Нечто подобное довольно часто случается в лагере у геологов, у топографов, у военных. Молодые медведи, привлеченные запахом свалки, постепенно перестают бояться людей, берут пищу из рук, шарят в палатках и вообще ведут себя панибратски. Это занятно, но одинаково нехорошо кончается для людей и зверей. Люди неожиданно могут подвергнуться нападенью «ручных» медведей, а зверь, привыкнув к иждивенчеству, к «легкой еде», будет ее искать вблизи от людей и может нарваться на выстрел.
Проблема зверей-попрошаек постоянно существует в Йеллоустонском национальном парке (Америка). Медведей посетители парка, несмотря на запреты, подкармливают, бросая им что-нибудь из машины. Звери, как это и полагается у медведей, делят дорогу на «охотничьи участки» и, не тратя сил, кормятся. Но наступает осень. Поток посетителей в парк резко вдруг иссякает. Выходят медведи к дороге, но в лапы ничего им не катится. Переключаться на «дикий» корм поздновато. Ложатся медведи в берлоги без хороших запасов жира либо совсем не ложатся. Запреты – «не кормите медведей!» – не на всех действуют. А медведей отучить от «халявы» дело вовсе немыслимое. Ловят медведей и в сетках на вертолете отправляют подальше от лакомых мест. Но «халява» так привлекательна, что звери, проделав сотни две или три километров по лесу, возвращаются к месту, где можно без трудов прокормиться.
И это не единственный случай, когда иждивенчество резко меняет поведенье животных. В Литве на одной из маленьких речек, прямо в черте городка, зимой снимали мы лебедей. Речка эта, не помню почему, не замерзает. И вольные птицы, получая «довольствие», после гнездовий на ней задерживались и, наконец, вовсе перестали на юг улетать.
На принуждении и поощрениях держится дрессировка животных. Некоторым, собаке например, довольно дружеского расположенья хозяина. «Бобик, служи!» – и собака встает на задние лапы. Ласки человека вполне довольно за этот номер. Но если хозяин дает еще и кусочек колбаски, служба идет усердней.
Медведей в цирке за каждый точно исполненный шаг обязательно «подкрепляют» конфеткой, кусочком хлеба. Чтобы реже зверь ошибался, на арену его выпускают несытым.
Дельфины очень игривы. Дрессировке поддаются великолепно. Но чтобы дельфины поняли, чего от них ждут, удачный номер обязательно подкрепляют – дают им рыбку. Известны случаи дрессировки диких животных. Описана редкая дружба человека и крокодила. Зубастая рептилия в отличие от других хищников не исключает человека из объектов своей охоты, и сблизиться с крокодилом лучше не пробовать. Но житель одной приозерной африканской деревни нашел путь к сердцу крокодила. Он приучил его приплывать за курицей. Это стало даже туристским аттракционом. «Покровитель крокодила» выходил на берег и громко звал. И крокодил подплывал. Щелкали фотокамеры, раздавались крики восторга, но, конечно, не этого жаждало водяное чудовище. Крокодил являлся за курицей.
Особую роль еда играет в дрессировке ловчих орлов. Птицу, закрыв ей глаза колпачком, долго изматывают беспокойством и голодом. И когда колпачок дрессировщик снимает, то дает орлу мясо и, делая это раз за разом, запечатлевается в его памяти добродетелем. Когда потом во время охоты орел настигнет лису или зайца, он без протеста уступит добычу хозяину, стоит ему увидеть привычный кусочек мяса.
Синица просто так на руку вам не сядет. Но если на ладони увидит семечки – сердце ее покорено. Рыбки в аквариуме собираются, привыкнув к появленью кормильца. На рыбных прудах карпы устремляются к лодке, заслышав стук весел, – знают, что это плывет обед.
И человек тоже, особенно с дороги, ко всему прочему будет расположен, только когда заглушит голос желудка. Потому-то у многих народов заглянувшего в дом путника сначала накормят, а потом уж расспрашивают.
• Фото автора. 28 июля 1995 г.
Обитатели глиняных замков
Окно в природу
Рассказы о съеденных шортах, о рухнувшей крыше дома, потому что крепкие с виду стропила вдруг рассыпались в прах, – не байки путешественников. Есть существа, виновные в этих маленьких и больших неприятностях.
