Но он же теперь его сын. Как отец может расстаться с сыном, не зная, будет ли мальчик всегда сыт и достаточно ухожен? Да, старший друг у него очень хороший, но за детьми должны ухаживать женщины. У мужчин руки твердые, а детям нужны мягкие, дети нежные. Но у Джона нет жены. И матери в стране Паумоту у Тома нет… Невозможно, это невозможно, у Тукопаны разорвется сердце…
Потом вождя осенило: может быть, Джон согласится взять с собой его жену? Она еще не старая, все умеет делать, и руки у нее очень, очень мягкие. Ему жаль, очень жаль расставаться и с Апоро, но он будет плохой, негодный, презренный, если ради себя забудет сына. Мальчику нужна мать. А он уже стар, как-нибудь сам доживет свой век. Наверное, недолго осталось… Утром Апоро придет. Джону нужно на нее посмотреть и тогда сказать. Апоро что-нибудь спросит, и Джон скажет «да» или «нет»… А она? Что она! Апоро добрая, она поймет, что по-другому нельзя… Бежать надо завтра, когда все уснут… Да, послезавтра будет поздно…
Он еще немного постоял, покряхтел и, сгорбившись, молча ушел. Больше Джон его не видел.
Уже в океане, когда Фату-Хива скрылась за горизонтом и катамаран с восходом солнца взял курс на архипелаг Паумоту, Апоро сказала:
— Он много плакал, ему плохо…
В одной только коротенькой юбочке из распущенных пальмовых волокон, простоволосая, она сидела на корме катамарана печально задумчивая и прекрасная, как русалка. Ей не было еще и двадцати.
Джон смотрел на нее, понимал, что все это не сон, живая правда, и он должен радоваться, благодарить бога и судьбу, а в груди что-то ныло, томило сосущей тоской…
Потом он вдруг с ужасом подумал, что на нем так нелепо, так глупо мог оборваться род Дэвисов, вся его трехсотлетняя история! Он ведь последний, последний из всех Дэвисов…
* * *
После всего, что случилось на Фату-Хиве, Джон покончил с профессией пирата навсегда. Добравшись до атолла Тикахау, где у него была одна из береговых баз, он вскоре вместе с Апоро и Томом отправился на Огненную Землю. Был там золотоискателем, зверобоем, затем купил небольшое китобойное судно и начал промышлять китов.
На Огненной Земле Апоро родила ему двух сынов, уже знакомого вам Джека и Ричарда. Том жил с ними до двадцати лет, потом уехал в Австралию.
В 1938 году Огненную Землю Дэвисы поменяли на Сан-Франциско.
Вторая мировая война забрала у Джона младшего сына. Ричард служил на американской подводной лодке, которую захватили японцы. Будучи в плену, он попал под атомную бомбардировку Хиросимы. Остался жив, но, вернувшись домой, умер от белокровия.
Рассказы Ричарда о Хиросиме и его безвременная смерть так потрясли Джона, что он, уже глубокий старик, пустился скитаться по свету в поисках места, где можно было бы укрыться на случай новой войны. Слово «война» для Джона стало символом всего, что он слышал от сына о Хиросиме. Оно таило в себе жуткий смысл той катастрофы, которая, отгрохотав за океаном, убила его Ричарда в родном доме. Это было страшнее и каннибальского плена, и всех былых пиратских сражений. Чудовищный смерч, одно видение которого несло в себе смерть.
Старик боялся за судьбу второго сына. Джеку тогда исполнилось пятьдесят шесть лет, но он только женился, и его молодая жена ждала первого ребенка. А вдруг снова посыплются с неба эти бомбы, вдруг упадут на Америку, на Сан-Франциско! Или опять их где-то бросят сами американцы, и неотвратимый бумеранг ударит по ним же, как ударил он по Ричарду и сотням, а может и тысячам, других американцев, которые вернулась из японского плена только для того, чтобы дома умереть.
Нет-нет, подальше от Америки, подальше от Сан-Франциско…
Как раз в то время между Аргентиной и Англией начался спор за право владеть Фолклендскими островами.
Открытый в 1592 году Джереми Дэвисом, этот субантарктический архипелаг, удаленный на двести шестьдесят миль к востоку от атлантической горловины Магелланова пролива, долго считался ничейным. Кроме самих Дэвисов, находивших иногда здесь убежище от правосудия и приходивших сюда в конце своей жизни, чтобы отдать тут последний якорь, Фолклендами никто не интересовался. Никому не были нужны эту сумрачные, холодные острова.
Только в 1763 году ничейную землю решила колонизовать Франция (авось пригодится). На берегу залива Баркли (остров Восточный Фолкленд), где стоит нынешняя столица архипелага Порт-Стэнли, французы основали небольшой поселок. Но через два года, разочаровавшись в своем новом приобретении, продали острова Испании.
В тот период в водах, отделяющих Фолклендский архипелаг от юго-восточного побережья Америки, действовала неуловимая эскадра пиратских бригантин под командой Дональда Дэвиса, правнука Джереми Дэвиса. Как и его прадед, Дональд охотился за богатыми испанскими кораблями, которые, следуя из портов Перу и Чили в Европу, проходили Магеллановым проливом.
Чтобы покончить с пиратским разбоем, испанцы намеревались создать на Фолклендах мощную военно-морскую базу. С другой стороны, им нужна была изолированная от внешнего мира территория, куда они могли бы ссылать неугодных лиц из мятежной Аргентины, население которой боролось с испанскими колонизаторами за свою независимость.
На месте бывшего французского поселка испанцы построили форт, портовые сооружения и заложили город. Скоро, однако, им все пришлось покинуть. Добившись наконец в 1816 году независимости, аргентинцы заставили Испанию уйти и с Фолклендских островов. Большую часть построек, напоминавших о недавней жестокой каторге (все строительство здесь велось руками ссыльных из Аргентины), они уничтожили, а сам архипелаг продали какому-то дельцу.
Затем, двумя десятилетиями позже, когда в Южном полушарии начинали развиваться китобойный промысел и добыча морского зверя, Фолкленды приглянулись Англии. На этих островах было выгодно разместить береговые промысловые базы.
Чтобы завладеть архипелагом, Великобритании не понадобилось никаких баталий. На Восточном Фолкленде вместе с двадцатью беглыми преступниками испанского происхождения и тремя женщинами, патагонской индианкой и двумя негритянками, жил англичанин, некий Генри Дженисон, бывший пират, не поладивший с Алексом Дэвисом — сыном Дональда Дэвиса. Дженисону дали королевский флаг, приказали поднять его повыше и бдительно охранять. На том вся процедура с организацией британской опеки над островами и была закончена. Архипелаг начали заселять англо-ирландские колонисты.
Потом, уже после второй мировой войны, в Буэнос-Айресе вдруг решили, что тот делец, которому правительство Аргентины полтора века назад продало Фолкленды (аргентинцы называют их Мальвинами), был аргентинским подданным. А коль так, Аргентина обязана встать на его защиту. Конечно, он давно умер, и никому не известно даже его имя. Может быть, он вообще не был аргентинцем. Аргентинское государство как таковое в ту пору только создавалось. Острова мог купить чилиец, или уругваец, либо испанец. А если все же аргентинец? Значит, престиж Аргентины был ущемлен. Посягнув на частную собственность гражданина суверенной страны, Англия тем самым совершила недружественный акт не только по отношению к этому человеку, но и к его отечеству. Фолклендские острова должны быть возвращены Аргентине. Тем более что они находятся в ее территориальных водах.
