Не помню, по какой причине, но с Холломоевым мы не договорились. Не было бы счастья, да несчастье помогло, мы познакомились с Григорием Тутаевым, который несколько лет подряд сопровождал нас в путешествиях по Центральному Саяну. Но это совсем другая история.
На следующий день наш караван выходил из поселка Верхняя Гутара в маршрут. Две связки оленей везли рюкзаки. Во главе первой связки ехал Григорий, вторую связку вел его односельчанин Николай. За оленями налегке шагала вся наша группа. По сравнению с предыдущими походами, где в первые дни приходилось на своих спинах тащить тяжеленные рюкзаки, мы чувствовали себя настоящими путешественниками.
Тропа вела вверх по речке Каменке, которая впадает в Гутару несколько выше поселка. На протяжении семи километров, до подъема на гольцы, тропа двадцать восемь раз бродила реку, переходя с берега на берег. Броды были не выше чем по колено, и я не знал, что два года спустя увижу вздувшуюся после дождя Каменку. По дну реки с глухим рокотом влекомые бешеным потоком катятся булыганы, по ее поверхности несутся клочья пены, вот пронесся ободранный о скалы ствол дерева, кувыркаясь в воде …. Про брод через такую реку нечего было и думать.
Но первое мое свидание с Каменкой было солнечным и безмятежным. После бродов тропа серпантинами полезла в Сопи гору, несколько сот метров крутого подъема и перед нами впервые распахнулись Саянские дали.
На следующий год я опять прилетел в Гутару. В этот раз программа моего посещения состояла из двух пунктов. Во-первых, я организовал прогулочный поход для двух своих приятельниц на Агульское озеро с целью показать им настоящую красоту.
После этого похода, вернувшись в Гутару, я невольно подслушал их разговор: они мечтали скорее вернуться в город и хотя бы на пару дней поехать на пригородную дачу – отдохнуть. И это после того, как им показали настоящую красоту! Я был оскорблен в своих лучших чувствах, но все же помахал вслед рукой, когда их «Антон», покачав крыльями, начал подъем к перевалу в Нижнеудинск.
Я был молод, ломил по тайге как лось и был максималистом. Но для девушек этот прогулочный маршрут оказался тяжелым. Дело в том, что, заманивая девушек в горы, я расписывал, как мы налегке, с караваном оленей пойдем на Агульское озеро. Однако, когда я пришел в правление колхоза «Кызыл Тофа», председатель Щекин встретил меня как знакомого, но развел руками. Проводников в поселке не было, все они по разным причинам находились в тайге. Вот разве Михаил К. согласится… Но Михаил К. не согласился. У него только что в наводнении утонул сын. В горах прошли дожди, Гутара вздулась и начала перехлестывать подвесной мост, по которому его сын переходил на другой берег.
И пришлось девушкам путешествовать по гольцам под рюкзаками… Одной девушке пришлось даже после похода лечиться от сердца. Но тягости походной жизни быстро забываются, и они с удовольствием вспоминали, как ездили в Саяны посмотреть настоящую красоту.
Вернувшись с Агульского озера в Гутару, я встретился в аэропорту с девушкой Н., которая навещала свою подругу где-то на юге и после этого прилетела в Саяны для выполнения ежегодного похода. Вместе мы дождались прилета основной группы, в поселок вернулся наш проводник Григорий Тутаев, и мы с караваном оленей выступили в маршрут на Уду.
В следующем 1963 году мои знакомые собрались посмотреть легендарные Саяны и пригласили меня в качестве консультанта.
Несколько дней мы провели в аэропорту Нижнеудинска – в горах была непогода. Кстати сказать, ожидать летной погоды в Нижнеудинске (Верхней Гутаре, Алыгджере, Каларе, Кызыл-Мажалыке и других портах малой авиации) гораздо приятнее, чем в каком либо большом аэропорту. Живешь в палатке на берегу реки, убедишься с утра, что сегодня опять не улетишь, и отдыхай целый день как «за городом».
И порядки в малой авиации были более либеральные. Вспоминаю, как в Бийске нам сказали, что рейса на Усть Коксу не будет до трех часов дня, и мы пошли на Бию купаться. Возвращаясь не торопясь в аэропорт, увидели бегущего навстречу попутчика. Оказалось, что-то изменилось в управлении полетами, можно лететь раньше и его послали разыскивать нас по городу. Вместо того, чтобы отправить борт с другими пассажирами, а после обозвать нас дураками.
Вообще, многие порядки, еще сохранившиеся в то время в глухих уголках страны, были гораздо гуманнее городских. В 1976 году поздно вечером мы приехали на автобусе из Красноярска через Уяр в село Агинское (предгорье Саян). Без всякой надежды заглянули в местную небольшую гостиницу. На робкий запрос о возможности ночлега, дежурная ответила: «Раз вы приехали, как же мы вас не разместим». И разместила. Для мужчин нашлось место в номере, а единственная наша женщина ночевала в коридоре на раскладушке. Ночь, правда, выдалась беспокойная. В гостинице ночевал также гастролирующий цыганский хор и напившейся сверх меры цыганский премьер колобродил всю ночь: то пытался драться, то начинал показывать свое песенное искусство. Но это не относится к обсуждаемой проблеме.
Не могу не вспомнить еще один случай на тему провинциальной доброжелательности и взаимовыручки. К моему соседу по городской квартире ехал брат Володя с Таймыра. В поезде он познакомился с приличным гражданином и, слово за слово выяснилось, что у этого гражданина в Горьком важные дела, но негде ночевать. Без всякого сомнения, брат соседа пригласил попутчика поселиться вместе у своих родственников. Основанием для такого предложения служил хороший северный обычай: не оставлять же человека на улице.
Придя к родственникам, Володя выяснил, что его брат в командировке, а жена брата уходит на работу. После беспокойной поездной ночи мужчины легли отдыхать. А когда жена брата вернулась с работы, она увидела лишь спящего брата мужа и не увидела многих ценных вещей, которые, уходя, забрал с собой попутчик Володи. Тема для размышлений: помогать или не помогать ближнему, или, как же городская цивилизация испортила некоторых (или многих?) людей.
Так вот, прилетели мы в 1963-м году в Гутару. А поселок гуляет, накануне самолеты привезли большую партию «огненной воды». Не столько с Григорием Тутаевым, сколько с его русской женой Анной договорились мы, чтобы он сопровождать нас на Медвежье озеро. Также нашелся второй проводник, Николай Пустохин, наполовину тоф – наполовину русский. Был он временно безработным, так как дожидался должности начальника аэропорта в Гутаре. Служил Николай пилотом в малой авиации, но провинился по причине пристрастия к алкоголю и был списан из Нижнеудинского авиаотряда.
Рядом с нами дожидались проводника Михаила ребята из Куйбышева. Они договорились с ним, чтобы выходить в маршрут на следующий день, но что-то раздумали и решили задержаться. Тут к ним является русская жена проводника Михаила и устраивает скандал. Дело в том, что она отняла у мужа бутылку и уложила его спать, чтобы на следующий день он был в состоянии взгромоздиться на оленя и вести караван в тайгу. А эти туристы сами не знают, чего хотят: «Так вы мне точно скажите, если завтра не поедете, то я разбужу мужа, пусть дальше пьет…». Комментарии, как говорится, излишни.
