Вполне естественно, Джонатан хотел разместиться как можно ближе к лесу, поскольку ничто так не раздражает и не отнимает драгоценного времени, как необходимость каждое утро около часа добираться до места назначения. Тут нам повезло, так как Джонатану удалось обнаружить гостиницу «Брэмбл Хилл», расположенную непосредственно в лесу. А вот счел ли добрый, но неудачливый хозяин гостиницы капитан Проуз, что ему повезло заполучить к себе таких постояльцев, как мы, сказать трудно. Должно быть, мы стали для него настоящим испытанием, и ко времени нашего отъезда он наверняка пришел к выводу, что все съемочные группы если и не представляют опасности для общества, то по эксцентричности своего поведения они намного превосходят деревенских дурачков. Несомненно, наше прибытие и инцидент с покрывалом послужили тому хорошим началом.
По какой-то причине на этот раз Джонатан решил проявить трогательную заботу о главных героях и перед нашим прибытием счел своим долгом подняться в наш номер и убедиться в том, что его обстановка подходит для кинозвезд. Почему он вообще решил, что в гостинице с безупречными условиями содержания что-то может быть не в порядке, я не представляю. Как бы то ни было, он обнаружил там двуспальную кровать, застеленную покрывалом, которое хотя и имело несколько безвкусную расцветку, но в принципе не содержало в себе ничего оскорбительного. Но Джонатан внезапно пришел к убеждению, что, глядя на этот предмет комнатного убранства, мы с Ли преисполнимся таким гневом, какой можно было бы ожидать от покойного лорда Кларка, если бы он увидел граффити на стенах Шартрского собора. Сорвав возмутительное покрывало с кровати, он запихнул его в шкаф. Убедившись таким образом, что наше тонкое эстетические чувство теперь не пострадает, он отправился нас встречать. Пока Джонатан был занят этим ответственным делом, капитан Проуз — чье всевидящее око присутствовало повсюду — отправился лично проверить наши номера. Увидев кровать, так сказать, обнаженной, он принялся за поиски покрывала и успокоился лишь после того, как вернул его на законное место. Когда мы прибыли в гостиницу, Джонатан, все еще страдающий от приступа заботы о героях, который так редко поражает режиссеров, взяв часть нашего багажа, первым поднялся в номер и увидел, что непристойное покрывало по-прежнему украшает кровать. Со стоном отчаяния он схватил покрывало и снова запрятал его в шкаф. Он едва успел это сделать, когда мы с Ли вошли в номер в сопровождении капитана Проуза. Орлиный взгляд капитана обвел комнату и остановился на кровати. На его лице появилось выражение полного недоумения.
— Позвольте, а где же покрывало? — поинтересовался он. Вопрос был чисто риторическим, но Джонатан решил, что ему следует на него ответить.
— Покрывало? — прохрипел он.
— Да, — коротко ответил капитан Проуз, — на этой кровати было покрывало. Я сам его постелил. Кто-то по непонятной мне причине убрал его в шкаф. Интересно, где оно теперь?
— В шкафу, — тихо произнес Джонатан.
— В шкафу? — переспросил капитан. — Опять?
— Да, — подтвердил Джонатан.
— А откуда вы это знаете? — спросил капитан.
— Я сам его туда положил, — ответил Джонатан тоном человека, признающегося в детоубийстве.
— Вы положили его туда? — изумился капитан.
— Да, — вымолвил Джонатан.
— Не вы ли положили его туда и в первый раз? — Как человек военный, капитан Проуз любил во все вносить полную ясность.
— Да, — признался Джонатан.
— Почему? — спросил капитан со зловещим спокойствием. Последовала долгая пауза, в течение которой мы все смотрели на Джонатана, и ему удалось залиться таким густым румянцем, что его цветом мог бы гордиться любой уважающий себя гелиотроп.
— Я подумал, что им оно не понравится, — сказал он наконец, таким образом свалив вину на меня и мою бедную, ни в чем не повинную жену. Однако капитана, имевшего немалый опыт общения с безалаберными рекрутами, у которых всегда есть наготове запас убедительных историй, оправдывающих их самовольную отлучку, нельзя было сбить с толку подобной уверткой.
