департаментам, в составе которых были созданы специальные отделы по охране диких животных. Вся работа в целом возглавляется генеральным инспектором лесов.
Мне хочется выразить глубокое уважение тем работникам Лесных департаментов, которые, подобно Р. С. Дасу из Казиранги, посвятили себя делу охраны природы вопреки многим трудностям, мешающим их работе, а именно браконьерам, не в меру ретивым «охотникам-спортсменам», слабой осведомленности широких слоев общественности. В экскурсиях по Казиранге я сопровождал многих лиц, включая губернаторов и министров. Одним из интересных посетителей был д-р С. Л. Хора, бывший в то время директором зоологической службы Индии (1954 г.). Хотя д-р Хора, являющийся специалистом по рыбам, работал в Индийском музее, он горячо ратовал за создание заповедников и был первым генеральным секретарем Индийского совета по охране природы. Его кончина в 1955 году лишила диких животных Индии одного из самых горячих их защитников.
В Казиранге, можно сказать впервые в жизни сев на спину слона, он вместе со мной испытывал различные способы проведения переписи носорогов путем «случайной выборки» и «прочесывания» небольших участков заповедника.
Нам так и не удалось изобрести удовлетворительного метода для такой переписи — слишком много участков заповедника покрыто густой «слоновой травой». До этого я четыре раза летал над территорией Казиранги туда и обратно, но и с воздуха не мог сосчитать животных. Единственное, что можно сделать, — это будучи хорошо осведомленным в этом вопросе, произвести грубый подсчет количества носорогов на основании примерной их плотности в различных частях заповедника площадью 166 квадратных миль. По моей оценке, в Казиранге 275 носорогов, приблизительно поровну самцов и самок.
Мне хорошо запомнился один октябрьский день. В Казиранге ожидали посещения высокого гостя. В это время года дожди постепенно прекращаются, и все с нетерпением ожидают безоблачных дней, предвещающих наступление холодной погоды. В самые первые ясные дни прекрасная видимость позволяет бросить взгляд на величественные снежные вершины Восточных Гималаев, находящиеся в 110 милях от Казиранга. Они бывают видны только около 25 дней в году.
Для приема высокого гостя делались всевозможные приготовления, но меня больше всего заботила погода: какая она будет в день его визита? Последние три недели было облачно и сыро.
В назначенное время все выстроились для приема почетного гостя: несколько министров ассамского правительства, высшие административные лица Лесного департамента, местные чиновники, почетный караул охраны и толпа народа примерно человек в пятьсот.
Первые машины процессии подъехали к туристической базе, и я впервые увидел Джавахарлала Неру, общепризнанного вождя Индии и ее премьер-министра со дня объявления независимости в 1947 году.
Я был рад, что меня пригласили на эту встречу; мне было известно, что Неру лично интересуется зверями и птицами, и я рассчитывал, что мне представится возможность довести до его сведения, насколько серьезно положение с дикими животными в Индии. Мне выпала честь быть приглашенным на чашку чаю с премьер-министром и его дочерью Индирой Ганди. Беседа велась о заповеднике и его животных.
Погода продолжала меня беспокоить. Возвращаясь вечером в свою палатку, я заметил, что по-прежнему было облачно. Перед рассветом, когда мне принесли чашку чаю, я выглянул из палатки. Звезды начинали гаснуть, небо было совершенно безоблачным.
На пути в заповедник и позже, когда мы уже на слонах разыскивали носорогов и других животных, мы любовались чудесным восходом солнца. Смотрели мы, правда, не на юго-восток, в сторону солнца, восходящего над покрытыми лесом горами Микир, а на север, где нашему взору открылись сверкающие снеговые вершины Кангто («Снежная глыба» в Тибете, 23,255 фута), Чомо («Уважаемая госпожа», высотой 22,707 фута) и Найегн Кансанг («Снежная страна наслаждения», 23,120 фута); их окраска постепенно менялась от ярко-красной до жемчужно-розовой, пока наконец не стала золотисто-белой.
Характерно для «самого занятого премьер-министра в мире», что, собираясь уезжать, он покинул группу окружавших его высокопоставленных лиц и подошел ко мне, чтобы поблагодарить за показ некоторых диких животных.
«Меня всегда поражало, — сказал он, — неповторимое сочетание в этой долине субтропической растительности с альпийскими, вернее с гималайскими, снежными вершинами».
После короткой беседы он пожал мне руку и вернулся к министрам. Его дочь также подошла ко мне, чтобы проститься.
Вторично я видел Джавахарлала Неру в Новом Дели. На собрании лиц, занимающихся охраной природы, он высказал мысль о том, как необходимо иметь «детские иллюстрированные книги о диких животных». Это верно: в Индии подобных книг почти нет.
Он любит животных и вполне отдает себе отчет в необходимости спасти оставшихся в живых диких зверей и птиц Индии в их природных убежищах. По заказу индийского правительства я написал брошюру под названием «Почему нужно охранять диких животных?», которая вышла с его предисловием.
В тот день в Казиранге мои мысли невольно обращались к истории охраны диких животных в Индии, и это заставляло меня задумываться с некоторым опасением о будущем.
Многовековая история и культура Индии отмечены традиционной заботой об охране природных ресурсов. Вспомним хотя бы труд об искусстве управления государством «Артхашастра», приписываемый Каутилье (около 300 г. до н. э.), где упоминается об охране некоторых лесов с «животными, доступными для всех».
За этими лесами велось строгое наблюдение, некоторые млекопитающие, птицы и рыбы специально охранялись. Если какое-либо животное становилось опасным, его следовало «…словить и убить за пределами заповедника, дабы не обеспокоить остальных». Запрещалось также «рубить деревья, жечь уголь, косить траву, собирать хворост и листья, срезать стебли бамбука и тростника, ставить капканы и добывать пушнину, зубы и кости животных». Эти леса, называвшиеся «абхайаранья», являлись до известной степени предвестниками современных заповедников.
В 242 году до н. э. эдикт императора Ашоки предусматривал охрану рыб, зверей и лесов.
Значительно позднее, уже при британском правлении, в ряде провинций делались попытки создания заповедников, но главным образом для охоты на крупную и мелкую дичь. С той же целью охранялись леса в княжествах.
Только через пять лет после объявления независимости правительство Индии сумело уделить внимание делу сохранения диких животных, создав в ноябре 1952 года специальный совет по охране природы.
Но по конституции Индии заповедники подведомственны в административном отношении не Центральному правительству, а штатам. Индийский совет по охране природы может только рекомендовать, координировать и поддерживать, а вся фактическая работа, связанная с законодательством и претворением его в жизнь, охрана диких животных осуществляется непосредственно штатами.
Слабость подобной организационной структуры заключается в том, что в одних штатах работа в этом направлении идет быстрыми темпами, а в других отстает. Местные управления по делам заповедников не облечены властью и могут лишь давать советы в том случае, когда к ним за этим обращаются. Вот почему небольшая группа энтузиастов защиты диких животных — Салим Али, Дхармакумарсиндхджи,
