В первой африканской поездке я преследовала две основные цели: посетить горных горилл, обитающих на горе Микено в Конго, и встретиться с Луисом и Мэри Лики, работавшими в то время в ущелье Олдувай в Танзании.
Мне удалось осуществить и то и другое. В памяти еще свежо воспоминание, как встрепенулся д-р Лики, услышав о моем намерении съездить в район Кабара, конголезской части области Вирунга, где несколько лет назад вел исследования Джордж Шаллер. Д-р Лики рассказал мне о прекрасной работе Джейн Гудолл, только что завершившей трехлетний цикл исследований с шимпанзе в танзанийском Исследовательском центре на реке Гомбе, и подчеркнул важность многолетнего изучения жизни крупных человекообразных обезьян в естественных условиях. Кажется, что именно во время этой встречи мне и запала в голову мысль, в тот момент еще не осознанная, вернуться позже в Африку и приступить к наблюдениям за горными гориллами.
Д-р Лики разрешил мне побродить по новым раскопкам в ущелье Олдувай, где недавно были обнаружены останки доисторического жирафа. Я ринулась вниз по крутому склону, преисполненная ликованием от мысли, что, подобно вольной птице, лечу под африканскими небесами, и рухнула в яму с драгоценной находкой, сломав лодыжку. От хруста кости и внезапной острой боли меня самым пошлым образом стошнило на бесценные ископаемые кости. Мое унижение усугубилось еще и тем, что сотрудники д-ра Лики, не скрывавшие своего отвращения ко мне, вынуждены были тащить меня из ущелья на закорках. Обеспокоенная Мэри Лики напоила меня прохладным лимонным напитком, и мы стали наблюдать, как вспухшая лодыжка, сменив все оттенки синего цвета, начала чернеть. И она, и мой водитель решили, что от запланированного восхождения на горы Вирунга в поисках горилл придется отказаться. Им и в голову не могло прийти, что этот нелепый перелом окончательно укрепил мою решимость во что бы то ни стало добраться до горилл, для встречи с которыми я прилетела в Африку.
Через две недели после расставания с Лики, вооружившись посохом, который вырезал для меня незнакомый сердобольный африканец, я, мой водитель и дюжина носильщиков, нагрузившись снаряжением и провиантом, начали утомительное пятичасовое восхождение к далекому лугу Кабара. Луг Кабара расположен на высоте 3346 метров над уровнем моря неподалеку от горы Микено, возвышающейся на 4437 метров в Национальном парке Вирунга в Заире. Года за три до моего посещения (в 1963 году) на Кабаре проводил исследования Дж. Шаллер. Этот выдающийся американский ученый был первым исследователем горных горилл в естественных условиях и набрал в общей сложности 458 часов наблюдений в этой местности. На лугах Кабара покоится прах Карла Экли, американского естествоиспытателя, по инициативе которого бельгийское правительство приняло решение о создании Национального парка Альберта для охраны горных горилл, вот уже 400 000 лет живущих на склонах потухших вулканов.
Начиная с 1890 года эти горы были предметом споров между Бельгией (владевшей нынешней заирской частью), Германией (владевшей частью, ныне принадлежащей Руанде) и Великобританией (владевшей угандийскими склонами). Окончательные границы были проведены только в 1910 году. В 1925 году под национальный парк было выделено около 500 квадратных километров. Карл Экли убедил бельгийского короля Альберта расширить охраняемую территорию, включив в нее всю горную область Вирунга. Тогда национальный парк стал называться именем короля Альберта. В 1967 году правительство Заира переименовало его в Национальный парк Вирунга, а другая его часть в Руанде стала именоваться Вулканическим национальным парком. Район обитания горилл в Уганде был объявлен охраняемой зоной в 1930 году и назван Заповедником горилл Кигези. Экли скончался во время очередного посещения Кабары в 1926 году и по его воле был похоронен на краю этого луга. Он считал, что луг Кабара относится к наиболее красивым и тихим уголкам в мире.
Во время первого посещения Кабары в 1963 году мне повезло: я встретилась с Джоан и Аланом Рут, фотографами из Кении, разбившими лагерь на лугу для документальных съемок из жизни горных горилл. Джоан и Алан великодушно игнорировали факт нарушения их уединения назойливой, да к тому же прихрамывающей туристкой из Америки и позволили сопровождать их в вылазках для встречи с гориллами Кабары, по сути дела не имевшими контакта с человеком. Только благодаря их великодушию и навыкам конголезца Санвекве, егеря парка и следопыта, мне удалось войти в контакт с этими животными и сфотографировать их во время моего короткого визита. В детстве Санвекве выслеживал горилл по заданию Карла Экли, а впоследствии работал на Джорджа Шаллера. Позже этот опытнейший следопыт стал моим другом.
Никогда не забуду первую встречу с гориллами. Зрительному контакту предшествовал слуховой. А еще раньше я почувствовала сильный мускусный запах — пахло и животным, и человеком. Тишину внезапно разорвала серия пронзительных криков, за которыми последовало ритмичное рондо отчетливых ударов по груди, наносимых, как выяснилось, гигантским серебристоспинным самцом, скрытым непроницаемой стеной джунглей. Джоан и Алан, находившиеся метрах в десяти впереди, знаками предупредили, чтобы я не шевелилась. Мы стояли замерев до тех пор, пока не стихли отголоски криков и звуки ударов в грудь. Только тогда мы медленно поползли вперед под прикрытием густых зарослей и оказались на расстоянии метров пятнадцати от группы горилл. Сквозь заросли мы узрели черных обезьян с безволосыми лицами и мохнатыми головами, с не меньшим любопытством уставившихся на нас. Их блестящие глаза под низко нависшими бровями нервно бегали, оценивая, друзья мы или враги. Меня сразу поразило физическое великолепие огромных черных как смоль тел на фоне зеленой палитры густой листвы деревьев и кустарников.
Почти все самки с детенышами бросились прочь, а серебристоспинный вожак и несколько молодых самцов застыли на месте в воинственной позе со сжатыми губами. Время от времени предводитель группы привставал и начинал бить себя в грудь, пытаясь нагнать на нас страху. Удары разносились по всему лесу и вызывали у окружающих самцов такую же реакцию, только не столь бурную. Алан медленно установил фотоаппарат в рабочее положение и приступил к съемке. Его движения и щелчки фотоспуска возбудили любопытство всей группы, и гориллы старались разглядеть нас получше. Как бы пытаясь привлечь к себе внимание, животные начали позевывать, изображать кормежку, ломать ветки или бить себя в грудь. После каждого сеанса этой явно рассчитанной на зрителя деятельности гориллы бросали на нас вопросительные взгляды, пытаясь оценить произведенный ими эффект. Подобная независимость их поведения в сочетании с застенчивостью оставила у меня наиболее яркое впечатление при первой встрече с крупнейшими представителями приматов. Покидала я Кабару с неохотой, но на сей раз у меня не оставалось ни малейшего сомнения, что рано или поздно вернусь в эти края для близкого знакомства с гориллами, обитающими на окутанных туманом горных склонах.