— Я уверен, — произнес он ледяным тоном, — что если бы мистеру и миссис Даррелл чем-то не понравилось покрывало, то они сообщили бы мне об этом, а не попросили бы вас спрятать его в шкафу. Кроме того, у меня нет никаких сомнений в том, что мистер и миссис Даррелл вполне способны принять собственное решение относительно того, нравится ли им их покрывало, и высказать свое мнение непосредственно мне, без участия третьей стороны.
На этом он сделал легкий поклон вышел из номера — как раз вовремя, поскольку мы с Ли в ту же секунду, корчась от смеха, повалились на непокрытую постель.
Стояла середина осени, и лес, куда мы рано утром вышли на работу, выглядел великолепно. Часть его все еще переливалась золотисто-зелеными красками, но в других частях леса листья медленно умирали, и огромные деревья стояли в желто-золотистом, коричневато-желтом и огненно-рыжем наряде в первых лучах утреннего солнца, и тонкие пряди тумана извивались между ветвями, словно хвосты воздушных змеев. Воздух был достаточно холодным, чтобы увидеть собственное дыхание, и на всех окружающих растениях сияли крохотные капельки росы. Маленькие ручейки блестели на солнце и скрытно перешептывались между высокими берегами черной и ароматной, как рождественский пирог, земли, прокладывая свой извилистый путь через кафедральные нефы гигантских дубов и буков.
Теперь, когда в воздухе стояла сырость, а землю покрывал толстый, влажный слой опавших листьев, пришла пора грибов, и они в изобилии росли повсюду. Своим необычным внешним видом они походили на фантастических обитателей другой планеты. Казалось, что разнообразие их форм и цветов бесконечно. Грибы розовые, как сахарная глазурь, грибы серые и шелковистые, как шкурка морского котика, грибы с загнутыми вверх шляпками, демонстрирующие свои пластинки, похожие на растрепанные книжные страницы или напоминающие зонтики, вывернутые наизнанку ветром; некоторые из них походили на элегантные зонтики от солнца, некоторые — на китайские шляпы, другие располагались группами, как столики, выставленные перед французским кафе, или сбегали водопадами по коре деревьев. Здесь встречались грибы, имеющие сходство с кусками коралла или лентами апельсиновой кожуры; серные натеки на деревьях, желтые, как канарейки; грибы-зонтики бледных карамельных оттенков с чешуйками на шляпках, напоминающими кровельную черепицу, или светло-коричневая фол йота, у которой чешуйки похожи на ворсинки шерсти.
А какие у них удивительные названия! Очевидно, те ученые, которые собирают и классифицируют грибы, имеют в душе поэтическую жилку и дают им такие названия, как Лохматый Чернильный Колпак, Парик Судьи, Рыдающая Вдова, Грошовая Булочка, Скользкий Джек и Седло Дэйрада. Вы можете найти притаившийся среди деревьев Лаковый Колпак Смерти и желтовато-белый Ангел Смерти, чья неровная шляпка напоминает крылья ангела с могильного надгробия. Нам попадались огромные, плоские, как тарелки, печеночные грибы, настолько крепко приросшие к стволам деревьев, что на них можно сидеть, как на раскладном стуле, не опасаясь упасть. Мы встречали круглые и мягкие грибы-дождевики, при легком прикосновении пальцем выпускавшие клубы мельчайших спор, и после этого бесшумного взрыва будущие поколения грибов дрейфовали над лесным ковром тонкими струйками дыма. На одной отдаленной поляне мы наткнулись на останки огромного дуба, судя по всему, прожившего не одно столетие, — его ствол был не меньше десяти футов в диаметре. Этот огромный труп, должно быть, разлагался уже достаточно долго и с течением времени превратился из обычного древесного ствола в богатейший грибной сад. Все эти группы, консорциумы, ряды, батальоны, гроздья и караван-сараи составляли самую богатую коллекцию разнообразных грибов, виденную мною с тех пор, как много лет назад мне довелось посетить лес в Нюйю в Северной Аргентине. На самом деле, в своем невежестве я думал, что только в тропических лесах можно встретить такое разнообразие видов на столь маленькой площади.
