Предислове - Владимир Владимирович Богачев

Очерки географіи Всевеликаго Войска Донского составлены по предложенію г. Донского Атамана.

Составитель этого труда, какъ было ему поручено, обратился къ нѣсколькимъ лицамъ (ученымъ, литераторамъ, педагогамъ) съ просьбою написать отдѣльныя главы для этихъ очерковъ. Изъ шести, давшихъ согласіе, только два исполнили обѣщаніе, но данныя ими статьи совершенно не подошли ни по объему, ни по характеру изложенію. Прочія лица либо вовсе не выполнили работы, либо предпочли принять участіе въ другомъ подобномъ же изданіи.

Авторъ здѣсь напечатаннаго текста составилъ его на основаніи самоличныхъ работъ; онъ болѣе 20 лѣтъ изучалъ природу Дона, попутно сталкиваясь, конечно, и съ населеніемъ. Все, что написано здѣсь, плодъ его изысканій. Чего онъ самъ не провѣрилъ и не видалъ, того и не помѣщалъ.

Выло время, когда онъ предпринялъ подобный же трудъ, но и собранная имъ полная литература по всѣмъ затронутымъ вопросамъ, и начатая рукопись, повидимому погибли въ русской катастрофѣ, оставленныя въ 1917 году, съ личной его библіотекой, въ кладовыхъ Юрьевскаго университета. Въ Новочеркасскѣ нашлась только половина нужныхъ источниковъ и пособій, да и то они составили бы, если ихъ перечислить, цѣлую книгу.

Объемъ „Очерковъ", если бы слѣдовать начальному плану, превысилъ бы вдвое размѣръ, указанный г. Донскимъ Атаманомъ. Книга печаталась медленно, и все время рукопись перерабатывалась.

Сдана была первая часть въ печать 1-го августа, но типографская работа замедлялась вслѣдствіе мобилизаціи наборщиковъ и т. п. причинъ. Не удалось добыть и хорошей бумаги, на купленной же рисунки выходили совсѣмъ неразборчиво.

На двукратный призывъ въ газетахъ присылать фотографіи для иллюстрацій откликнулись В. Н Свѣтозаровъ, К. Ѳ. Крузе (г. Ростовъ), С. Г Горшкова, И. В. Новопокровскій, К. М. Залѣсскій, А. 3. Чекаловъ (хут. Чекаловъ) и Н. Н. Варламовъ (ст. Клѣтская). Имъ наша глубокая благодарность. Донской Музей предоставилъ часть своего собранія, но большая, и болѣе интересная часть снимковъ и рисунковъ осталась составителю неизвѣстною О ея существованіи онъ узналъ слишкомъ поздно. Художникъ М. Б. Грековъ изготовилъ нѣсколько рисунковъ, а художница А. И Кучерова составила рисунокъ обложки.

Здѣсь сочетались элементы настоящаго съ прекраснымъ прошлымъ

Нѣмой стражъ степей, каменная баба, кочевникъ-витязь, стоитъ въ основаніи: онъ опредѣляетъ будущій укладъ жизни и исторіи Дикаго Поля, Великаго Луга, лонскихъ степей.

На степномъ просторѣ первобытные скиѳы укрощаютъ коней — праобразъ лихой казачьей конницы нашей эпохи. Рисунокъ взятъ съ пояса вазы, найденной въ южно-русскихъ курганахъ

Казачья вольница, разгульная и боевая, глядитъ на насъ съ печати Войска Донского. Сабля, пищаль, да рогъ съ виномъ — и забыты всѣ тягости непрестанныхъ походовъ. Боченокъ Цимлянскаго — роскошь недавнихъ лѣтъ.

Всё было, да быльемъ поросло… Распахана безжалостно необъятая дѣвственная степь, но она слишкомъ необъятна и сильна: она обманываетъ неопытнаго пахаря, такъ недавно смѣнившаго на плугъ пѣвучую саблю, и вотъ буйной порослью будяковъ-чертополоховъ зарастаетъ брошенное поле. Эти колючіе будяки такъ же характерны для израненной степи, какъ ковыльная фата для дѣвственной цѣлины.

Было время: казакъ служилъ Руси „государевымъ счастіемъ, съ земли да съ воды", и умиленно благодарилъ Бога за боевыя удачи, воздвигалъ, по обѣту, въ память славныхъ дѣлъ, бѣлый храмъ Черкасскій: въ немъ отразился духъ времени.

