Чарлз Робертс - Последняя охота Серой Рыси

Солнце еще не садилось, и он был уверен, что стая не осмелится тронуть человека, пока не стемнеет. Он шел, таща за собой тобогган, которого не мог оставить, так как боялся, что драгоценный груз его сделается добычей рысей и лисиц.

Присмотревшись внимательно к волчьим следам, он увидел, что стая не так уж велика — штук двадцать волков, не более. Если у беглеца осталось хоть немного силы для борьбы, оба они, став спиной друг к другу, будут в состоянии, быть может, справиться.

Не прошел Ночной Ветер и полумили, как увидел, что волчьи следы разделились и идут теперь с обеих сторон одинокого путника, следы которого стали совсем неуверенными и неровными. И Ночной Ветер ясно представил себе, как несчастный путник, выбившись окончательно из сил, готовится к отчаянной защите и, прислонившись спиной к какой-нибудь скале, ставит перед собой нагруженные сани, а волки, окружив его, ждут только, когда можно будет начать нападение.

Он ускорил шаги, ожидая каждую минуту, что вот сейчас увидит усталого путника и волков. Но путник не появлялся. Быстро темнело. Почему путник не останавливается и не готовится к защите? Но тут дорога круто повернула в сторону, и в пятидесяти шагах от себя он увидел человека.

Человек стоял, прислонившись спиной к скале, но нагруженные сани находились не перед ним, а за ним, как драгоценность, ради спасения которой он готов был пожертвовать своею жизнью. Человек высокого роста, измученный преследованием, выпрямился и, подняв мушкет, выстрелил в стаю волков, выскочившую вдруг из леса с левой стороны от него. Не имея времени снова зарядить ружье, он швырнул его на снег и, попятившись к саням, выхватил оттуда топор.

Ночной Ветер видел лицо старика и узнал его. Громко вскрикнув, освободился он от постромок тобоггана и бросился вперед. С ним вместе подоспели и волки.

Впереди стаи несся белый волк, который так быстро налетел на старика, что тот не успел даже взмахнуть топором.

Из груди Ночного Ветра вырвался громкий крик горя и ужаса, когда он увидел, что белый покровитель его готов вцепиться в горло старика. Но он не колебался ни одной минуты. Подняв ружье, он прицелился и выстрелил… Белый волк упал.

Ночной Ветер, обезумевший от ужаса при мысли о святотатстве, которое он совершил, подняв оружие на белого волка, посылал выстрел за выстрелом, каждый раз убивая по волку. Не успел он выстрелить и двенадцати раз, как вся стая, охваченная страхом, скрылась из виду.

Ночной Ветер, не взглянув даже на человека, которого он спас, шагнул туда, где лежал белый волк, и, бросившись на его труп, стал умолять простить его за то, что он сделал. В ту же минуту до слуха его донесся слабый детский голос. У него замерло сердце, и он поднял голову.

— Я так и думал, что ты скоро придешь, — сказал тоненький дрожащий голосок, — я давно уже зову тебя.

Маленькое, худенькое личико и горящие глазки появились из мехов, лежавших в санях. Ночной Ветер забыл убитого волка. Склонившись к саням, он прижал к своему сердцу худенького, маленького мальчика. Он был слишком взволнован, чтобы о чем-нибудь спрашивать. Он содрогался от ужаса при мысли, что мог опоздать.

Старик тем временем развел костер.

— Мальчик был очень болен, — сказал он так спокойно, будто ничего не случилось. — Я вез его на Северо-Западную реку, чтобы его там вылечили бледнолицые. Но ему теперь лучше, и мы можем вернуться на Майчикамоу вместе с твоей провизией.

— Хорошо, — сказал Ночной Ветер.

Он встал и долго смотрел на тело убитого им белого волка.

— Мы возьмем его с собой, — сказал он наконец, — и похороним, как вождя. Мы поступим худо, если оставим его здесь на съедение лисицам.

Глухой треск, раздавшийся где-то вдали, нарушил безмолвие лунной ночи. Бой поднял глаза и сквозь прозрачную пелену дыма, подымавшегося над горевшим костром, взглянул на Джеба Смита. Джеб сидел с другой стороны костра и задумчиво курил трубку. Заметив вопросительный взгляд Боя, Джеб сказал:

— Свалилось старое дерево.

И снова погрузился в созерцание догоравшего костра.

Бой, как все лесные охотники, становился молчаливым и сосредоточенным, едва попадал в лес. Он ничего не ответил Джебу, но молча и с недоверчивой улыбкой взглянул на его бледное, худощавое лицо.

Полная тишина, царившая в течение пяти минут после того, как замер раздавшийся вдали треск, была так торжественна, что, казалось, никакие звуки не могли снова нарушить ее. Тихое, едва слышное журчанье реки придавало еще больше торжественности этой тишине. Джеб и Бой не проронили ни одного слова с тех пор, как кончили обедать. Из-за низких поросших соснами гор выглянула луна, а они все еще молчали, задумчиво наблюдая, как постепенно догорал костер. Сучья тем временем перегорели и развалились. Джеб выколотил трубку, встал, потянулся и сказал:

— Пора спать.

— Тебе, пожалуй, пора, Джеб, — ответил Бой, тоже вставая и затягивая пояс, — а я хочу видеть все, что только можно видеть. Ночь — такое время, когда в лесу много чего увидеть можно.

Джеб что-то пробормотал про себя и развернул одеяло.

— Не забудь только, пожалуйста, вернуться к завтраку.

Джеб всегда смотрел на Боя, как на очень искусного охотника, которого, по его мнению, портили глупые детские взгляды. Бой страстно любил лес и всех его обитателей. По его мнению, Джеб неверно объяснил, почему упало дерево. Он знал, что нигде в окрестностях не было лучшего охотника, чем Джеб Смит, но он знал также, что Джеб в лесу ничем не интересуется, кроме охоты и рубки дров. Теперь он был только дровосеком и, по месткому выражению, исполнял обязанности «древоискателя», то есть ходил по уединенным, глухим местам непроходимых и мало известных лесов и искал лучшие сосны и ели, чтобы срубить их зимой. Мысли его ничем не были заняты, кроме деревьев, годных для сруба. Бой сопровождал его во всех этих похождениях и был для него весьма ценным спутником, несмотря на свою молодость и на разницу их взглядов, а также на то, что путешествовал с совершенно другой целью. Область, которую они осматривали, почти не была еще исследована. А между тем носились слухи, будто в ней множество озер и рек, где в былое время индейцы устраивали охоту на бобров.

Когда треск падающего дерева нарушил тишину ночи, Бой подумал: «Это работают бобры». Он ничего не сказал об этом Джебу, зная, что Джеб также интересуется бобрами. А между тем Бой давно уже решил охотиться на бобров без посторонней помощи. Бесшумно, как рысь, благодаря индейским сапогам с мягкими подошвами, двигался он вперед и перешел речку, узкое русло которой было покрыто камнями и сланцевыми плитами. Пройдя около полумили, Бой вышел на небольшое болото, в конце которого находилась низкая плотина, а за нею пруд, как зеркало блестевший при лунном свете.