Вскоре увидел на тропинке кроваво-красных муравьев — рабовладельцев Формика сангвинеа. Они в величайшей спешке мчались друг за другом и у многих в челюстях — светлые куколки муравьев. Кое-кто несет куколки большие, коричневые, из которых должны выйти самцы или самки. Все происходящее мне хорошо знакомо и поэтому не особенно хочется прекращать прогулку. Но давний опыт подсказывает, что в самом обыденном нередко оказывается необычное и поэтому, продираясь сквозь заросли растений, пытаюсь разыскать потерпевшее от грабителей гнездо.
Вот оно — небольшая гладкая площадка с кучками недавно выброшенной земли из ходов. Тут — столпотворение. Муравьи-сангвинеи рыщут как волки, возбуждены, их челюсти широко раскрыты, усики приподняты. Кое-кто из грабителей выскакивает из темных ходов с добычей в челюстях и торопливо направляется к тропинке. Большинству же делать уже нечего. Все куколки захвачены в плен, унесены. Всюду же по закоулкам и на кустиках приютились хозяева и у каждого в челюстях по спасенной от недругов куколке. Они пережидают набег. И только немногие из них в безрассудной ярости нападают на грабителей. Но что может сделать куникуляриа против сильного противника.
Нечего делать здесь мне, невольному свидетелю маленькой трагедии и, встаю, складываю походный стульчик, собираясь продолжать поход дальше. Но в это мгновение вижу то, чего никак не ожидал и никогда не читал об этом: из гнезда вместе с грабителями выбирается маленький муравей Мирмика берга с украденной куколкой в челюстях и суетливо несется в свою сторону. Откуда он появился, как набрался смелости проникнуть в чужую обитель, где научился необычному ремеслу грабителя.
Вход в гнездо мирмики — небольшая дырочка в земле — совсем недалеко. В него и скрывается тайный воришка.
Я давно убедился, что муравьи разных видов, живущие рядом, отлично понимают, что происходит вокруг, всегда в курсе всех важных событий, так как несколько разведчиков постоянно кружится возле соседей, следят за ними. Муравей-мирмика воспользовался налетом грабителей и, подражая ордам пришельцев, занялся сам мародерством. В наступившем переполохе и неразберихе это сделать было нетрудно.
Произошедшее настолько необычно, что я вновь усаживаюсь на стульчик, смотрю, ожидаю. Терпение вознаграждается: вижу еще одного мирмику с куколкой.
Возбуждение муравьев постепенно стихает. Один за другим сангвинеи покидают разоренное жилище. Постепенно возвращаются обратно и сами муравьи-хозяева спасатели добра. Пройдет еще немного времени, прежде чем пострадавшие от налета, этого тяжкого бедствия, свалившегося на их семью, оправятся и заживут прежней жизнью.
Но как соседи-мирмики могли уразуметь о происходящем, как сумели быстро перенять чужой, догадались извлечь для себя пользу, раздобыв лакомую еду? Можно ли произошедшее объяснить только одним инстинктом?
А вокруг жизнь идет своим чередом. В ручье журчит вода, жужжат над цветами насекомые и тропинка зовет вперед на разведку новых событий в жизни насекомых.
Смелый бегунок
Среди кустарников по земле носятся неугомонные бегунки, обследуют все закоулки, ищут добычу для оравы голодных ртов. Тут же видны аккуратные воронки муравьиных львов. Прожорливым хищникам хватает добычи: среди муравьев немало неопытных, попадающих в ловушки.
Здесь много клещей Гиалома азиатика. Со всех сторон они спешат ко мне на длинных полускрюченных ногах. Неплохо бы проверить, нападают ли муравьиные львы на этих кровопийц. Пока я подсовываю их в западни хищников, к самому краю одной из воронок приближается бегунок и, склонив голову набок, останавливается, будто осматривая ловушку. Нет ничего хорошего в ней, она пуста и муравей убегает. Через несколько минут тот же самый, мой знакомый бегунок, снова возле ловушки. Я приметил его по маленькой крупинке пыли на кончике брюшка. Какой любопытный!
Муравьиный лев не желает есть клеща. Он возится с ним, вертит его в челюстях, то закопает в землю, то подбросит кверху. От этого вся его лунка постепенно портится. Сейчас он, наверное, подденет мое приношение головой и выбросит его наружу, как ни к чему ненужный мусор. Но снова уже третий раз появляется тот же бегунок, замирает на секунду, лотом, будто оценив обстановку, прыгает вниз, прямо к хищнику, выхватывает из его челюстей клеща и мчится со всех ног к своему муравейнику.
Вот и муравейник, вот и вход. Смелый бегунок скрывается под землю. Неожиданное поведение муравья меня сильно озадачило. Я хорошо знаю, бегунки не едят клещей. Но нужно проверить. Подбрасываю клещей к муравейнику. Вое от них отказываются. Иногда кто-нибудь потрогает клеща, куснет слегка челюстями и бросит. Никому не нужна такая дрянь. Клещ гиалома явно несъедобен, иначе его бы давно истребили. Зачем же муравей утащил клеща у муравьиного льва? Приходится гадать. Наверное, бегунок с пылинкой — смелый и опытный разведчик, охотник, не раз отнимал добычу у своего заклятого врага, подражая его наклонностям хищника, и все это было вкусным, шло впрок и поэтому стоило пи на этот раз разбираться, с чем имеешь дело!
Любители зелени
Муравей, бегунок неутомимый, быстроногий, беспокойный. Где его только не встретишь в пустыне. Вечно он носится, в движении, в поисках пищи. Застынет на секунду, помашет чутьистыми усиками и снова в бега. Ему — хищнику и любителю погибших насекомых, приходится за день обследовать немало земли, чтобы найти поживу и вернуться с нею в свое жилище.
Сегодня на крутых предгорьях Заилийского Алатау, едва покрытых весенней зеленью, я вижу совсем необычное. Всюду во все гнезда бегунки волокут кусочки листьев зеленых трав. Они аккуратно срезаны, а многие к тому же еще и слегка подвялены на солнце. Находка необычна. Сколько лет знаком с этим племенем муравьев пустыни и никогда не подозревал об их вегетарианских наклонностях! К тому же на растения бегунки никогда не заползают, никто из них не отгрызает листики и уж, конечно, не подвяливает их на солнце. И я подозревая в чем дело отправляюсь на поиски черных коренастых и упрямых крепышей — жуков кравчиков. Вон сколько их норок всюду!
Наконец, вижу одного. Мчится вспять во всю прыть, волоча за собой зеленую веточку полыни, спешит, ловко лавируя между препятствиями (будто сзади у него глаза) прямо с ношей заскакивает в свои подземные хоромы. Там в глубине у него, наверное, выстроена уже не первая каморка, в которую и утрамбовывается свежая зелень, обласканная весенним солнцем, обмытая теплыми дождями. Когда каморка будет заполнена до отказа провиантом в нее жук отложит яичко и закваску из грибков, чтобы деткам вышел вкусный и питательный силос.
