Дизель продолжал работать, хотя временами и чихал, внушая опасения, доберемся ли до линии прибоя.
На Сахарной Голове собралось несколько лоцманов — они вышли, полагаю, посмотреть, что же мы собираемся делать с «Лейчестером». Я видел, что они машут руками, пытаясь убедить нас рискнуть и выброситься вместе с катером на берег. Я был готов к такому варианту, но не раньше чем очень припечет, и внимательно разглядывал береговую линию, отыскивая пляж или полоску гальки. Мне вспомнилась маленькая бухточка около залива Тобако, где имелось подходящее убежище. Я сообразил, что если удастся добраться туда, то мы сможем вполне безопасно сесть на мель.
Мыс Санта-Катарина лежал прямо за заливом Тобако, и, когда мы оказались напротив залива, я подумал — вот это место. Катер был наполовину залит водой, но все усердно вычерпывали ее, так что можно было надеяться: еще пару сотен ярдов он продержится. Что и требовалось доказать. Я держался твердо и был уверен, что мне удастся обогнуть мыс и подойти к берегу с подветренной стороны. Полчаса спустя мы были в Сент-Джорджесе. К этому времени вода в катере лишь на три дюйма не доходила до бортов, все пассажиры сидели по пояс в персональной ванне.
Вопрос о том, чтобы Фетерстон попробовал вернуться на борт «Лейчестера», даже не возникал. Ветер уже достиг десяти баллов. Сопровождаемый проливным дождем, он превратил весь архипелаг в кипящее месиво из пены и молочно-белых волн. Главный Спасатель был вынужден остаться на берегу.
На борту стоявших на якоре кораблей дела шли неплохо. «Лейчестер» стоял носом по ветру и не сдвинулся с места. Крепление между кораблями испытывало большую нагрузку, но держалось хорошо. Коули и его команда сделали вывод, что все пока нормально и осложнений не предвидится. Они почти уверились, что корабли выдержат шторм. Кое-кто из моряков даже спустился вниз, чтобы вымыться и побриться, готовясь вечерком, когда пройдет ураган, повеселиться на берегу.
Приборы на военно-воздушной базе зарегистрировали силу ветра в 80 миль в час, а барометр показывал, что «око» урагана прошло чуть ли не над самим островом. Поскольку ветры в передних квадрантах любого циклона обычно сильнее, чем в задних, все считали что ураган IX уже проявил себя в полную силу.
В 18.30 направление ветра переменилось на юго-восточное и он начал стихать. К 18.45 над Бермудами стало спокойно. Черные штормовые облака утончились, над головой появились полоски голубого неба. Снова был виден остров.
Напряжение у всех спало. На улицах появились люди, до того искавшие укрытия в подвалах или надежных зданиях. Те, кто сначала отнесся к урагану IX серьезно, были теперь довольны собой и своей предусмотрительностью. Казалось, что самое худшее позади.
Вернувшись в отель «Сент-Джорджес», Фетерстон заказал ужин и, ожидая, пока его подадут, присоединился к собравшимся у бара. Он наконец-то расслабился и пребывал в благодушнейшем настроении.
Несколько минут спустя раздался какой-то странный звук, напоминавший глухой стон, стон настолько тихий, что, похоже, никто, кроме Фетерстона, его не расслышал. Фетерстон же насторожился. Он поспешил к двери и, открыв ее, выглянул на улицу. Взглянул на небо.
Он увидел немного, но вполне достаточно. Вдали, на западе, все потемнело. Потемнело не потому, что внезапно исчезло солнце — свет застилала черная громада, черная базальтовая скала. Казалось, горная порода внезапно расплавилась и расплескалась по морю, разлетелась над ним, точно сор, подхваченный порывом ветра с корабельной палубы.
По улице, словно преследуя людей, бросившихся в укрытия, скользила тень — надвигалась катастрофа. Фетерстон закричал, предупреждая обитателей отеля о грозящей им опасности. Персонал тотчас же бросился закрывать штормовые ставни и запирать двери. Постояльцы же столпились в главном вестибюле, куда вскоре принесли штормовые фонари.
Стон сделался громче — теперь это был пронзительный звук, бьющий по нервам. Мир потемнел, и мерцание фонарей в приближающемся Змеином Кольце лишь усиливало ощущение ужаса.
Фетерстон и служащие отеля знали, что происходит. Постояльцы же, в большинстве своем, — нет. В «Сент-Джорджесе» было много туристов с материка, и некоторые из них забавлялись, глядя на происходящее. Суета персонала и все приготовления представлялись им забавной игрой.
На борту «Джозефины» никто не веселился. Люди как зачарованные смотрели на приближающееся Змеиное Кольцо — все понимали, что это, возможно, последние минуты их жизни.
Паники, однако, не было. Команда спасателя действовала так же, как солдаты-пехотинцы в последние минуты — перед тем, как попасть под ураганный огонь барражирующих вражеских самолетов.
Фредди Сквайр и Велли Мялс расхаживали по палубам, в последний раз проверяя, все ли люки надежно задраены. К ним присоединился Коули, лично проверивший крепления якорей. Но люди знали: кольцо расширяется и охватывает все пространство вокруг. Они знали, что находятся в плену тьмы, пролившейся на них, точно теплая патока.
В 19.00 на Бермуды обрушилась вторая волна урагана. В течение трех минут ветер набрал ужасающую скорость — 122 мили в час. Десять минут спустя вышли из строя все анемометры на острове.
Ливень начался — хотя вряд ли мы задумывались, когда произносили слово «ливень». Он несся параллельно земле, несся, уничтожая всю растительность, словно кто-то палил по побережью из гигантского дробовика. Каждая капля оставляла на теле глубокую отметину, заметную и через неделю после урагана.
В вестибюле отеля «Сент-Джорджес» электрические лампочки вспыхнули — и тут же погасли. Аварийные же фонари слабо мерцали. Отель содрогался словно агонизирующий. И все громче завывал ураган — человеческое ухо уже не воспринимало этот рев; казалось, люди, собравшиеся в холле, внезапно оглохли.
Тем, кто пережил хватку Змеиного Кольца, казалось в этот вечер, 7 октября, что смерть неизбежна.
Времени не существовало, прожитые минуты не имели ничего общего с движением стрелок на часах. Тем не менее, судя по ним, прошло три часа, прежде чем некоторые из постояльцев отеля поняли, что они снова обрели слух.
И вновь зазвучали голоса, которые до этого были не слышны. Люди начали смеяться, а некоторые заплакали. Стены отеля все еще содрогались, но эти содрогания уже не казались предсмертной агонией.
И тут послышались оглушительные удары — стук в забаррикадированную дверь.
— Это даже меня заставило вздрогнуть, — вспоминал Фетерстон. — Мы знали наверняка, что на улицах нет ни одной живой души. С минуту никто не двигался. Потом управляющий пересек холл, отодвинул засовы и чуть приоткрыл дверь. Незнакомец в черном водонепроницаемом костюме, блестящий, словно угорь, только что выловленный из океана, скользнул в дверь и с помощью управляющего вновь запер ее на все засовы. Незнакомец вышел на середину холла. Когда он снял зюйдвестку, я в свете