Прошли вѣка. Новая жизнь воздвигла невѣдомыя раньше башни, трубы. Насталъ вѣкъ угля, вѣкъ машинъ, вѣкъ новыхъ пришельцевъ на Донъ, но эти черные силуэты шахтъ — всетаки только тѣнь отъ бѣлаго казачьяго Собора. Въ немъ устремленіе вверхъ, къ небу, въ царство Духа, а шахта — погруженіе вглубь, въ поискахъ земныхъ богатствъ.

Изъ всѣхъ знаній человѣческихъ самое первое и естественное — это знаніе края и природы, въ которой мы живемъ. Иныхъ точныхъ знаній у первобытнаго человѣка, у дикаря, и пѣтъ.

У дикаря есть суевѣрія, есть память о недавнемъ прошломъ, есть легенды, есть нравственный закопъ — порожденіе духа, но все это — не знанія.

Чѣмъ дальше отходитъ человѣкъ культуры отъ первобытныхъ условій жизни, тѣмъ меньше онъ знаетъ Природу. Пусть наступитъ моментъ, когда онъ сознаетъ этотъ пробѣлъ и постарается заполнить его чтеніемъ, а дѣтямъ своимъ, вмѣсто природы, дастъ дипломированнаго учителя природовѣдѣнія, лабораторію, микроскопъ, коллекціи…

Но это — то же, что ребенку, оторванному отъ матери, дать ея портретъ, прядь ея волосъ, обрывокъ кружева отъ платья ея, написанныя ея рукой дѣловыя строки: все то, что безмѣрно дорого и понятно лишь взрослому.

Современная педагогика требуетъ начинать изученіе географіи не съ общаго курса, не съ разучиванія терминологіи, не съ опредѣленій, что такое полуостровъ, мысъ, носъ, коса и стрѣлка, а со знакомства съ родиной въ тѣснѣйшемъ смыслѣ слова, съ окрестностями родного города — для выясненія основныхъ понятій и географическихъ терминовъ, потомъ— для ознакомленія съ исторической и экономической географіей. Такъ болѣе естественно и вѣрно пробудится въ ребенкѣ интересъ къ наукѣ, способность размышлять, дѣлать сравненія и т. д.; и въ дальнѣйшемъ, читая описанія странъ чужихъ, онъ будетъ болѣе ясно представлять ихъ сходство или отличія. Въ этомъ основаніе успѣха.

Нѣтъ нужды доказывать, что хорошимъ преподавателемъ географіи можетъ быть лишь тотъ, кто знаетъ и любитъ край, гдѣ находится его школа, и лучше для учениковъ, если преподаватель самъ уроженецъ этого края.

Нелюбовь къ родинѣ неественна. Она бываетъ порождена даже не другими людьми, а собственнымъ уродствомъ. Вырожденіе, неспособность, лѣнь, слабоволіе, болѣзнь духовная или тѣлесная влекутъ за собою страданія тѣла и душевную неудовлетворенность Не умѣя или не имѣя силы воли довести до конца начатое дѣло, характеромъ своимъ отвращая отъ себя окружающихъ, человѣкъ начинаетъ смотрѣть на себя, какъ на жертву, а окружающіе называютъ его неудачникомъ. Часто у иныхъ развивается ненормальное самолюбіе, совершенно не соотвѣтствующее способностямъ или полезности этого человѣка. Тогда онъ говоритъ: „нѣтъ пророка въ отечествѣ своемъ".

Изъ тѣхъ и другихъ выходятъ родиноненавистники.

Любовь и даже страсть къ путешествіямъ легко уживаются рядомъ съ горячею любовью къ родной природѣ, какъ бы монотонна, однообразна и бѣдна ни была она.

Многіе мѣсяцы можно жить среди роскошной или величественной природы, можно безпрерывно наслаждаться разнообразіемъ и новизною картинъ или явленій ея, и все же летѣть душою для отдыха къ роднымъ равнинамъ, однообразно вспаханнымъ полямъ, опаленнымъ солнцемъ отлогимъ склонамъ пересохшихъ балокъ, жалкимъ деревцамъ на окраинахъ пыльныхъ и дымныхъ селъ… Безподобныя красоты горъ Кавказа, затмѣвающія, по словамъ иностранцевъ, прославленные ландшафты Швейцаріи, величіе Арарата, соперничающаго идеальной правильностью контура съ вулканами Мексики и Фузи-Но-Ямой, не заслонили въ памяти казачьей скромныхъ и унылыхъ картинъ родного Дона. Въ пѣсняхъ сквозитъ тоска по родинѣ, но подсознательная,