примерно 10 групп золотистых лангуров, тогда как представители двух других видов здесь не встречались.
Наутро мы снова пустились в путь. Благополучно выехав на главную дорогу, мы без дальнейших происшествий достигли Джамдуара. Там я провел одиннадцать восхитительных дней, наблюдая и снимая киноаппаратом шесть групп золотистых лангуров.
Детеныши в возрасте двух-трех месяцев крепко прижимались к груди матери, и это подтверждало то, что они родились в августе и сентябре. Окраска шерсти у малышей гораздо светлее, чем у взрослых, фактически они были почти белые. С помощью сотрудников лесничества я установил названия различных деревьев, на которых кормятся лангуры.
Оттуда я отправился в Манасский заповедник, в гостиницу в Мотхаргури, чтобы посмотреть, не найду ли я в подтверждение доклада Барона и других следов золотистых лангуров на западном берегу этой реки.
Переехав большую реку на утлой резиновой лодчонке, мы начали осматривать лес на западной стороне и нашли группу лангуров, насчитывающую от 20 до 40 животных; все животные были золотистые. Но они были очень осторожны, а лес гораздо гуще, чем около Санкотпи, так что пришлось отказаться от мысли наблюдать и фотографировать здесь этих животных.
На восточной стороне реки я встретил много шапочных лангуров. Затем я как-то удил рыбу над Мотхаргури и ненароком подсмотрел на западном берегу у самой воды семь золотистых лангуров. Они сидели на камнях и что-то ели. Я переехал реку в резиновой лодке и стал осматривать это место: на поверхности земли выступала соль.
Я быстро расставил свое «укрытие» и проводил в нем ежедневно по четыре часа, с 11 утра до 3 часов дня, то есть то время, когда обезьяны должны были приходить лизать соль. Через три дня появились семь обезьян, в том числе один светлый детеныш, и принялись есть соленую землю. Двое из них пили воду. Наблюдать их с такого близкого расстояния было необычайно интересно.
Численность золотистых лангуров в районе их обитания, то есть между реками Санкош и Манас, я оценил в 550 животных.
Упомянутый выше район находится, конечно, гораздо севернее мощной Брахмапутры. Но есть сведения о том, что эти обезьяны водятся и к югу от Брахмапутры, на небольших высотах в горах Кхаси и Гаро. Я решил посетить и этот район.
В марте и апреле 1960 года я проехал вдоль подножия этих гор и вместе с тремя моими спутниками обыскал все места, где можно было встретить лангуров, показывая местным жителям цветные фотографии; но тщетно. Мы видели шапочных лангуров, а золотистых так ни разу и не встретили; впрочем, я был убежден, что они здесь все же имеются, и поэтому решил продолжать поиски.
Хотя во время этой поездки мне не удалось найти золотистых лангуров, я встретил другое редкое и тоже золотистое животное. По возвращении с гор Гаро я отправился на базар к одному торговцу животными, намереваясь спросить, нет ли у него каких-нибудь новостей о лангурах. Я нашел в его лавке несколько детенышей гиббонов и разных виверр, несколько камышовых котов и одного котенка нового, не известного мне вида. Впрочем, я тут же с радостью узнал в нем представителя очень редкой, исключительно красивой золотистой кошки. К несчастью, торговец тоже знал, что это редкость, и старался продать животное в Калькутту; мне понадобилось немало времени и немало денег, чтобы убедить его расстаться с котенком.
Тиши, как я назвал свое приобретение, со временем превратился из крошечного пушистого коричневого котенка в большое и красивейшее создание. Почти год прожил Тиши у меня в Шиллонге и очень ко мне привязался. Он не знал своей дикой матери, его поймали в самом раннем возрасте, поэтому «матерью» он, по-видимому, считал меня: любил сосать мочки моих ушей, проделывая при этом обычные при кормлении для кошек движения и топча мои колени лапками, даже когда был уже почти взрослым.
Тиши пользовался полной свободой. Если я бывал занят и не мог играть с ним, он часами пропадал в лесу у склона горы, но стоило его позвать, как он тотчас же возвращался. Этот кот у меня был послушным и ласковым, а в лесу и в окрестных деревнях вел себя как дикарь.
В диком состоянии золотистые кошки вырастают до 4 футов 2 дюймов в длину и охотятся за овцами, козами и даже за телятами буйволов, а также за птицами и мелкими млекопитающими.
Когда Тиши вырос до 3 футов 9 дюймов, когти и зубы стали у него очень острыми, и я начал бояться, что он может попасть в беду и погибнуть от руки какого-нибудь охотника из соседнего селения. Местные жители — очень меткие стрелки и отлично владеют луком и стрелами.
В некоторых малообитаемых местностях Африки такое животное можно смело выпустить и позволить ему вернуться к дикому образу жизни. Но в Индии это невозможно. Рано или поздно Тиши все равно был бы убит. Я стал подумывать, не отослать ли его в какой-нибудь зоопарк, но все зоопарки Индии расположены на равнинах, а высокогорный зоопарк в Дарджилинге еще не был открыт.
Настало время, когда я должен был уехать в экспедицию в Южную Индию, и я скрепя сердце решил подарить Тиши Лондонскому зоопарку, где он живет и по сей день, вызывая всеобщее восхищение.
Вскоре после того, как Тиши прибыл в Лондон на самолете, я получил письмо от д-ра Десмонда Морриса. Мне очень приятно было прочесть такие строки: «Тиши отлично прижился и находится в прекрасном состоянии. Он великолепный экспонат — уже участвовал в телевизионной программе… и, надо сказать, выглядел потрясающе…» Но еще больше обрадовало меня письмо моей маленькой племянницы. «Мы пошли в зоопарк, — писала она, — и видели твоего золотого кота; он был очень красивый и играл моей косой, просовывая лапу через прутья клетки. И я думаю, он понял, что мы знаем его хозяина, потому что подходил к нам, когда мы его звали».
Приятно знать, что животное, к которому ты был так привязан, хорошо себя чувствует в новых условиях. В европейских зоопарках, насколько я знаю, других золотистых кошек нет. Двух таких кошек я видел в зоопарке в Калькутте, и говорят, что целое семейство их живет в Брукфилдском зоопарке в Чикаго.
Еще несколько слов о диких кошках. Мне не приходилось слышать сообщений о существовании в настоящее время в Южной Индии кошки с ржавыми пятнами [61] и рыжепятнистой или мраморной азиатской кошки в северо-восточной Индии. А каракал, обитающий в Северной и Северо-Западной Индии, насколько я знаю, стал очень редок, и надо приложить все
