Прошел еще день в трудной работе. Мы подошли к наиболее трудной части пути — зазубренному скалистому западному гребню. Первый в связке, внимательно проверяя прочность каждого выступа, осторожно лезет вверх. У него наиболее сложная задача — разобраться в хаосе скал и наметить самый легкий и безопасный путь дальше. Переднего разведчика охраняют двое товарищей. Под ними пропасть не менее километра глубиной.
Вот скалы стали гладкими. Крутой стеной они вздымаются над головой, обходов нет. Препятствие кажется непреодолимым. Но спортивная техника приходит на помощь.
На поясе у первого висит целая связка железных скальных крючьев. Вот уже крюк, звонко гудя под ударами скального молотка, входит в узкую, едва заметную расщелину. В ушко крюка зацепляют карабин — стальной захват, а с ним и веревочную петлю, одним концом закрепленную на ботинке. Альпинист выжимается на ноге и подтягивается вверх. Снова забивает другой крюк с петлей для другой ноги и подтягивается еще выше. Так, забивая крючья и попеременно перецепляя по ним карабины с веревочными петлями, человек медленно, как по веревочной лестнице, влезает на отвесную стену. Чтобы легче было лезть, он оставляет свой рюкзак внизу. Поднявшись на скалу, альпинист вытягивает рюкзак на веревке.
Все шире раскрываются горизонты. Во все стороны уходят хребты с белыми конусами снежных вершин. Чистота горного воздуха позволяет нам ясно различать очертания снежных вершин, удаленных на 200–250 километров. Глаза слепит море света. От солнца сверху, от снежных склонов сбоку, от ледников внизу — отовсюду исходит яркий свет.
Чем выше поднимаются альпинисты, тем темнее становится небо, приобретая фиолетовый оттенок. Почти не доносятся сюда частицы земной пыли. В городах в одном кубическом сантиметре воздуха бывает до 50 тысяч частиц пыли. На горных вершинах — в тысячу раз меньше.
По мере подъема нами овладевает слабость. Через каждые пятнадцать шагов тренированный, выносливый альпинист должен отдохнуть и восстановить дыхание. Одышка мучает, даже после самой нетрудной работы. Достаточно наклониться и зашнуровать ботинок, надеть рюкзак, забить крюк — и опять нужно накапливать силы для следующего движения. Так происходит потому, что на той высоте, куда мы забрались, воздух крайне разрежен и нам не хватает кислорода, необходимо для дыхания.
В авиации есть правило: на высоте около 5000 метров над уровнем моря летчик должен пользоваться кислородным прибором. Альпинисты не сидят в кабине. Они лезут по отвестным кручам и несут, кроме того, за спиной немалый груз. Среди груза нет пока кислородных приборов: они слишком тяжелы. Правда, однажды в истории альпинизма горовосходители взяли с собой приборы для вдыхания кислорода. Это были английские альпинисты, пытавшиеся победить Эверест. Двое из них, взяв кислородные приборы, ушли из последнего лагеря экспедиции к вершине Эвереста. Последний раз их видели в подзорную трубу на высоте 8604 метров. Обратно они не вернулись.
Недостаток кислорода на больших высотах тяжело сказывается на состоянии людей. Появляются признаки горной болезни. У некоторых начинаются головная боль и легкая слабость, у других — кровотечения из носа, горла и ушей, страшная желчная рвота, полный упадок сил и апатия.
«Спортивный приз» (бронза).
Работа Е. Абалакова
Теперь, после длительной альпинистской практики, нас трудно удивить даже жестокими приступами горной болезни. Не то было вначале. Я вспоминаю наши первые высокогорные восхождения на Памире. Это было в 1933 году во время штурма пика Коммунизма. После многодневной и трудной работы группа альпинистов выбралась наконец на восточный гребень вершины и разбила лагерь на высоте 5600 метров. Каково же было наше отчаяние, когда почти поголовно все мы были сражены жестокими приступами горной болезни. А ведь лагерь 5600 метров можно было считать всего лишь подножьем вершины. Нам предстояло подняться еще на два километра вверх. Не искушенные опытом, мы думали: «Кто же будет выше?!» Но скоро оказалось, что приходить в отчаяние рано. Мы спустились вниз и отдохнули.
«Партизан, взрывающий железнодорожный путь»
Скульптура Е. Абалакова
А вторично поднимаясь к тому же лагерю, мы уже чувствовали себя лучше, даже смогли продолжить путь выше и лазить по труднейшим скалам. К концу недели пребывания на таких высотах организм наш настолько привык к высоте, что почти все признаки горной болезни исчезли — люди, как говорят, акклиматизировались. Опытные альпинисты никогда безостановочно не поднимаются на вершину. Некоторое время они обязательно проживут на большой высоте, чтобы организм привык к разреженному воздуху.
Во время последней нашей экспедиции на Памир нам также пришлось приучать себя к большой высоте. Недостаток кислорода, пониженное давление и страшная сухость воздуха мучат не только во время движения, но и на отдыхе. Вечером, когда с трудом хватает сил сделать последние шаги к месту бивуака на крутом склоне, нужно еще часа два перетаскивать камни, чтобы соорудить ровную площадку для палатки. Но вот палатка установлена. Спасаясь от холода, мы влезаем в спальные мешки. В горле пересохло. Кислый чай или кисель — вот что хочется пить бесконечно. Но это малопитательно. Надо отдыхать, а сон не приходит. До полуночи люди ворочаются в спальных мешках.
Утром мы начинаем последний переход. Все живое осталось далеко внизу, к нам не залетают даже птицы. Совсем вялы стали движения людей. Вершина близка, но как медленно мы приближаемся к ней. Последние усилия — и вот уже нет точки выше нас…
Мы на семитысячной высоте, на вершине, где еще никогда не стоял человек. Даже до ледников, взвивающихся у подножья вершины, не поднимался еще никто. Отсюда, с огромной высоты, мы изучаем сложные системы хребтов и ледников и вычерчиваем на бумаге их расположение.
С нашими лицами солнце сыграло злую шутку: они стали почти неузнаваемы. Губы и носы распухли, кожа словно обуглилась, потрескалась и кровоточит.
Поднимаясь на вершину, мы старательно закрывали лица марлевыми шторками, надевали широкополые шляпы и все–таки кожа сильно обожжена. Чистый разреженный воздух на больших высотах свободно пропускает ультрафиолетовые лучи. На снежных склонах и ледниках отраженные от снега лучи снизу настигают лица, поля шляпы здесь не спасают от них. У многих воспалены и слезоточат глаза, покраснели веки. Солнце в горах — опасный враг.
