтобы его дергали за волосы. А может, и в самом деле попробовать? Вырвать не десять, а тридцать волосков — и силок будет покрепче. Алешка, недолго думая, стал выдергивать у себя волосок за волоском. Валерка, морщась, стиснув зубы, последовал его примеру.
— У меня длиннее, — сказал он.
— А у меня крепче.
Когда собралось необходимое количество волосков, Алешка сплел их. Не хватало для прочности надежной нитки. Что, если оторвать пуговицу? То есть не оторвать, а снять, предварительно выдернув нитку? Алешка оторвал можжевеловый острый листок и, орудуя им, как иголкой, снял с рубашки две пуговицы, связал два конца и получил хорошую нитку. Но и этого не хватило, и он, пошарив у себя в карманах, нашел кусочек шпагата. Теперь можно и силок сделать, удлинить его, укрепить. Кончив с силком, Алешка принялся устанавливать заборчик. Валерка помогал как мог: ломал сухие ветки, придерживал колышки, чтобы Алешке удобнее было вколачивать их в землю.
Наконец все готово: заборчик, воротца, жердь-перевес, силок со скользящим узлом. Остается немного: набраться терпения и ждать.
Алешка выбрал в пяти шагах от порховища разлапистую елочку, наломал ветвей, чтобы замаскироваться.
Некоторое время мальчики лежали в своем тайнике молча, осматривались, прислушивались. В овраге было тихо. Над головой у них шуршал зеленый шатер из еловых ветвей, а в тени, под кустиками вереска, монотонно журнал ручей.
— Долго будем лежать? — спросил Валерка.
— Сейчас начнем.
Алешка достал манок и, просвистав первые два «пя-ять», закончил свист настоящей трелью.
— Похоже?
— Очень… А мне можно?
— В другой раз… Теперь будем ждать.
— Долго еще?
— Недолго… Может, полчаса.
— Ого, полчаса.
— А ты как думал? Охотники, они знаешь какие терпеливые.
— То охотники.
— А мы кто?
Валерка не ответил и вдруг спросил:
— Лешка, мы сварим или… зажарим его?
— Тихо лежи.
— Я тихо… — И снова: — А где мы огонь возьмем?
— Лерка, отлуплю, — угрожающе прошипел Алешка. — Тсс… Отозвался!
В лесной глуши послышался мелодичный свист — это рябчик ответил на Алешкин зов.
Выждав несколько минут, Алешка снова издал звук, очень похожий на свист птицы.
Тишина. Вдруг раздался ответный свист, а еще через минуту мальчики услышали: птица взлетела. Через некоторое время шум приблизился. Короткая трель-песня. Птица села где-то близко от них. И снова — тишина. Только шуршит над ухом, качается перед глазами еловая ветвь.
Третий раз Алешка повторил призыв.
Ждать остается немного. Рябчик летит на призыв уже совершенно успокоенный и садится на кустик вереска, близко от которого затаились ребята. Он сидит совсем рядом, красиво приподняв на голове хохолок. Оперение на нем пестрое, окрашенное в серые, черные и рыжеватые тона, наверно, поэтому его так и назвали, и кажется, что он дымчато-серый. Горло под клювом у него черное, словно вымазанное тушью, а по обеим сторонам — белые полоски.
Валерка не мог оторвать глаз от рябчика, никогда раньше он так близко его не видел. В эту минуту он решительно позабыл, зачем они с Алешкой спрятались и зачем вся эта затея; невольно, сам того не заметив, он сделал едва уловимое движение, словно собирался протянуть руку и схватить птицу. Может быть, он бы и попытался рукой поймать рябчика, если бы не Алешка, который в упор, строго посмотрел на Валерку, и Валерка как бы очнулся, бесшумно втянул в себя воздух и застыл.
Вот рябчик опустится на землю, захочет пить или искупаться, подойдет к ручью, пройдет в воротца — и… терпение, терпение.
Но в это самое время произошло непредвиденное, до смешного нелепое. Какая-то глупая мошка заползла Валерке в нос, Валерка выдохнул воздух, но мошке, наверно, понравилось в Валеркиной ноздре, и она упрямо карабкалась дальше, в глубину. Тут никто бы не удержался, не мог вытерпеть и Валерка; он крепко зажал нос, но это не помогло — чиханье прорвалось все-таки и в первозданной тишине оврага прозвучало выстрелом.
Ребят будто оглушили. Все пропало. Рябчика и след простыл, только веточка, на которой он сидел, чуть-чуть колебалась, и солнечный лучик скользил по ней, будто насмехался над неудачниками.
— Сварим и зажарим теперь, — зло процедил Алешка. — Ешь на здоровье.
Алешка прав, во всем виноват Валерка, его невыдержанность. Почему в эту минуту ни мошка, ни комар не тронули Алешку, а нашли его, Валерку? Слезы обиды текли по лицу и заползали в рот.
— Не реви, — сказал Алешка. — Слезой рябчика не заманишь и сыт не будешь… Идем лучше ягод поищем…
Мальчики выбрались из укрытия и отправились вниз по течению ручья. Скоро они вышли к озеру, каких много в Пинежских лесах. К их радости, здесь они нашли много черники и гонобобеля.
Закусив ягодами и, напившись воды, они решили вернуться к порховищу: может, на этот раз им улыбнется охотничье счастье; правда, Валерка был уверен, что после первой неудачи ни один рябчик не прилетит больше.
Алешка не отрицал, но и не соглашался с Валеркой.
