— Хочешь дыню? — предложил Стюрдевант. — У нас есть несколько охлажденных.
— Пожалуй, но лучше попозже, — ответил Бэйн. — Может быть, принесешь немного воды?
Стюрдевант ушел. Он вернулся с водой, которую принес в колпачке от термоса. Жадным глотком Бэйн осушил стаканчик, поливая воду на лицо и грудь. При этом у него был такой вид, словно он попробовал хорошего вина.
— Благодарю, — проговорил Майк в изнеможении.
Вскоре он опять задремал и сквозь сон почувствовал, как Стюрдевант накрывает его одеялом.
Ночью Грэйс проснулась. Некоторое время она лежала, не двигаясь и не понимая еще, что ее разбудило. Но тут женщина явственно услышала какой-то звук и сразу поняла, в чем дело. Стонал Бэйн.
Никто не пошевелился. Грэйс поднялась и немного постояла у догорающего костра. Дрожа от холодного ночного воздуха, она подбросила ветки в угасающее пламя. Потом, опустившись на колени, наклонилась нам Бэйном. Он стучал зубами и стонал от озноба, сменившего лихорадочный жар. Грэйс положила голову Майка себе на руки и стала говорить ему что-то успокаивающее. Кто-то ворочался во сне. Возможно, это был О'Брайен или Смит. Бэйну ничем нельзя было помочь. До сих пор все старались сделать для него, что могли: кто принесет воды, кто холодную дыню. Стюрдевант уступил свой спальный мешок, хотя сам дрожал от холода в ожидании рассвета и восхода солнца.
Грэйс хотелось плакать. Не было ничего, никаких лекарств. А зубы Майка, не переставая, выбивали дробь. Он пытался согнуться пополам в своем спальном мешке, сделаться меньше, чтобы хоть как-то сохранить тепло. Но все было напрасно. Холод проникал повсюду. Бэйн, должно быть, очень страдал, но хвороста оставалось мало и поддерживать большой огонь всю ночь было невозможно.
Грэйс вся дрожала. По щеке покатилась тяжелая слеза. Она смахнула ее и, нащупав молнию, резким движением распахнула спальный мешок, разбудив Бэйна, который сразу проснулся от сильного холода. Грэйс с трудом протиснулась в спальный мешок и тут же почувствовала, как Бэйн обнял ее, прижимаясь к ее теплому и нежному телу. Она повернулась и доверху застегнула молнию, стараясь отделить и Майка и себя от всего этого холодного и страшного мира.
Наступил рассвет. Бэйн лежал, плотно прижавшись к Грэйс. У него еще держалась температура, однако лихорадка уже отступила. Он пережил ночной холод и отчаяние. Грэйс высвободилась из его объятий, выбралась из мешка и ушла к себе.
Через несколько часов Бэйн окончательно проснулся. Он наблюдал, как Грэйс ходила по пещере. Вот она принесла ему горячей воды в крышке от фляги и кусок дыни. Теперь молодая женщина казалась ему такой родной и близкой… Осмелится ли он спросить у нее?
— Этой ночью у вас была сильная лихорадка, — сказала Грэйс. — Но сейчас жар уже спал. Вы поправляетесь.
Бэйн смотрел на Грэйс, вглядываясь в ее нежные губы, теплую шею, густые белокурые волосы… Нет, он ошибается, она не была рядом с ним. Все это ему лишь, пригрезилось в лихорадочном бреду.
Поев вместе со всеми дынь, Стюрдевант взял свой планшет и ушел из пещеры. Он спустился на четверть мили вниз по каньону, где нашел для себя уединенное место. В тени возвышающегося, как башня, утеса лежала толстая и гладкая каменная плита. Здесь пилот мог побыть один и поразмыслить. Он положил кожаный планшет, расстегнул молнию и осторожно развернул большую карту, закрепив ее края маленькими камешками.
Пилот долго стоял и разглядывал карту, переступая с ноги на ногу, почесывая затылок и потирая заросший подбородок.
Они находились где-то здесь, в какой-то точке этой карты. Названия на ней обозначались шрифтами и буквами разной величины. Наиболее крупными и витиеватыми — Юго-Западная Африка, протекторат Бечуаналенд [12] и Капская провинция. Шрифтом помельче — Дамараленд, Большой Намакваленд и Британский Бечуаналенд, и совсем маленьким — Виндхук, Кетмансхоп, Людериц, Гобабис. Различные цвета указывали на разную высоту над уровнем моря. Темно-зеленый — на низменности, светло-зеленый, желтый, оранжевый и коричневый соответственно обозначали подъем суши до высоты более тысячи футов. Это была огромная область со множеством обширных незаселенных районов. К Виндхуку с юга бежала железная дорога, кое-где проходили первоклассные шоссе и многочисленные проселочные дороги, но все они напоминали разорванную паутину, сотканную на широком окне.
Стюрдевант нашел карандаш и начал быстро писать цифры, что-то подсчитывая. Это были и вес горючего, и расстояние от Мосамедиша в Анголе до места катастрофы, и нагрузка, и скорость ветра, и характеристика местности. Стюрдевант взял линейку и, насвистывая и мурлыкая что-то, стал прикладывать ее к карте, отмеряя расстояние от одного пункта до другого. Ему надо было сузить район их возможного местонахождения. Несомненно, они находились по крайней мере в ста милях южнее Виндхука и не меньше сотни миль от побережья. Он еще раз положил линейку на карту и провел линию. Длина ее в масштабе карты — около пятисот миль, а от берега океана она отстояла на сто. Линия пересекла железную дорогу в ста милях южнее Виндхука почти у 24° южной Широты, дошла до Калахари и уперлась в крошечную точку под названием Лехутуту. Приняв эту линию за основу, Стюрдевант построил на ней прямоугольник длиной в пятьсот и шириной в двести миль. Они находились где-то внутри этого прямоугольника. Он замыкал территорию обширных песчаных пустынь запада — Калахари и Намиб, расположенных на высоте трех тысяч футов над уровнем моря, а некоторые огромные районы — даже значительно выше. Здесь имелись и реки, но в этом уголке мира в них совсем не бывает воды, за исключением коротких периодов, наступающих после проливных дождей. Нособ, Элефант, Авоб. Сотни тысяч квадратных миль…
Две трети площади прямоугольника лежали к востоку от железнодорожной линии, проходящей с севера на юг. Однако еще сузить область их предполагаемого местонахождения не было никакой возможности. Ни на карте, ни на местности нет никаких ориентиров, указывающих на то, где они находились — на востоке или на западе от этой железной дороги. Они могли находиться в любом месте: в пустыне Намиб или на мрачных пространствах Калахари, или в какой-либо песчаной долине вдоль отрогов зубчатых гор между железной дорогой и далеким океаном.
Стюрдевант сложил карту и засунул ее в планшет вместе с бумагами. Он двинется в западном направлении. На север и на восток, кроме Калахари, не было ничего. Да, он пойдет на запад и, быть может, наткнется на железную дорогу или на русло реки, или просто на какую-нибудь дорогу. Приняв решение, Стюрдевант вернулся к пещере.