Когда едешь по сухому африканскому лесу, видишь странные красного цвета скалы, на равнине вроде бы неуместные. Подъехав поближе, понимаешь, что это чья-то постройка, столь прочная, что слоны, проходя мимо, норовят о нее почесаться, могут даже, отдыхая, и прислониться. Высота некоторых замков невелика и угрожает рессорам «Лендроверов», едущих по высокой траве без дорог. Но бывают сооружения высотою до десяти метров – трехэтажный дом! Просто не верится, что соорудили его существа крошечные, похожие на муравьев, однако не муравьи, а дальние родственники тараканов. Название им – термиты.
Любознательные люди хорошо выведали, как устроены прочные жилища термитов и как устроена жизнь двух-трех миллионов козявок, в них обитающих. Распилив термитник, обнаруживаешь под твердой, как бетон, оболочкой более мягкую и слегка влажную часть постройки. А внутри ее видишь жилые помещения – камеры, галереи, по которым снуют «белые муравьи».
Уже на первый взгляд видно: обитатели глиняной крепости не одинаковы. Вот не принимающие участия в работах термиты с огромной, больше, чем тело, головой, вооруженной мощными челюстями. Это солдаты. Их дело – охранять замок. И они его охраняют. Помню, у одного из термитников в Кении сели мы перекусить. Что за звук? Не гуденье, а как бы приглушенная дробь множества барабанов. Нам потом объяснили: это солдаты термитов, почуяв опасность, подняли тревогу, ударяя мощными головами в перегородки термитника. В решительную минуту солдаты обороняют жилище, выставляя в каждую щель челюсти. А у некоторых термитов есть солдаты-камикадзе, способные взрываться, соприкасаясь с налетчиками. В текущих трудах солдаты не участвуют, но могут пощипывать термитов-рабочих, чтобы просто так не слонялись. На каждые сто работающих в термитнике приходится пять «военнослужащих».
Термитник впечатляет!
Таким образом, основная масса обитателей замка – рабочие. Их дело строить, поддерживать в крепости чистоту, «нянчить» личинок, ухаживать за королевой (она есть в замке!).
Строительный материал для термитов – земля и глина с примесью древесины, а связывающий раствор – собственная слюна. Пережевывая глину, термит формирует толику вязкой массы. Непрерывно, крупинку за крупинкой, по неведомым нам чертежам кладут термиты влажный строительный материал, разглаживая его, как мастерком, покачиваньем головы. Производительность потрясающая, за несколько часов – почти в два метра постройка! При этом внутри замка есть каналы для вентиляции, скважины для хожденья в «подвалы» за влагой, галереи в жилой зоне для движенья и накопленья еды.
Рабочие и солдаты в термитнике слепы. Глаза есть только у королевы, короля. Принцесс и принцев. Как же направляются сложные процесс в лишенном света пространстве? Запахами! Запахи помогают реализовать наследственную программу в строительстве – служат как бы «чертежами» и «колышками» в возведении постройки.
Святая святых термитника – покои, где живет королева. Все исследователи, заглядывая в раскопанную постройку, непременно хотят увидеть это странное фантастическое существо. Подобно тому, как у пчел в зависимости от качества корма может вырасти рабочая пчела, а может – матка, у термитов вырастает существо, находящееся в центре всей скрытой под глиняной оболочкой жизни. Королева имеет голову и усики обыкновенного термита, но брюшко ее подобно вагону, возле которого копошатся спешащие сесть в поезд люди. Брюшко в тысячи раз превышает размеры рядового термита. От этого королева выглядит неким монстром в окружении своих крошечных подданных: двенадцать с половиной сантиметров в длину, два с половиной – в поперечнике. Ее тело – огромный резервуар для добротной еды и яичек. Никакой власти над подданными королева не имеет. Она сама полностью от подданных зависит – не может без их помощи даже и повернуться. Ее дело – только рожать. И происходит это непрерывно всю жизнь, а живет королева термитов семь – десять лет. На киноленте я видел, как работает эта пульсирующая машина по производству потомства. Белое, похожее на сосиску существо с четкостью автомата выталкивает яйцо за яйцом. Секунда – яйцо, секунда – яйцо. В минуту – шестьдесят, в час – три тысячи шестьсот, в год – миллионы…
Термиты-рабочие яички подхватывают и уносят в нужное место. Роженицу сотни рабочих чистят, кормят, облизывают, разнося по жилищу запах вещества, которое роженица выделяет. Этот запах – сигнал всему королевству: «Со мной все в порядке!» С гибелью королевы погибают все обитатели замка.
Есть в этом фантастическом государстве и король тоже. Его дело – один раз оплодотворить королеву, и далее в замке он живет приживальщиком, почестей ему никаких, добро хоть не лишают жизни, не прогоняют, как пчелы трутней.
