Вот на таком языке я прочел стихи о Сноудоне. Генриетта внимательно меня выслушала. Трое англичан, стоявших рядом, насмешливо улыбались, а валлийский джентльмен проявил искренний интерес. Он подошел ко мне, взял за руку и воскликнул:
— Wyt ti Lydaueg?
— Нет, я не бритт, — ответил я. — Я хотел бы быть им или кем угодно, только не представителем нации, знания которой ограничены областью зарабатывания денег и видящей позор в том, что выходит за эти пределы. Мне стыдно, что я англичанин.
Я пожал ему руку и, позвав за собой Генриетту и гида, пошел в домик, где Генриетта выпила отличного кофе, а мы с гидом поделили бутылку сносного эля. Освежившись, мы тронулись в обратный путь.
Справа, чуть в сторону от вершины, к Кейпл-Кьюригу ведет крутая тропа-серпантин. Генриетта указала мне на растение возле этой тропы. Я хотел спуститься и сорвать его для нее, но наш гид спрыгнул первым с ловкостью горного козла, моментально вернулся и грациозно подал растение моей дорогой девочке. Она оглядела его и сказала, что растение принадлежит к виду, который она давно хотела иметь. На обратном пути ничего примечательного не случилось. В Лланберисе нас с беспокойством дожидалась жена».
7
Из Беддгелерта дорога ведет к морю и широкому песчаному устью, которое во время прилива заполняется соленой водой. Горы здесь отступают от моря и смотрят вниз на зеленую полосу, плоскую, как Голландия, перерезанную каменными стенами и усеянную маленькими фермами. Это Морва Харлех, много столетий назад омывавшаяся водами залива Кардиган.
Итак, я пересек Карнарвоншир и въехал в соседнее графство — Мерионитшир. Обе эти местности стали графствами после того как Эдуард I подавил восстание Ллевелина, но название «Мерионитшир» уводит нас вспять на восемь столетий истории Уэльса. Мерион был одним из многочисленных сыновей Кунедды, который в 420 году, во время хаоса, последовавшего за уходом римлян из Британии, завладел этой территорией.
Ну и графство! Огромные горы, узкая полоска болотистой местности возле моря, а через горы идут дороги, вернее, призраки дорог. О могуществе римлян они говорят больше, чем даже стена Адриана, протянувшаяся на восемьдесят миль между Солуэем и рекой Тайн. Неукротимые завоеватели проложили путь через валлийские горы к залежам серебра и свинца. Стоя в этих горах на таких реликвиях, как Римские ступени позади Харлеха, можно представить себе длинную вереницу рабов, несущих на согнутых спинах корзины с рудой. Эти ступени, числом около двух тысяч, разной высоты, многие годы являлись загадкой для археологов. Кто-то утверждал, что они валлийские, другие говорили, что римские, а королевская комиссия по античным памятникам недавно объявила их средневековыми. Это разноголосие мнений не должно нас беспокоить: точно по такой тропе, как эта, римские легионы медленно продвигались по Кембрийским горам.
Проехав несколько миль, я прибыл в Харлех.
8
Если бы меня попросили выбрать ландшафт, в котором отразился бы весь Уэльс, я пригласил бы желающих на высокую стену над морем и предложил посмотреть на север, в сторону Сноудона.
Этот вид, на мой взгляд, истинно валлийский. Так же и белые скалы Дувра олицетворяют для нас Англию, долина реки Твид — Шотландию, а горы Керри — Ирландию. Это — один из тех ландшафтов, что навсегда отпечатываются в сознании. Это — память о доме, приносящая боль и утешение бесчисленным шотландцам и валлийцам во всех концах света. Это — земля людей Харлеха…
Широкое полукружье яркого песка тянется на долгие мили. Вспененные волны медленно накатывают на берег.
Справа на скале высится замок Харлех. Вид у него среди всех валлийских замков самый грозный. Кажется, его руины оживут при первом звуке трубы: эти стены помнят свист стрел и видят устремленные к небу копья. Крепость беззвучно нашептывает что-то о Бране Благословенном и его сестре, королеве Ирландии Бранвен Белогрудой.
Далеко внизу — зеленая долина, бывшая некогда морем. Большой замок обращен к горизонту и похож на ненароком задремавшего рыцаря. На севере голубым щитом выстроились горы Сноудонии.
Я смотрел на Харлех. Горы в некоторых местах были цвета черного винограда. Сноудон высвободил из облаков могучую голову. Голубые холмы у его подножия сложились длинными складками. Соседи Сноудона на западе и востоке, Моэл-Хебог и Моэл-Сиабод, мнились вырезанными из синего бархата.
Чудесный вид! Лучшая панорама Уэльса! Валлиец, должно быть, видит в ней национальный символ своей родины. В этих голубых горах валлийский дух скрывался, страдал, голодал — и выжил.
«Люди Харлеха» — все знают эту великолепную валлийскую песню. Ее поют каждый день даже те, кто никогда не видел Харлеха.
Мелодия традиционная, слова написал Сериог Хью, сын фермера, ставший клерком в управлении железной дороги Манчестера. Вторую половину жизни он работал начальником станции в Северном Уэльсе. Это Роберт Бернс Уэльса, но своей славой он обязан не только этой песне. Во время войны Алой и Белой роз он мужественно защищал замок Харлех вместе с Дафиддом ап Айвеном и отражал осаду, затеянную сэром Ричардом Гербертом.
Харлех сражался за Алую розу Ланкастеров, а йоркисты месяцами осаждали его ворота. Когда храброму гарнизону предложили сдаться, Дафидд ап Айвен ответил: «Я удерживал замок во Франции до тех пор, пока об этом не услышала каждая старушка Уэльса, и я буду удерживать замок в Уэльсе, пока об этом не услышит каждая старушка во Франции!»
Итак, осада продолжилась. Когда угроза голодной смерти стала неотвратимой, замок вынужден был сдаться, — после того как Эдуард IV пообещал прощение Дафидду и «людям Харлеха». Король попытался отказаться от своего обещания, когда замок сдался, но тогда сэр Ричард Герберт пригрозил вернуть валлийский гарнизон в замок. Королю пришлось сдержать слово. Вот так мир получил великий марш.
Харлех, как и множество других валлийских городов и деревень, связан с прошлым, хотя и не безразличен к будущему. Доказательством тому — колледж Харлеха. Целью этого учебного заведения является образование рабочего класса Уэльса. Колледж напоминает средневековый монастырь, и это в нонконформистской стране! Преподаватели идут в города и деревни и утоляют жажду населения в знаниях. Они поддерживают тесную связь с Университетом Уэльса, Ассоциацией образования рабочих и другими подобными организациями.
Студенты-рабочие получают стипендию или гранты от образовательных ассоциаций.
Колледж Харлеха столь же типичен для современного Уэльса, как замок для Уэльса средневекового. Графство напоминает Шотландию в стремлении к знаниям. Уважение к просвещению пронизывает всю жизнь валлийцев. Отличительной чертой системы образования является демократическое предоставление возможностей к обучению. Самоотверженность старшего поколения, тяжко работавшего ради образования детей (шотландские фермеры не уступают в этом валлийцам), дала миру много великих ученых. Большинство знаменитых валлийских священников прошлого столетия родилось на маленьких фермах или в рабочих лачугах. Такие люди, как сэр О. М. Эдвардс, сэр Джон Рис, сэр Генри Джонс и мистер Ллойд Джордж, были сыновьями людей, мудро распорядившихся возможностями, предоставленными им отцами.
