В первый же день, пропустив через порог целый кошель бревен, смотрители Акан-коски смастерили себе донки-закидушки. Едва солнце пересчитало первые вершины сосен, как отец и сын уже сидели на крутой скале, у омута.
В тишине уходящего дня омут казался таинственным и непонятным. Стынущая вода парила туманом, причудливые тени неторопливо плыли над темными струями. Где-то в глубине завязли в иле свинцовые грузики.
Валька нетерпеливо шевелит пальцем жилку и то и дело поглядывает на отца: «Не клюет ли у него?»
Отец резко дергает лесу и быстро начинает выбирать ее. Валька, забыв о своей донке, с нескрываемым любопытством следит за действиями отца. Вот показались крючки — стрелками разрезая черную поверхность омута. И ни одного всплеска.
— Сиги! Наживляй червя! — прошептал отец, проверив остатки наживки.
Теперь Валька и сам видел, что серые катышки хлеба, сдобренного подсолнечным маслом — любимая приманка лещей и язей — остались нетронутыми. Зато червей как не бывало. Ясно — сиги объели.
Не успел Валька заменить наживку, леса упруго потянула за палец.
— Спокойно, Валек, не нервничай, — проговорил отец, когда Валька принялся выхватывать лесу из глубины.
Вода у берега заволновалась под ударами сильного хвоста. Валька еще не сообразил, как он будет вываживать рыбину, а отец уже подвел сачок и вместе с грузилом вынес на берег серебряного сига.
— Видал, как надо! — задыхаясь от восторга, проговорил Валька, высвобождая крючок.
— Нет, не видал, — улыбаясь ответил отец, — хорошо хоть ты научишь. Люблю знающих людей.
И тут он торопливо шагнул к своей донке. Ее леса стала проворно соскальзывать в воду. Отец подхватил ее, выбрал и неторопливо подвел сачок. Ему попался сиг ничуть не меньше Валькиного. Вальке уже стало немножко совестно от того, что расхвастался он чересчур рано.
— Боевая ничья! Как в футболе. Надо назначить переигровку, — без умолку трещал Валька, когда они возвращались по тропке к кордону. Четыре сига болтались у Вальки на ивовом прутике и столько же на кукане у отца. Правда, Валька ждал этой «переигровки» с тайной надеждой, что в следующую рыбалку он поймает хотя бы на одну рыбину больше, чем отец.
…Тихо и размеренно стучат ходики на стене. Монотонно шумит за окном порог. И Валька, убаюканный воркотней старика Акан-коски, засыпает.
На следующее утро Валька с удивлением увидел, что отец еще не поднялся с постели. Взглянул на ходики — ровно семь.
— Пап, вставай! Там уже, наверно, кошель подошел.
— Не будет сегодня кошеля, — ответил отец. — Посмотри на календарь.
Валька, протирая глаза, взглянул на приколотый к стене табель-календарь. Цифра была обведена черным квадратиком.
— А что тут обозначено? — спросил Валька.
— Профилактика…
— Это еще что за штука?
— Полный осмотр катеров. Смазка двигателей, мелкий ремонт. А раз катера стоят — кошеля не будет.
— Значит… — Валька подбежал к окну. Сула, укрытая тенью прибрежных сосен, заманчиво раскручивала струи. Еще ни один солнечный лучик не разбился о воду. И где-то там в прохладной глуби ходила рыба. — Значит, я поужу! — закончил Валька и, не дожидаясь ответа, выскользнул за порог.
Он сразу же спустился к перекату. Здесь, под могучей речной струей, была целая россыпь валунов. Поэтому течение было таким же сильным, как в начале порога. Только вода здесь не дыбилась и не пенилась.
Зорька еще не кончилась. Прибрежные камни сверкали мокрыми от росы макушками. Пройдет еще час-полтора, пока солнце, поднявшись над лесом, не высушит их.
Вальке чудилось, что за каждым подводным валуном на него таращатся хариусы. Он осторожно приблизился к реке и, насадив самого симпатичного червя, сделал заброс.
Поплавок покатился по воде, приседая и снова приподнимаясь на струе, в точности рисуя очертания подводных камней.
Валька, сосредоточив все внимание на этом юрком кусочке пробки, не считал, сколько сделал забросов. Ожидание поклевки целиком захватило его.
Наконец проворный поплавок споткнулся и замер. Его сразу же накрыла струя, и возникший вмиг белый бурунчик с быстротой молнии передал рыболову сигнал: «Поклевка!»
Это был первый хариус, которого Валька поймал на кордоне.
Покачав его на вытянутой руке, Валька с удовлетворением отметил про себя: «Не какая-нибудь там селедка. Грамм восемьсот будет».
Но тут взгляд его остановился на забытом удилище. Азарт рыболова вновь захватил Вальку. Снова начались бесконечные забросы, а белый бурунчик над поплавком так и не появлялся. Прыткая пробка, считая подводные валуны, уносилась вниз по течению. И никакая сила не могла ее остановить. Валька решил переменить место.
Подобрав пойманного хариуса, он зашагал по берегу к нависшим над водой кустам.
Еще издали он увидел круги на воде. Какая-то рыба ловко подхватывала падавших с кустов гусениц.
Река, смиряя свой бег, неторопливо раскачивала припавшие к воде ветви ивняка.
Валька, словно кулик, замер на камне, поплавок неторопливо поплыл вдоль куста. Вдруг из-под нависших над водой сучьев стремительно вылетела какая-то рыба. Вокруг поплавка разошлись четкие круги, и леса рассекла речную струю. Валька взмахнул удилищем. Но в тот же миг его ноги соскользнули с камня, и он плюхнулся на мелководье.
Отлетевшая назад удочка дробно застучала по прибрежным камням. И Валька увидел, как сидевшая на крючке рыба плещется в тоненькой струйке, что сочилась между камней. В два прыжка он подскочил к удилищу и, спотыкаясь о мокрые камни, отнес его вместе с добычей подальше от реки.
Только теперь он мог спокойно разглядеть пойманную рыбу. Форель! Скользкая рыбка, изгибаясь серпом, пыталась разжать Валькину ладонь. Она была раз в пять меньше пойманного хариуса, но по яркости окраски хариусу было далеко до форели. На ее боках сверкали золотые и ярко-оранжевые пятнышки. Когда Валька разжимал ладонь, ему чудилось, будто первые солнечные лучи пробились сквозь густую листву прибрежных кустов и заиграли на рыбьих боках.
Валька обломил веточку, подвесил на нее свою добычу и с нетерпеливым ожиданием снова стал следить за поплавком. Однако новой поклевки не было. Видно, он распугал всю рыбу, когда свалился с камня.
Солнце уже просочилось сквозь темные кроны сосен. Тысячи солнечных зайчиков заплясали по всей реке. Валька понял, что зорька кончилась и пора возвращаться на кордон. Он представил, как удивится отец его добыче. Форель и хариус не какие-нибудь там сиги или язи!
Отец сидел на крыльце и строгал рукоять для нового багра.
— А-а, рыболовная бригада вернулась! Ну, как успехи?
