Условия содержания мартышек оказались ужасающими. Голые цементные стены тесных клеток были черными от грязи и экскрементов. Животные целыми днями сидели, протянув лапку между ржавых прутьев, и умоляюще смотрели на посетителей, выпрашивая подачку. Зачастую другой пищи у них не было. Они ловили мух, которые роились над кучами экскрементов.
Меня познакомили также с Марком и Холен Аттуотер и со Стивом Блейком. Они работали в Фонде Джона Аспиналла, благотворительной организации, поддерживаемой английскими зоопарками Хоулеттс и Порт-Лимпн, в которых содержится самая большая коллекция горилл в мире. Марк заведовал в Конго приютом для горилл, в котором и предложил мне на первых порах разместиться. Стив предупредил меня, что американская студентка, которая останавливалась до меня в приюте, как-то ночью проснулась с криком: в ее волосы вцепилась крыса. Я решил, что он меня разыгрывает.
Вскоре все разошлись по домам, и я остался один. Моя комната была когда-то клеткой гориллы, но это меня не смущало. Однако в противомоскитной сетке, закрывавшей окно, оказалась дыра величиной с кулак. Вскоре я познакомился с конголезским ночным миром, а его представители ― со мной.
Где-то около полуночи я услышал, как за окном кто-то скребется. Я лежал не шевелясь. Противомоскитная сетка затряслась, и кто-то свалился вниз. Звук был такой, будто этот кто-то упал прямо рядом с моей кроватью. Я нашарил фонарь, включил его и увидел трех больших черных крыс. Я вскочил, и они разбежались в разные стороны. Посветив фонарем на пол, я попытался определить, где они спрятались. И обнаружил, что весь пол кишит тараканами. Я все же попытался заснуть, накрывшись с головой простыней. За моим окном лягушки-быки начали свой ночной концерт. Их ритмичное кваканье заглушало все другие звуки, и я вскоре уснул.
Проснулся я от пронзительных криков, раздававшихся прямо за моей дверью. Я выглянул в коридор. На меня с интересом взирали большие карие блестящие глаза. Это была обезьянка бонобо, она выпрашивала еду.
Жан был уже на кухне и готовил завтрак для шимпанзе. Он посмотрел на меня и с улыбкой спросил:
— Доброе утро, мсье Винсент. Хорошо спалось?
— Да, спасибо, очень хорошо, ― ответил я, мне не хотелось его расстраивать.
Завтрак для шимпанзе выглядел довольно соблазнительно. Разные тропические фрукты: папайя, манго, пассифлора, красные бананы и апельсины, ― а также хлеб и большая бутыль молока. Мы положили все это в тележку и отправились к шимпанзе. Жан обращался с каждым животным очень ласково. У меня создалось впечатление, что для него это была не просто работа, он относился к ним как к своим друзьям.
Среди шимпанзе было десять подростков и три взрослых самца: Зу-Зу, Банан и Грегуар. Грегуара привезли в зоопарк совсем маленьким, а сейчас ему исполнилось уже сорок девять лет. Вообще-то шимпанзе живут до пятидесяти с лишним, но удивительно, как он дожил до этого почтенного возраста в таких жутких условиях.
В тот же день, после обеда, в зоопарк пришел какой-то мужчина и попытался продать детеныша шимпанзе. Начальство, конечно, отказалось от этого предложения, поэтому мужчина просто подарил малыша зоопарку. Владелец сказал мне, что шимпанзе зовут Аким. Акиму было примерно шесть месяцев, у него была густая, блестящая шерсть, и, если не считать небольшого прыщика внизу на скуле, общее его состояние было идеальным. Меня оставили с малышом одного чуть ли не на полчаса, пока сотрудники зоопарка подыскивали для него клетку. Надо сказать, что ему не очень-то нравилось сидеть у меня на руках, он все норовил вырваться. Наконец служащие вернулись с ящиком и стали наперебой уверять меня, что царапины у меня на груди и руках очень скоро заживут.
Пока я сражался с Акимом, пытаясь его удержать, я обнаружил у него на груди, прямо под кожей, дробинку. Теперь стало понятно, как его поймали: его мать убили, а он в это время цеплялся за нее. Взяв скальпель и пинцет, я осторожно удалил дробинку и сохранил ее как трагическое напоминание о том, в каком плачевном положении находятся шимпанзе в Африке: за ними охотятся ради пищи или ради того, чтобы продать.
Через несколько дней я познакомился с Люси Филлипс, женой американского посла. Она приехала в зоопарк и привезла животным корм. Люси пришла в ужас, узнав, что я сплю на лежанке для горилл, и предложила мне разместиться в посольской резиденции. Я принял ее предложение, и в тот же вечер она прислала за мной шофера. Шикарная резиденция, с мраморными колоннами, выглядела на фоне африканских пейзажей как какое-то чудо света. Моя спальня казалась просто огромной. Был здесь, конечно, и кондиционер, которому я очень обрадовался после душных ночей в зоопарке.
В комнате оказалось даже слишком холодно. Перед тем как лечь спать, я безуспешно пытался найти пульт регулировки кондиционера. В конце концов взял свитер и надел его поверх пижамы. Почти невероятно, но самую холодную ночь в жизни мне пришлось провести в Экваториальной Африке.
Открыв утром дверь, я просто задохнулся от волны раскаленного воздуха.
Люси была очень добрым человеком. Она договорилась с шофером, чтобы он возил меня в зоопарк. Каждый день она сама появлялась в приюте, расспрашивала, как у нас дела, а потом собирала грязные пеленки, на которых спали шимпанзе, эти пеленки были не просто грязные, они были насквозь пропитаны мочой и экскрементами. Не обращая на это ни малейшего внимания, она клала пеленки в багажник и отвозила в резиденцию, где их стирали в машине, тщательно гладили и отправляли на следующий день в приют.
Однажды утром к нам в зоопарк приехала бельгийка Гразиэлла Коттман, которой незадолго до этого пришлось покинуть Заир из-за разразившегося там политического конфликта. Она привезла с собой семерых шимпанзе. Гразиэлла возглавляла приют для шимпанзе, но уезжала на несколько дней, чтобы повидаться со своей дочкой. Она предложила мне жить в ее доме. Это было гораздо удобнее, так как ее дом находился рядом с зоопарком. Я поблагодарил Люси за гостеприимство и переехал к Гразиэлле.
Вдвоем с ней мы принялись отчищать и дезинфицировать клетки. Я договорился в мастерской скобяных изделий, что нам сделают металлические кольца. Мы прикрепили их к стенам и привязали к ним веревки и ветки. Я подозреваю, что у шимпанзе не очень-то развит эстетический вкус, но ветки и веревки они явно оценили. А потом мы начали попарно знакомить друг с другом малышей. Мы раскладывали на полу клетки еду и сидели с ними до тех пор, пока не убеждались, что они подружились.
К концу первой недели моей работы в зоопарке появилось еще двое детенышей ― Пэси и Джейкоб. Нам их подарили. Казалось, что Джейкоб вполне здоров. Однако, когда его более тщательно обследовали, то обнаружили, что у него грибковая инфекция и он весь во вшах. Мы взяли у всех шимпанзе анализ кала и отослали в местную лабораторию. Результаты подтвердили мои подозрения: все животные были инфицированы паразитами.
