Несмотря на наши усилия в области подъема целины, зерна в стране стало катастрофически не хватать. Наверное, потому, что Н.С. Хрущев побывав в Америке, влюбился в кукурузу, которую и повелел сажать повсеместно, даже у Полярного круга. Одного не учел Генеральный Секретарь, что кукуруза культура теплолюбивая и в Америке растет потому, что ее север находится на широте нашего Киева. И на севере Америки кукуруза также не растет, она хорошо растет на юге этой большой страны.
В 1964-м году зерно за границей еще не начали закупать и начались перебои с мукой и хлебом. Перебои с хлебом в плановом социалистическом хозяйстве решались просто и эффективно: небольшое количество белого и черного хлеба, положенного гражданам по разнарядке, специальные люди разносили по месту жительства. У них были специальные тетради – списки, где разносчики галочками отмечали выдачу хлебного пайка каждому приписанному к данному магазину человеку, чтобы не было злоупотреблений.
Карточки, как в войну, Партия и Правительство постыдились вводить, ведь наша страна строила коммунизм, и не след было ее позорить перед загнивающим Западом.
Так вот, летом 1964-го года я со товарищи зашел в Гутарский сельмаг. Ассортимент товаров меня не удивил – я знал, что тофалария в соответствии с политикой Партии и Правительства относительно малых народностей снабжается по первому разряду. Но мои спутники из индустриального города Горького при виде предлагаемых к продаже товаров, выпали в осадок. На прилавке лежал белый хлеб, и его можно было даже купить приезжему человеку, не занесенному в особые списки. Местное население отоваривалось мешками с мукой и сахаром и т.д. и т.п. В свободной продаже было также сливочное масло, которое в нашем городе по спискам не разносили, но достать его было непросто.
Мои образованные спутники, некоторые их которых вскоре защитили кандидатские диссертации, не могли сдержаться, резали краюхами белый хлеб, намазывали его сливочным маслом и немедленно поглощали эти бутерброды на глазах изумленных аборигенов. Я бы тоже съел краюху– другую хлеба с маслом, но не хотел терять достоинство и покорно глотал голодную слюну. В качестве небольшой мести спутникам, я рассказал им, что совершенно официально в Гутаре каждой охотничьей собаке положен паек в виде десяти килограммом муки в месяц. Мои товарищи были в шоке.
На следующий день мы выступили в маршрут. На двух конях Жуков вез наш груз, на третьей ехал сам. Я бежал впереди лошадей и указывал им тропу, следом налегке шли мои товарищи. К вечеру мы дошли до оленьего стада в вершине Унгайлы. Затем с караваном оленей мы двинулись в сердце Саянских гор. Сопровождал нас как обычно Григорий Тутаев и тофаларская девушка Надя.
В это лето с Николаем Пустохиным мне довелось встретиться еще раз. С Григорием мы дошли до Агульских белков, уже без него перевалили в Орзагай, оставив слева ледник Косургашева, и побывали на Медвежьем озере.
На Медвежьем озере группа разделилась, нас осталось четверо – два парня и две девушки. Мы по Сухому Орзагаю перевалили в Тоенку, по которой спустились до Агульского озера. Завершить маршрут я планировал сплавом по Агулу. Мы срубили плот и начали сплав от Агульского озера. Но сначала задели единственную «булку» посреди спокойной реки, затем посадили плот на плоский камень у входа в Агульскую шиверу. Только через полдня удалось добраться до берега. Слава богу, мы не успели войти в Агульскую шиверу! Очевидно, что команда была не подготовлена для сплава по такой реке. Пришлось гольцами, знакомой тропой возвращаться в Гутару.
Не очень светлые воспоминания у меня о завершении этого маршрута. Когда перевалили в Унгайлы – начался дождь. Он продолжался целый день, пока мы добирались до избы на Инжигее. С утра, перевалив Сопи-гору, спустились к Каменке, которая вздулась от дождей. Нас ждали двадцать девять бродов. Но, сунувшись в самый верхний, благоразумно решили отступить.
Вспомнилась ситуация прошлого года, когда мы по выходе из Гутары остановились перед нижним бродом, так как «веселая речка Каменка» проявила свой горный нрав из-за дождей. Тогда Григорий провел караван верхней тропой по гольцам к седлу перевала Сопи-горы. Вскарабкались мы опять на гольцы и прошли верхами до поселка, в который спустились только к вечеру. Поставили лагерь, и я пошел представиться Николаю, который посмотрел на меня как на приведение. Рассказал я Николаю и его жене о наших приключениях, выдали они мне котелок супа с грибами и буханку хлеба, с чем я и вернулся в лагерь.
Четыре дня шли дожди, и мы жили в аэропорту, ожидая погоды, палатка наша промокла насквозь. В маленькой комнате аэропорта жили застрявшие в Гутаре пилоты, а мы с разрешения Николая поселились в бане. И только на пятый день смогли улететь в Нижнеудинск.
Еще вспомнил, в тот раз в Гутаре была одна знаменательная встреча. В один из четырех дней ожидания Николай сказал мне, что из Нижнеудинска летит вертолет в котором в Саяны везут Григория Федосеева. Этот известный писатель на склоне лет решил посмотреть места, где он работал в молодости. По результатам экспедиции 1938-го года инженер-геодезист Григорий Федосеев написал первую книгу: «Мы идем по Восточному Саяну». К счастью для многочисленных читателей, писательская деятельность ему понравилась, и он написал еще несколько замечательных книг про свои экспедиции. Его даже выдвигали на Государственную премию, но уж больно тематика у него была специфическая, непонятная городским людям – распорядителям этой премии.
В этот день в Гутаре скопилось много туристов, и все они бросились к приземлившемуся вертолету. Вышел из вертолета знакомый по снимкам пожилой человек и начал озирать окрестный пейзаж. Его отвлекло приближающееся каре туристов, глазеющее на знаменитость. Подписав несколько протянутых ему книг, писатель быстро скрылся в вертолете, который немедленно улетел. Я не решился подойти к этому великому, с моей точки зрения, человеку. У меня есть непреодолимый недостаток – не люблю идти на приступ вместе с толпой.
Последний раз я встретился с Верхней Гутарой летом 1965 года. В этот раз мы начинали свой маршрут в Саяны со стороны реки Кан. Это был один из самых звездных моих походов.
Добравшись до Медвежьего озера, мы совершили экскурсию на Кинзелюкский водопад, поднялись вверх по реке Орзагай и перевалили в вершину Большого Агула (оставив справа ледник Косургашева). Затем сделали перевал в Прямой Казыр, оставили здесь лабаз с продуктами и по ручью Пихтовый перевалили в верховья Кизира. По левому притоку Кизира – ручей Геологов, поднялись к подножью пика Грандиозный и даже сделали на него восхождение. К сожалению, погода не баловала – туман, и Большой Саян не открылся нам в полной своей красе. В конечном итоге прошли вниз по Прямому Казыру и вверх по самому Казыру, перевалили в Иден (сейчас, это перевал Федосеева) и спустились по нему до его впадения в Гутару.
