Я помогла ему накрыть на стол, за которым сидели голодные люди. В дверь в очередной раз постучали, и Ансельмо отвлекся, внимательно слушая нищую старуху в отрепьях с больным ребенком на руках.
Его пример был заразителен. Я все раздумывала, как бы отблагодарить его за все, что он сделал для нас. Конечно, лучше всего деньгами. Наверняка он постоянно нуждается, ведь на руках у него столько голодных ртов и нужно все время покупать лекарства. Но мне казалось, что одних только денег недостаточно. Наконец я решила подарить ему швейцарский нож, который носила на поясе. Грязный, но острый, он был моим верным спутником во многих путешествиях.
Ансельмо пришел в восторг. Потрогал лезвие большим пальцем. Его сын, которому едва исполнилось пять лет, протянул руку, чтобы взять его. Ансельмо сел на корточки и показал мальчику нож, держа лезвие подальше от маленьких пальчиков.
– Подарю тебе его, когда вырастешь, – сказал он.
«Сколько же всего на его плечах», – подумала я. А потом поняла, почему он не нуждался в поддержке Бога. Вся его жизнь была почти мифическим путешествием – вынужденный работать с раннего детства, потерявший дом, он стал наркоманом и затаил злобу на весь мир, но, наконец, жизнь привела его в этот забытый уголок земного шара. Именно здесь он нашел ответ, который искал всю жизнь: служение людям и есть награда.
Путевые заметки: «Если бы меня взяли в заложницы, я бы тут перед тобой не распиналась! Оставь эту чертову лошадь!»
На следующее утро Ансельмо познакомил нас с местным гидом, который согласился проводить нас по тропе инков к руинам Ингапирки. Его звали Гидо. Он жил в крошечной лачуге на окраине Ачупальяс вместе с женой, четырьмя детьми, десятком цыплят, двумя дюжинами морских свинок и больным мулом. Несколько раз в год он сопровождал туристов в поездках по безлюдным хребтам, а остальное время выращивал картофель. Гидо появился у нас на пороге, притащив с собой двух мулов, подстилку на седло, которая по совместительству должна была служить спальным мешком, немного овощей и свечной огарок. Он признался, что ему нередко приходилось преодолевать заледенелые горные перевалы, имея при себе лишь заплечный мешок. Я наняла его не раздумывая.
Гидо был коротышкой с высокими скулами и гладкой натянутой кожей почти без единой морщинки. Он был тихоней и довольствовался компанией мулов, молча шагая рядом с ними и думая о чем-то своем. Но я была настойчива и не переставала умасливать его шоколадками, и вот наконец он оставил свои громкие односложные ответы и разговорился. У него было две дочери и двое сыновей; младшей дочери – девять, старшему сыну – девятнадцать. Месяц назад его сыновья сводили первую группу туристов в Ингапирку, и экспедиция прошла успешно. Одна из дочерей по примеру матери планировала поступать в университет. Я была удивлена. Сам Гидо закончил лишь четыре класса, после чего бросил школу и стал работать на семейной ферме. Как ему удалось найти себе жену с высшим образованием?
– Мы познакомились в Риобамбе, – смущенно ответил он. – Она училась на бухгалтера.
Он завоевал ее сердце, женился на ней и отвез в Ачупальяс. Я вспомнила его хижину с земляным полом и ободранных цыплят на подоконнике. Должно быть, молодой невесте нелегко было привыкнуть к новой обстановке, пусть даже она была и влюблена. Но прошло двадцать два года, а они по-прежнему были вместе, и Гидо не прельстился Гуаякилем и его обманчивыми дарами.
– Эй, Гидо, – спросила я, – а ты любишь конину?
Он рассмеялся и сморщил нос, затем покачал головой, как собака, почуявшая дурной запах.
– Ее никто не любит. Но не говорите сеньору Ансельмо.
Мы поднимались все выше по резным каменным ступеням, мимо крошащихся стен из плотно уложенных камней. Тропа инков! Тонкая красная линия, что снилась мне по ночам. Теперь она была у меня под ногами: неровная, каменистая и совершенно реальная. Если измерить ее из конца в конец, она протянулась бы на половину земного шара. Но тропа была не просто способом попасть из пункта А в пункт В. Она была символом величия империи инков. Создав столь мощное инженерное сооружение, инки рассчитывали запугать и подчинить соседствующие племена, завоевать их без битв и кровопролития. Нередко им это удавалось.
Но инки не всегда были повелителями всего, что попадало в поле их зрения. Когда-то величайшая империя Южной Америки была всего лишь одним из многих безымянных племен, населявших долину Куско. Правление первых семи властителей племени было настолько непримечательным, что никто не знает, жили ли они на самом деле или были всего лишь героями легенд о Сотворении мира. А потом, в начале XV века, родился ребенок, которому предстояло однажды повлиять на судьбу целого континента. Его звали Пачакути – Землевержец.
Это случилось в 1438 году. В то время Анды населяло множество малых племен, и все воевали друг с другом. Одно из племен — чанка – готовилось к вторжению в Куско с целью подчинить себе его жителей. Император инков бежал из города вместе со старшим наследником, бросив жителей на милость наступающей армии чанка. Но Землевержец отказался отступать. Он собрал под своим командованием жителей Куско, облачился в шкуру пумы и перешел в контрнаступление. Легенда гласит, что, когда две армии сошлись врукопашную, Землевержец призвал на помощь бога Солнца.
Камни на поле битвы ожили, превратились в воинов и помогли ему сражаться с врагом. Землевержец победил. Когда его отец и старший брат вернулись, юный воин сверг их обоих и занял трон.
Вскоре его армия прошла по хребту Анд с юга на север, из Центрального Перу к озеру Титикака. Землевержцу надоела война, и он передал командование армией сыну, а сам целиком посвятил себя управлению недавно созданной империей. И это оказалось самой трудной задачей. Завоевывать земли оказалось для него не так уж сложно, однако, чтобы править сотней племен, у каждого из которых был свой язык и обычаи, в стране, где бесплодные пустыни соседствовали с заснеженными горами и влажными джунглями Амазонки, одного лишь воинского мужества было мало. Однако Землевержец был мудрым стратегом, и ему это удалось. Он позволил завоеванным народам продолжать поклоняться старым богам при условии, что они признают превосходство солнечного бога инков – Инти. Он даже выделил местным идолам уголок в храме солнечного бога в Куско. Официально это был признак их привилегированного статуса, но на деле – всего лишь уловка, чтобы обеспечить примерное поведение подчиненных. Если племя решало пойти против закона, их идолов выносили на главную площадь в Куско и публично стегали хлыстами. Кто осмелился бы навлечь такой позор на своих богов?
