Рене де Баржи - В стране минувшего

— Это бесполезно теперь. Экспедиции не существует больше.

— Наоборот. Более, чем когда-либо, необходимы поиски. Посудите сами. Если не было достаточных оснований идти разыскивать ученых, чтобы увидать их живыми и спокойно занятыми собиранием научных и палеонтологических остатков, то теперь важно исследовать то необычайное происшествие, которое могло уничтожить всю экспедицию.

— Да вы с ума сошли! — воскликнул Райнар с большим возбуждением. — Что можете вы открыть? Кто разъяснит вам причину исчезновения двух белых и четырех негров, убийство одного ученого и безумие другого?

— У меня нет предвзятой идеи, но я полагаю, что попытка может быть бесконечно интересна…

— Рассудим, друг мой, — сказал администратор сердечно, очень мягко, взяв Берана за руки. — Посмотрите. Подумайте же, черт возьми! Лодка доктора Шифта плавала несколько дней, прежде чем она достигла мыса. Вы заметили, как он исхудал, изголодался? Наверное, в течение четырех или пяти дней он блуждал на этой лодке по воле капризного течения. Таким образом, надо думать, катастрофа случилась несколько дней тому назад. Что же вы можете найти, кроме трупов, которые так же, как и тело сера Эдварда Беккета, не смогут вам открыть их тайны?

— Не в их тайну хочу я проникнуть.

— Тогда в чью же?

Молодой бельгиец ответил серьезно:

— В тайну болота, дорогой мой. Болото всегда одинаково, всегда неизменно. И я спрошу его. Нужно, чтоб оно мне ответило, чтобы оно открыло мне истину.

— Несчастный! Бойтесь, как бы тайна не открылась вам тогда, когда с вами случится то же, что с сэром Эдвардом или с доктором Шифтом.

— Ба, — сказал Беран весело, — так что же, если я могу пережить интересные часы, проникнуться тем пылом, который питает жизнедеятельность и воодушевляет к раскрытию тайн.

Затем, обращаясь к Мадембе, он спокойно добавил:

— Милый мой Мадемба, грузи багаж… Спеши… мы выедем сегодня вечером…

Негр скрылся, тогда как встревоженный администратор воскликнул:

— Но это безумие! Мой друг, вы ни о чем не думаете, вы не должны этого делать.

— Вот так так, — сказал смеясь Беран, — если бы я был суеверен, то немедленно отказался бы от своего намерения. Вы, кажется, предвидите такой же мрачный исход для меня, как и для членов экспедиции. Это не очень подбадривает.

Райнар был бледен и молчал.

— Ну, полноте, — сказал дружески Беран, — я хочу провести с вами последние часы, мой дорогой друг. Все мои приготовления окончены, а в остальном я полагаюсь на Мадембу: он решительно чудесный малый.

— Да, — согласился администратор. — Он разумен, смел, честен и предан. Вы можете ему доверять. А я, зная, что он возле вас, буду спокойнее… В нем вы будете иметь ловкого и верного товарища. Это много значит.

Затем, немного помолчав, он добавил:

— Итак, вы окончательно решили ехать вдвоем с Мадембой? Я могу отпустить с вами еще двух других, которым я также доверяю. А вчетвером будет безопаснее.

Леон рассмеялся.

— Какие опасности? Их вовсе не существует, мой дорогой. Или, вернее, только те, которых я так опасался и которые вырастут от присутствия еще двух человек. Главная опасность — в перегруженности. А вы предлагаете еще двух негров. Нет, мой друг, я предпочту увеличить некоторые запасы.

Он смеялся, и его смех — молодой и беззаботный — придавал его физиономии что-то удивительно детское. Райнар не мог не любоваться этим человеком, его естественным спокойствием и непоколебимым огромным хладнокровием.

А Леон Беран пускался в рискованное путешествие, длинное, утомительное и опасное. Он знал, что до него трагически потерпела неудачу в такой же попытке экспедиция ученых, он не забывал, что его ждет таинственная неизвестность, быть может, безумно страшная. И он смеялся от всей души, по-мальчишески, легкомысленно.

После завтрака оба бельгийца направились в комнату, где был заперт господин Шифт.

Когда они вошли туда, палеонтолог не двинулся из-за стола, за которым он сидел. Он все еще лихорадочно писал. Возле него скопилась куча листов, черневших исписанными строчками.

— Он все еще пишет, — удивился Беран. — Что он пишет, хотелось бы мне знать?

Они подошли к столу. Резким движением палеонтолог повернулся к ним, и на его добром лице появилась веселая улыбка. Его маленькие глаза за круглыми очками блестели. Он положил перо на стол и с чувством удовлетворения потер руки.

— Дело идет, идет на лад, — сказал он радостным тоном.

— Ах, какая работа. Только мне хочется кончить ее как можно скорее. Я так боюсь забыть какие-нибудь важные подробности или интересные указания… Я не хочу слишком полагаться на память.

— Как жаль, — прибавил он после непродолжительного молчания, — что там не было господина Норе и господина Мессена. Они могли бы сообщить мне много других подробностей.

Райнар наклонился к своему спутнику и шепнул ему на ухо:

— Любопытно, что он не говорит о Беккете. Помнит ли он, что тот умер?

— Возможно, — ответил Беран.

Ученый продолжал с еще большим воодушевлением:

— Громадная работа. И какие неизмеримые результаты. Целая революция в науке, и не в одной только палеонтологии. Геология, антропология, минералогия, ботаника, — да что я говорю? — все смежные отрасли знания испытают колоссальный сдвиг.

И, как бы удовлетворившись таким эпитетом, он повторил его еще два раза, покачивая головой.

— Да… колоссальный… колоссальный…

Беран и Райнар переглянулись.

— Что, если я ему скажу, — шепнул Беран, — что я также отправляюсь в болото? Как вы думаете, можно проделать этот опыт?

Райнар колебался.

— Бедняга. Эта новость может вызвать у него новый припадок. Сейчас он более спокоен.

— Кто знает, — настаивал Леон. — Мы все же попробуем. Если даже мои слова вызовут припадок безумия, бояться нечего. Оно не перейдет в бешенство.

— Пожалуй, попробуйте, — согласился Райнар.

Беран подошел к Шифту, осторожно положил руку на плечо ученого и произнес твердо, уверенно, с расстановкой:

— Господин Шифт, я еду сегодня же вечером на поиски Норе и Мессена. Я проеду через болото.

Мертвенно-бледный, с глазами, блестящими сквозь круглые очки, с исказившимися чертами лица, ученый, задыхаясь, встревоженно лепетал:

— Вы… вы едете?.. Несчастный… О, не делайте этого… Они там… Они вас убьют… Ах, как это ужасно. Не ездите туда, мой молодой друг… Бедный Беккет… Они его убили…

Он схватил руки Берана и устремил на него взор, полный тоски. Он сильно дрожал всем телом. Голос у него пропал, но он продолжал двигать губами, испуская невнятные звуки.