Когда я вечером вернулся с очередной охоты, то встретился с возчиками, возвратившимися с пустыми санями. Старший из них, Погтеги, заявил, что кабана он не нашел и что, по-видимому, его украли. Вначале я в этом усомнился, так как воровство в тайге вообще редкость, да и человеку трудно унести кабана весом в девять пудов, а следов саней Погтеги не обнаружил.
Я предполагал, что Погтеги просто не нашел указанного ему места, но из дальнейших расспросов выяснилось, что куча хвороста оказалась не развороченной, а между тем убитый зверь исчез. Снега не было, и малоопытный в отыскании следов кореец не мог выяснить, как это случилось.
Вскоре же, после детальных расспросов, картина для меня стала ясной: кабан мог быть вытянут из-под хвороста только тигром, который унес его, не оставив никаких следов. Со мной соглашались и мои компаньоны по охоте, но корейцы отвергали такую возможность.
На следующее утро я отправился на место, чтобы самому выяснить причины таинственного исчезновения кабана. Утро выдалось очень холодным. Дул сильный ветер, а приходилось около пяти верст пересекать открытую долину — «удовольствие», которое может выдержать только бывалый и закаленный охотник, принимая во внимание, что для хождения по горам приходится одеваться легко, так как тяжелая одежда сильно утомляет и мешает быстрому передвижению.
Подойдя к куче хвороста, под которой был спрятан кабан, я был поражен. Туша была вытащена так искусно, что куча оставалась совершенно целой!
Склон оврага был южным, без малейших признаков снега, заросль вокруг не очень густой. Ясно было, что убитый кабан не мог испариться, и я тщательно стал искать следов его похитителя.
Со времени похищения, нужно было думать, прошло дня четыре. Погода стояла ветреная, лист сильно передуло, что значительно усложняло поиски. Пришлось делать круги, осматривать местность шаг за шагом, и через полчаса я, наконец, нашел саженях в 15, выше по крутому косогору, подозрительно сломанный куст таволожника. Пройдя дальше по этому направлению, я обнаружил на остро сломанном кусте сухого дерева, на высоте аршина от земли, клок пуха с кабаньей шкуры. Эти, казалось бы, несложные следы нарисовали мне полную картину всего происшедшего.
Сомнений не было: тигр взял в зубы девятипудового кабана, как охотничья собака берет подстреленную утку, и понес на крутую гору, не задевая за землю, почему и не оставил никаких следов.
Продолжая свои поиски, я поднимался зигзагами кверху, отыскивая кое-где сломанный сухостой. В течение полутора часов я проследил шагов двести и обнаружил место первого пиршества тигра.
Под деревьями в густой чаще была сильно выкатана поляна, на которой и вокруг которой валялись большие пучки щетины. Видно, что тигр провел здесь не меньше суток.
Больше я ничего обнаружить не мог и решил следить дальше, в надежде, что я могу найти его на месте нового пиршества — у остатков полусъеденного кабана. У меня теплилась надежда, что наша встреча состоится и я смогу рассчитаться с зверем за его самоуправство.
Оказалось, что тигр со своей ношей направился вновь кверху и постепенно склонялся вправо к глухой вершине ключа. Следить стало легче, так как в чаще стала попадаться выпавшая щетина, иногда даже пучками. Переступая с величайшей осторожностью, я крался, как кошка, чтобы не спугнуть раньше времени зверя.
Пройдя шагов полтораста, я услышал впереди в ключе карканье ворон. Это мне показало, что там находятся остатки доеденного тигром кабана. Подкравшись, я спугнул стадо ворон, но тигра уже не было…
Свежие следы говорили за то, что я опоздал на полдня. Тигр доел остатки мяса и ушел ночью в поисках новой пищи. Возле старого сваленного дуба на земле лежал чисто обглоданный скелет кабана. Фактически оставался только хребет, череп и две лопатки — все остальное было съедено без остатка. Вокруг валялись клочья шерсти и щетина, поляна была сильно укатана за время двухдневного пребывания на ней тигра, — на несколько квадратных саженей. От пребывания ворон все колоды были белыми и сейчас птицы, встревоженные моим появлением, сидели на всех ближайших вершинах, как видно опасаясь за то, чтобы я не отнял у них остатки жил, остававшиеся еще на костях кабана.
Немного выше главной полянки, под огромным пнем старого дуба, была отдельная лежба, на которой, видимо, царь тайги отдыхал после обильных обедов и по временам рычал, отгоняя черных крылатых хищников с недоеденного мяса.
Тщательно осмотревшись и убедившись, что опоздал, я развел костер и стал варить чай и разогревать бэнтоо для обеда, переживая свою неудачу не столько от потери кабана, сколько из-за опоздания, лишившего меня встречи с тигром. Попади я сюда на день-два раньше, я поймал бы четвероногого разбойника на месте преступления и, кто знает, может быть, его шкура послужила бы расчетом за его хищничество.
Пообедав, я перевалил на северный склон, на котором кое-где был снег, и отыскал след ушедшего тигра. След был ночной, я прошел по нему сиверами верст пять, но тигр, видимо, направился в новые места, ни разу не останавливаясь. Дальше вновь пошли южные бесснежные склоны и охоту пришлось прекратить.
Возвращаясь домой, я наткнулся на двух чушек с годовалым поросенком и удачно взял пару, как бы в компенсацию за потерянную возможность убить тигра. Как читатель видит — незадачливый охотник часто получает такие жестокие удары.
Зима проходила, а снега все не было. Обыкновенно, как правило, снег выпадает в новолуние или в полнолуние. Живя в тайге, с трепетом ждешь этого момента, просыпаясь ночью по несколько раз, с тем, чтобы выйти и посмотреть, не сгущаются ли облака, или не идет ли снег. Как часто приходится возвращаться разочарованным и с грустью снова ложиться спать, но тут тебя навещает бессонница. Иногда, о, радость, начинает идти снег, но он быстро же прекращается и небо вновь проясняется…
Вам, жители города, не понять переживаний таежного охотника, так же, как и он не может понять переживаний горожан. Думаю, их могут понять только заядлые игроки, ожидая часа открытия клуба, или горькие пьяницы в ожидании бутылки водки.
Расскажу еще один интересный случай игры судьбы.
После описанного выше случая с кражей кабана прошло около месяца. Зима подходила к концу, а снега не было. Тигры продолжали бродить вокруг нашего нового бивуака, в котором мы жили уже с неделю. Бывало, вечером возвращаешься с охоты к зимовью, на тропе все чисто, а утром находишь на пыли следы ночного визита тигра, а следить его не представляется возможным.
В это время мы удачно охотились на кабанов и оленей, взяли двух барсов, много коз, но тигры так и оставались для нас заколдованными. Душа охотника изнывала от обиды, но, как видно, чаша терпения еще не была переполнена огорчениями, для которых оставалось еще много места. Правда, параллельно с разочарованиями копится и счастье. Это никогда нельзя забывать охотнику, иначе он не будет достаточно стойко переживать все огорчения.
