… Ночевать в снежную пещеру, не рассчитанную на такую компанию, набились как селедки в бочку — команда Клинецкого, мы. Тесно, лечь невозможно, ночуем сидя. Среди ночи Витя толкает меня — пить. Протягиваю ему фляжку, он не берет, просит чего-то теплого. В полусне спрашиваю: так что, разогреть? Он что-то бормочет, вздыхает. Как будто успокоился. И снова все задремали. Проходит минут пять. Опять такой вздох тяжелый, мучительный, как стон: «Я сейчас умру». Тут мой сон как рукой сняло: «Ребята, быстро!». Завели горелку, начали греть питье, отпаивать Витю. Ему очень резко стало хуже, еще когда он первый раз пить просил. Конечно, надо было сразу действовать. Но я спросонок не среагировал. А когда услышал, как Пастух говорит, что сейчас умрет, тут уж… Антибиотики я ему перед сном уколол, ночью в пещере еще раз, перед выходом вниз еще… Очень хорошие, сильные антибиотики, я считаю, остановили процесс. Не дали развиться отеку легких. Но восхождение для него закончилось.
Вот так из нашей тройки выпал Витя. Мы с Каратаевым стали уговаривать Женю Клинецкого, капитана команды, — может, останешься? Он наотрез: «Сергей, очень хочу, но не могу, выработался. Я — пустой». Жестокая штука — высота за 8000 м. «Зона смерти». Мощный, сильный парень, мечтавший об этой горе, как ни о чем другом, признается, что опустошен. Работали без кислорода, и вот результат. Мы к Тарасику (Сергею Тарасову). Гоже не может — почки. К Обиходу Володе — что-то с легкими. Никто не может! Спрашиваем: «Витю вниз сведете или нам идти?» — «Нет, мы с ним спустимся». И на том спасибо. Витя самостоятельно шел, ему только рюкзак облегчили. То, что Пастух сам спускался, — поразительно. Хотя, если бы не смог… Быстро спустить человека по этой стене нереально. Но кто-то же должен быть на горе! И мы с Володей остаемся вдвоем. Прежде чем ребята уходят, спрашиваем Клинецкого, что он посоветует по маршруту. Женя на снежные грибы не рекомендует соваться. Говорит, что слева, за углом, как будто что-то просматривалось, похожее на кулуар.
14 октября. В лагере-7 на 8350 м мы вдвоем с Каратаевым. Решаем, как советовал Клинецкий, посмотреть кулуар слева от контрфорса. Но ухудшилась погода, резкий холодный ветер буквально сдувает с горы. Видимость — не больше 50 метров. Увидеть вариант подъема нереально. Отсиживаемся в пещере. Утром 15 октября распогодилось. Небо ясное, ветер разогнал облачность. Мороз космический. Хотя и до того было не жарко. Прошли 45 метров траверсом влево, спустились на длину веревки в снежно-ледовый кулуар и увидели, что этот путь выведет на вершину. Глянули на часы — поздно, не успеем вернуться до темноты. Возвращаемся в пещеру. У нас еще два баллона кислорода. Этого, если поставить на минимальную подачу, должно хватить на 5 часов работы. В 8 утра 16 октября выходим на восхождение. Поздно, конечно, но раньше идти не имело смысла из-за сильного мороза. У нас термометра не было. У Вити Пастуха был в виде брелока, его на 8300 м зашкалило на отметке минус сорок градусов Цельсия. Обычно на этой высоте мороз ночью за пятьдесят. Нам с Володей еще повезло, что на южной стороне горы ветра не было. Потому что пятьдесят да с ветром — это уже Антарктида. Кстати, полярные зимовщики делают перерасчет с поправкой на ветер и кислородную недостаточность. С ветром были бы все восемьдесят.
… Прошли в знакомый уже кулуар. Заглянули левее грибов, а там ситуация уже другая. Снежных монстров как и не было. Довольно крутой кулуар. Комбинированный маршрут — скалы, залитые льдом. Где-то фирн очень крутой. Но все проходится элементарно — в «кошках», со страховкой. Крючья, «кошки», два ледоруба в руки — и вперед. 40-метровый фирновый склон вывел к 10-метровой скальной стенке. Еще 40 метров фирна. Последнее препятствие перед выходом на перемычку кулуара — 60-метровая скальная стена. Самый сложный участок в верхней ее части. Там я стал задыхаться. Вертикальная стена на высоте 8500 м! А лезть надо с рюкзачком, в ботинках, «кошках», рукавицах. В общем, не крымские скалы. Чувствую, могу сорваться. Ноги ватные, руки не слушаются, хоть бросай все и падай. Но мозг, несмотря на гипоксию, не дает расслабиться: работаем! Работаем! Последние 15–20 метров лезу на грани срыва. Вдруг — это что за явление? На меня в упор смотрит чернявый горбоносый дядька. Кто он? Откуда? Незнакомец ласково так, вкрадчиво уговаривает: туда не лезь, сюда иди. Стоп! Что за дела? Глянул на манометр — кислород на нуле. Галлюцинация? Такое у меня впервые. Маску сорвал — дядька исчез. Стало немного легче. Маска дышать не давала, тяжелый баллон тянул вниз. Выбросил его, вздохнул нормально, да еще и от трех кг избавился. Пролез. Заложил закладку, забил в мягкую скалу крюк. Удалось сделать страховку. Снизу Володя говорит — веревка кончается, осталось два метра. Закрепляю ее на надежном выступе выше стенки, прошу напарника подойти к ближайшей точке закрепления и выпустить меня выше. Прошел этот ключ, а дальше — перемычка. Оттуда уже пешком на гору идется.
Внизу, в базовом лагере Миша рвался на гору. Это была его вершина, его стена. Он сделал для успеха экспедиции, наверное, больше всех. Был в отличной форме. Горел желанием и… не мог собрать людей — ребята «вырубились» после бескислородной работы на таком маршруте. Гену Копейку с подмороженными пальцами чудом за несколько дней восстановили уникальные электростимуляторы Толи Непомнящего и высочайшее мастерство Вити Пастуха. Чувствительность в пальцы еще не вернулась окончательно, но Гена согласился идти с Мишей. Мы с Каратаевым уже поднялись на вершину, когда они вышли. Третьим, с условием, что поднимется не выше 7000 м, пошел Петя Козачек. Это был его порог высоты. Испытания в барокамере, а потом и тренировочные восхождения на Памире показали, что выше у Петра начинаются проблемы с работоспособностью, вообще со здоровьем. Но по сумме результатов отбора он занял первое место, и тренерский совет, несмотря на мои возражения, большинством голосов включил Петра в состав команды. Экспедиция убедила: отборы — отборами, а у высоты свой кастинг. И вот теперь Коза-чек шел «не выше», а едва восстановленный Копейка — на гору, потому что больше некому.
Лхоцзе, Южная стена: Лхоцзе Средний, Лхоцзе Шар
Сергей Бершов на фоне Лхоцзе
Макалу со стены Лхоцзе
«Цена Лхоцзе»
В нижней части стены Лхоцзе. В. Пастух
На заснеженной стене
Эверест и Лхоцзе с вершины Чо-Ойю
Команда «Лхоцзе-90» на подготовительных сборах в Крыму
Неприступная крепость Лхоцзе