— Думаешь, так легко ездить на коляске? — с внезапной агрессивностью воскликнул Там. — Ничего подобного! Нужно очень крепко держаться за руль… — он ухватил воздух двумя руками, — особенно когда едешь с горки.
Вес коляски приходится на переднее колесо и сосредоточен под тяжелым сиденьем, везущим пассажира и груз. Водитель находится сзади, управляя велосипедом при помощи руля, который, в свою очередь, поворачивает колесо. Я могла представить, насколько неравномерно распределяется давление расшатанного старого велосипеда, когда тот катится с крутого склона.
— Когда я впервые сел в свою новую коляску, — с улыбкой вспоминал Там, — пассажир сразу же нашелся. Мы доехали до перекрестка, и я забыл, что педали не вращаются в обратную сторону. Нога попала в ось, и пассажир выпал прямо на улицу! Я слез, чтобы помочь ему, но он так испугался, что вскочил на ноги, бросил мне пару монет и сбежал.
Там быстро свыкся со странностями своего транспортного средства и очень скоро стал колесить по всему городу с пассажирами и грузом. Но даже если он работал до седьмого пота, денег едва хватало на аренду коляски, штрафы и прочие расходы вроде спустивших шин и колесной мази. В конце концов доведенный до отчаяния Там стал околачиваться у отеля, где жили иностранцы. Это было рискованно: не желая, чтобы посторонние осознали, насколько сильно город зависит от велорикш, правительство запретило колясочникам появляться вблизи отелей. Полицейские постоянно караулили заблудших рикш, и штраф составлял невообразимые тридцать долларов. Там научился прятать коляску за отелем и заманивать потенциальных покупателей подальше от внимательных глаз слонявшихся повсюду доносчиков.
Несмотря на предосторожности, местонахождение Тама стало известно правительству и, что важнее, они узнали, что он знает английский.
— Мне предложили стать осведомителем и сообщать о количестве гостей, куда те направляются и о чем говорят.
Взамен ему выдали бы особые бумаги, дававшие разрешение спокойно сидеть у входа в отель и менять доллары на вьетнамские донги. В те времена обладание даже одним-единственным нелегальным долларом могло повлечь самое худшее.
И почему бы не согласиться? При каждом отеле среди велорикш работал по меньшей мере один осведомитель. Они не только купались в особых привилегиях, но и пользовались популярностью у других водителей, так как могли договориться с полицейскими и вызволить конфискованную коляску или убедить их не взимать штраф.
Но Там отказался. Даже тогда он мечтал переехать в Америку и опасался последствий, которые может повлечь его причастность к коммунистической системе.
— После этого они стали высматривать меня и брали двойной штраф, обнаружив мою коляску… — Он покачал головой. — Мне пришлось вернуться на улицы.
Из-за двери директора показалась голова молодого человека, и Там тут же умолк. Окинув нас внимательным взглядом, парнишка проскользнул в комнату и, не говоря ни слова, сел. Его лицо было вогнутым, как глубокая тарелка, и казалось, лишь магическим заклинанием очки держались на крошечной кнопочке носа. Реденькие усы выглядели так, будто готовы были отвалиться, стоит ему лишь коснуться кончиком языка уголка рта.
Вслед за ним в дверь вошел директор, и мы пожали друг другу руки, принесли еще чаю с шиповником, и еще дюжина сигарет перекочевала из сумки Тама им в карманы. Обязательный обмен был завершен, и мы приступили к делу.
Я выждала многозначительную паузу; все глаза были направлены на меня.
— Ты должна сказать им, зачем ты здесь, — прошептал Там.
Я заколебалась. Директор и так уже знал, чего я хочу. Более того, в Союзе молодежи никто не говорил по-английски.
— Говори, я переведу, — поторопил меня Там.
Я глубоко вдохнула и обрисовала свои надежды одним предложением, после чего Там заговорил. Через двадцать минут он все еще усердно объяснял что-то, и все согласно кивали. Мое внимание рассеялось. Взгляд привлекло какое-то движение, и я, вытянув шею, заглянула в решетчатое окошко за столом директора. За ним была другая комната, где обмякшая фигура сползла на пол, заваленный людьми. В середине дня, напряженно прошуршав бумагами все утро, Союз коммунистической молодежи заслуженно предавался коллективному отдыху. Мне очень хотелось к ним присоединиться.
Там тихонько потянул меня за рукав:
— Директор говорит, они никогда раньше не водили на экскурсии иностранцев. Не уверены, что смогут соответствовать твоим нуждам.
Я заверила его, что потребностей у меня совсем чуть, мизер, как у мыши.
Директор прервал мою речь вопросом:
— Какова цель вашего путешествия?
Я сладко защебетала что-то о послах мира и посредниках, о согласии и дружбе, о том, как сблизить весь мир, — дословный текст из нашей старой брошюры для сотрудников Корпуса мира. Перевод Тама занял меньше одной фразы. Я была рада, что он здесь, спасает меня от самой себя.
— Вы хотите увидеть места сражений?
— Нет.
На этот счет у меня не было сомнений.
— Есть некоторые проблемы, — признался Там, затем поспешил объяснить, увидев, как погрустнело мое лицо, — но все их можно решить, если угодить нужным людям.
Видимо, взятка сигаретами сделала свое дело.
— Что за проблемы?
— Нужно подать заявление на официальное разрешение, чтобы тебе позволили ночевать в деревнях. Им будет очень трудно найти члена Союза, который согласился бы поехать с тобой. Необходимо продлить визу дольше предоставленного срока. И еще они требуют, чтобы ты сначала поехала в дельту Меконга — пробное путешествие, — прежде чем они проводят тебя на север.
Он остановился, чтобы перевести дыхание. Трудности казались непреодолимыми.
Однако все оказалось не таким уж безнадежным. Деньги были универсальным средством, решающим целый ряд проблем. Я пообещала угождать всеми возможными способами кому только потребуется, и все присутствующие заметно расслабились.
Когда мы вышли на улицу, я выпалила:
— Что ты об этом думаешь?
— Хорошо, что ты едешь с ними, — рассудительно ответил он. — В провинциях у них большая власть. Это гораздо лучше, чем частный проводник.
— Но я не хотела ехать в дельту Меконга…
Он понизил голос и глянул через плечо:
— Слышал, директор только что вернулся из поездки по заданию партии — два месяца по тропе Хошимина из Ханоя. Говорят, правительство хочет превратить тропу в туристический маршрут. Может, если поездка по Меконгу пройдет хорошо, тебе разрешат первой проделать путешествие на север.
Трудно было поверить такой удаче.
