— от белого до кремового с полосами темно-серыми или шоколадными.
Но чистые альбиносы среди тигров были зарегистрированы только один раз — в 1922 году, когда в бывшем княжестве Куч-Бихар были убиты два уже почти взрослых тигренка. У них были розовые глаза.
Во всех остальных случаях наблюдались частичные альбиносы или тигры с очень светлой окраской. Иногда таких особей описывают как «красных» тигров.
В Ассаме есть чайная плантация «Богабагх» («Белый тигр»). В начале нашего века там были обнаружены два белых тигра. Одного из них убил человек из племени нага и принес его на плантацию поздно вечером. Его попросили подождать до утра.
Наутро хозяин плантации, узнав в убитом животном второго белого тигра, которого он так долго искал, не смог скрыть своего изумления. Нага, по-своему истолковав это, совсем пал духом и стал оправдываться: «Я не виноват, что шкура белая. Таким я и убивал это животное».
В некоторых районах Индии суеверные люди считают, что охотник, убивший белого тигра, навлекает на себя несчастье, даже смерть. В 1928 году один владелец чайной плантации у южной границы Казиранги в Ассаме убил двух светло окрашенных тигров; майсурский набивщик чучел назвал их «красными». Года полтора спустя, когда Брахмапутра выступила из берегов и жители прибрежного района оказались в опасности, этот охотник утонул, хотя из всей спасательной партии он был самым лучшим пловцом. Его помощник, совсем не умевший плавать, остался в живых и рассказал мне об этом случае. Рабочие плантации говорили: «Он погиб из-за того, что убил белого тигра».
Самые знаменитые в Индии белые тигры живут в старинном княжестве Рева, вошедшем в штат Мадхья-Прадеш. В дневниках, которые ведутся во дворце, на протяжении последних пятидесяти лет можно найти по крайней мере восемь записей о белых тиграх.
В мае 1951 года в лесах Ревы был пойман последний девятимесячный белый тигренок; дальнейших сведений о диких белых тиграх не поступало. Случилось это так. Во время большой охоты загонщики выгнали на охотников тигрицу с четырьмя девятимесячными детенышами. Трое из них были нормальной окраски, а четвертый — белый; он был крупнее и сильнее всех. Белого тигренка пощадили, посадили в клетку, где и держали его, поставив туда воду — было жарко, и погода стояла сухая.
Если меня спросят: «Почему вы, натуралист-практик и поборник охраны природы, не протестуете против того, что столь редких животных держать в неволе?» — я отвечу так: «Когда речь идет об угрозе полного вымирания самых редких видов диких животных, у нас нет другого выбора». Некоторых редких животных удалось спасти от вымирания исключительно тем, что они жили и плодились в неволе, а потом распределялись по разным местам. Вспомним хотя бы таких животных, как олень Давида, зубр, белохвостый гну и гавайская казарка.
Если бы этот белый тигренок, возможно последний в своем роде, не был пойман, он почти наверное стал бы жертвой чрезмерно пылкого охотника-спортсмена или браконьера.
Когда тигренок вырос, его спарили с тигрицей обычной окраски и получили одно за другим три потомства. Все тигрята были нормальной окраски. Тогда тигрицу, не способную произвести на свет ни одного белого потомка, «отчислили», а самку от второго помета спарили с ее белым отцом.
Полученное от них в октябре 1958 года потомство состояло из четырех белых тигрят, как две капли воды похожих на отца: пепельные серо-коричневые полосы на белом фоне, розовые подушечки на лапах, бледно-голубые глаза. Частичные альбиносы.
Махараджа любезно пригласил меня в Реву и разрешил фотографировать все, что мне покажется интересным.
В апреле 1959 года я приехал в Реву и был помещен в доме для гостей. Наутро личный секретарь махараджи, Аримардан Сингх, проводил меня в Говиндгарх, расположенный в двенадцати милях от Ревы. Белый тигр жил там со своим семейством в старом заброшенном летнем дворце. Резиденция представляла собой большое, беспорядочно выстроенное здание, нечто среднее между крепостью и дворцом, с бесчисленным количеством комнат, которые пустовали уже пятнадцать лет. В прежние времена здесь размещалось до 1500 гостей.
Я окинул взглядом обветшалую роскошь дворца. Перед моими глазами вставали видения былого могущества, великолепия и трагедий, которые разыгрывались здесь много лет назад; все это отошло теперь в область преданий. А сейчас меня интересовало, как выглядит белый тигр.
Тигровые шкуры бледной окраски мне приходилось видеть в музеях и в частных коллекциях, и сейчас существо кремового цвета с коричневыми полосами, которое я готовился увидеть, представляло для меня лишь зоологический интерес.
Мы вышли на балкон. Перед нами лежал внутренний двор, весь залитый солнцем. Из дальнего, единственного затененного угла, припав к земле, на нас пристально смотрел белый призрак огромного тигра.
Неужели это живое существо? Ответ не заставил себя ждать: с чувством величайшего достоинства тигр поднялся, сделал несколько больших шагов и внезапно бросился в нашу сторону. Оглушительный рев разнесся по безлюдным залам и переходам старого дворца. А тигр опять вернулся в угол, еще раз смерил нас взглядом и повторил свой маневр. И так три раза. Восхищение прекрасным животным и романтизм окружающей обстановки заставили меня совершенно забыть о непосредственной цели путешествия. Зато в последующие два часа я лихорадочно занимался фотографированием.
Вскоре мы перешли на другой балкон, выходивший во двор бывшего гарема, и там нам открылась другая незабываемая картина: в лучах солнца грелась тигрица обычной окраски, окруженная полугодовалыми тигрятами — тремя самочками и одним самцом. Какой контраст между красивой красновато-оранжевой с черными полосами матерью и ее четырьмя белыми отпрысками — точной копией их отца! Белые малыши тоже казались призрачными, но здоровая жизнерадостность и игривость не оставляли сомнения в их реальности.
За семьей тигров присматривали четыре служителя махараджи; они качали для животных воду из озера и ежедневно скармливали им пятьдесят два фунта козлятины.
При первой же возможности я списался с одним профессором — весьма компетентным в области генетики, — и он любезно ответил мне, что скрещивание белого тигра с тигрицей (его дочерью) нормальной окраски дает обычно равное количество белых и цветных тигрят. А рождение сразу четырех белых — это один удачный случай на шестнадцать неудачных.
В 1960 году эти же родители произвели на свет двух белых самцов и одну самку обычной окраски.
В том же году одну из белых самок первого помета продали в Национальный зоопарк в Вашингтоне. Тигрицу назвали Мохини.
В марте 1962 года в третьем выводке было два белых тигренка — самец и самка. Но с 1960 года вывоз белых тигров из страны был запрещен, и махарадже стало еще труднее содержать этих животных, которых уже
